Балтийские стражи - Константин Николаевич Буланов

к крейсеру миноносок. Как и предполагал Керн, их засекли задолго до выхода на максимальную дистанцию пуска самоходных мин, и спустя какие-то секунды борт крейсера озарился вспышками первых выстрелов. По всей видимости, часть снарядов находились непосредственно у орудий, как и расчеты этих самых орудий. Конечно, по минным катерам ударили далеко не все орудия борта, но полдюжины точно, среди которых оказалась и пара среднего калибра.

Следуя приказу, Керн еще некоторое время пытался имитировать атаку, сбивая противнику прицел постоянным маневрированием, но когда снаряды начали ложиться слишком близко, что можно было понять по звукам их полета и удара о воду, отставной лейтенант повернул свой катер обратно к базе, впрочем, как и его напарник. Пусть минная атака и не удалась, но алиби своему подкидышу они создали великолепное. Так что осталось дождаться утра, чтобы узнать, клюнут ли итальянцы на приманку.

Итальянцы не то, что клюнули, они, подобно коршуну, мгновенно налетели на дрейфующий недалеко от притопленного «Кристофоро Коломбо» катер. Естественно, соваться к нему на крейсере, дураков не нашлось, и на обследование одного из ночных противников был выслан паровой катер, который, чадя дымовой трубой и с трудом выдавая три узла, подтянул куда более тяжелое плавсредство к борту «Пьемонта». Но радость офицеров итальянского крейсера оказалась недолгой, стоило трофею уткнуться в борт их корабля, как раздался оглушительный взрыв.

К удивлению Иениша добровольцев из местных им удалось найти очень быстро. Может, причиной было то, что в лазарете помимо мобилизованных на войну крестьян оказались и профессиональные воины, знавшие цену жизни и смерти. Может, сыграла свою роль предложенная награда, которую прямо на глазах добровольцев передали тем, кто мог бы впоследствии отдать все их семьям. А может им попросту надоело мучиться от терзающей тело боли, и смерть виделась им избавлением от мук. Или же свою роль сыграли все эти факторы вместе взятые. Теперь уже значения не имело, поскольку все роли были распределены и актеры расставлены по местам. Точнее, положены и замаскированы наваленным сверху углем.

Чтобы скрыть с глаз взрывоопасные подарки, забитый под завязку порохом минный аппарат, столь же полностью забитый котел и внутренние отсеки, в которые невозможно было пробраться при беглом осмотре катера, соединили вместе тщательно отмеренными отрезками бикфордовых шнуров через специально проделанные в палубе и переборках отверстия. Впрочем, за практическую, а не теоретическую, скорость горения того или иного отрезка никто брать ответственность не решился — уж слишком многое зависело от технологических особенностей производства шнура. Но испытания, проведенные на берегу, показали, что шнур горит относительно равномерно и потому на одновременный подрыв всех заложенных фугасов, можно было рассчитывать. Теоретически.

Дело оставалось за малым — подтвердить теорию на практике. А чтобы «эксперимент» не сорвался, возможность проявить себя напоследок была предоставлена сразу двоим тяжелораненым, каждый из которых был размещен вдоль одного из бортов катера и наблюдал за происходящим за бортом через специально проделанные для этого дела отверстия. И пусть видимость сквозь небольшие дырочки была откровенно плохой, добровольцам вполне достаточно было узреть борт итальянского крейсера на расстоянии вытянутой руки, чтобы поджечь косичку из соединенных воедино фитилей, для чего каждому было выдано аж по два коробка спичек.

Для истории так и осталось неизвестным, кто из согласившихся на это дело пары поджег находящийся у него под рукой бикфордов шнур, но дело свое так или иначе они сделали. Вот только скорость горения оказалась все же различной и потому одновременного подрыва превращенного в один большой фугас катера так и не произошло.

Первыми подорвались заряды заложенные в отсеках катера, отчего во все стороны от мгновенно разлетевшейся на куски стальной скорлупки во все стороны пошла сильная ударная волна, буквально взломавшая корпус крейсера. А после, требуемая реакция произошла и с кувыркающимся в воздухе минным аппаратом, так что подлетевший над водой и уже рассыпающийся на части он вспух огромным огненным шаром и в тело «Пьемонта» впились сотни новых осколков осколков, а по его верхней палубе, на высоту которой успел подлететь сорванный подрывом с креплений минный аппарат, прошлась еще одна ударная волна.

В свое время главный конструктор крейсера — Филип Уоттс, полностью выложился, создавая этот скоростной шедевр. Да и английские рабочие Эльсвикской верфи нисколько не испортили задумки инженера, собрав корабль с великолепным качеством. Все запрашиваемые заказчиком характеристики на 100 % были воплощены в металле и подтверждались уже не первым годом беспорочной службы крейсера. Но чудес, как известно, не бывает и если речь не идет о смене целого поколения кораблей, добиться идеала во всем не представлялось возможным. Чем-то непременно приходилось жертвовать. И Филип Уоттс пожертвовал тем, на что заказчик не выдал никаких требований