«Франкенштейн» и другие страшные истории - Сельма Лагерлеф

кончено! Вдруг в его душе мелькнула слабая надежда.

– Подождите, не стреляйте! – отчаянно крикнул он. – Сколько лет прошло с тех пор, как умерла ваша сестра?

– Восемнадцать, – медленно проговорил Джеймс. – При чем тут это?

– Восемнадцать лет! – с деланой улыбкой повторил Дориан. – Посмотрите на меня? Сколько, по-вашему, мне лет?

Джеймс грубо схватил его и, не опуская револьвер, поволок к фонарю, светившему из-под темной арки. Огонек фонаря метался от порывов сырого ветра. Но и этого было достаточно, чтобы Джеймс Вэйн разглядел лицо человека, которого хотел убить. Да он был совсем молод, лет двадцать, не больше!

Джеймс отступил на шаг.

– О господи! Я чуть было не убил вас! – сбивчиво проговорил моряк. – Простите меня!

– Вы чуть было не совершили ужасное преступление. – Дориан старался говорить строго и спокойно. – Что ж, идите. И больше не пейте сегодня.

Дориан, не оглядываясь, пошел по темной улице, а Джеймс неподвижно смотрел ему вслед.

Какая-то смутная тень, появившись из притона, подобралась к моряку. Это была одна из женщин в неопрятном пестром платье, что сидела за столом.

– Почему ты не убил его, растяпа? – прошептала она, вцепившись Вэйну в руку. – Он настоящий дьявол, к тому же у него много денег.

– Из-за денег убивать подло, – ответил Джеймс, – я ищу другого человека. Ему сейчас должно быть под сорок, а этот совсем мальчик.

Женщина презрительно расхохоталась и сплюнула:

– Совсем мальчик! Еще чего! Вот уже два десятка лет прошло с того момента, как Сказочный Принц совратил меня. Я была чиста и свежа, как цветок. Взгляни на меня, я теперь старуха, а он не меняется. Видно, и вправду продал душу дьяволу за вечную молодость.

– Врешь! – в ярости вскричал Джеймс. – Проклятье, я отпустил его…

– Чтоб мне провалиться, если вру. Этот хуже всех, кто сюда таскается за зельем. Он и меня приучил. Дай мне деньжонок хоть немного, мне надо, надо…

Джеймс уже не слушал ее. С яростными проклятиями он бросился бежать к площади, куда направился Дориан Грей. Но того уже не было видно.

Несколько дней спустя Дориан сидел в оранжерее в своей загородной усадьбе.

Было время чая, и уютный свет высокой лампы мягко освещал тонкий фарфор и чеканное серебро, расставленные на столе.

Чай разливала прелестная герцогиня Монмаут. Ее нежные руки грациозно держали изящный чайник. Дориан что-то нашептывал ей, и она ласково улыбалась.

Время от времени слышался стук колес, это съезжались гости.

Лорд Генри, сидя в плетеном кресле, обложенный шелковыми подушками, любовался вечерним небом.

– Что вы скажете о нас, о женщинах, лорд Генри? – спросила герцогиня. – Но только что-нибудь новое.

– Вы сфинксы без загадок, – ответил лорд Генри.

Герцогиня с улыбкой кивнула своей прелестной головкой, но казалась не слишком довольной.

– Дориан, сорвите мне несколько орхидей, по цвету подходящих к моему платью.

– С удовольствием, – сказал Дориан, спускаясь по ступеням.

Послышался крик и звук упавшего тела.

Герцогиня испуганно прижала руки к сердцу, а лорд Генри бросился в сад и побежал прямо по цветам, давя бесценные орхидеи.

На дорожке, посыпанной золотистым песком, опрокинувшись навзничь, лежал Дориан Грей в глубоком обмороке.

Поднялась суматоха. Слуги осторожно перенесли Дориана в голубую гостиную. Он скоро пришел в себя, но странно и пристально, со страхом оглядывал лица наклонившихся над ним людей.

– Генри, я здесь в безопасности? Скажите мне, скажите… – проговорил он еще дрожащим голосом.

– Несомненно, друг мой, – мягко, без обычной насмешки и пытливо вглядываясь в него, сказал лорд Генри. – Успокойтесь. Вы просто перегрелись сегодня днем на солнце. Полежите немного, не выходите к обеду.

Два дня Дориан провел у себя в спальне, приказав слуге плотно задернуть шторы и никого не пускать к нему, кроме лорда Генри.

Время от времени он вздрагивал от ужаса, вспоминая увиденное за окном оранжереи белое, словно расплывшееся по стеклу лицо Джеймса Вэйна. Оно было искажено гримасой злобы и ненависти.

Осознание, что за ним охотятся, угнетало его, не давало покоя. Едва шевельнется шелковая портьера – Дориан в ужасе вздрагивал. Ему повсюду мерещился Джеймс Вэйн, выслеживающий его.

В конце концов Дориан постарался уверить себя, что это только его воображение, больная фантазия.

И все же, когда лорд Генри как-то под вечер зашел к нему, он застал Дориана в слезах.

– Что вы, друг мой, – пытался он успокоить Дориана, – нам всем порой мерещатся призраки былых дней. Это неподвластные нам воспоминания, приобретающие некую реальную форму. Это случается с людьми слишком впечатлительными и нервными. Но это всего лишь работа воображения. Один миг, и все исчезает…

Только на третий день Дориан вошел в столовую. За обедом он проявлял несколько искусственную веселость, в ней было что-то наигранное.

Потом он заставил себя целый час гулять с герцогиней в саду.

День был тихий и спокойный, все вокруг было пронизано мирными лучами солнца. Дориан почувствовал, как к нему возвращается ощущение былой безопасности.

Все его гости отправились на охоту. Густой лес окружал владения Дориана, место для охоты – лучше не придумаешь. Оттуда доносились голоса егерей, слышался смех, хруст веток.

Дориана охватило чувство покоя. Столько людей вокруг, а он позволяет себе бояться каких-то жутких фантомов, порожденных его воображением.

Вдалеке на опушке соснового леса он увидел своего друга, сэра Джеффри. Тот пробирался сквозь заросли низкого кустарника, держа в руках охотничье ружье.

– Убивать беззащитных зверушек! Как это безжалостно, – капризно проговорила герцогиня, хмуря изящные брови.

– Мужские игры. Будьте снисходительны. – Дориан большими шагами пошел по дороге. – Хорошо поохотились, дружище? – спросил он, подходя к своему другу.

– Так себе, – ответил сэр Джеффри, – мы хотим перебраться на другое место. Может, там повезет?

Сверкало солнце, зажигая на стволах сосен искры смолы. Густой аромат леса и крики егерей успокаивали и веселили душу.

Неожиданно из-за кусов выскочил заяц, прижимая уши с черными кончиками. Сэр Джеффри вскинул ружье. В движениях зайца было столько испуга. Мелькнул короткий хвостик. Неожиданно прыжки зверька растрогали Дориана, и он крикнул:

– Стойте, Джеффри! Не стреляйте, пусть живет.

– Вы сентиментальны, Дориан, – со смехом сказал Джеффри. – Не знал за вами такой слабости.

И он выстрелил.

Раздался дикий предсмертный вопль. Что-то упало, ломая кусты.

– Боже праведный! Кажется, я попал в загонщика! – в ужасе ахнул сэр Джеффри. – Какой идиот расставил людей под выстрелы?

Из леса выбежали егеря:

– Что случилось? Где он, где?

Сэр Джеффри молча указал рукой. Егеря толпой бросились в кусты, раздвигая ветви. Вскоре они осторожно вынесли тело и положили на траву. Кто-то закрыл платком лицо убитого.

– Жив ли он? – с волнением спросил сэр Джеффри.

– Не дышит, – тихо сказал один из егерей и снял шапку. Все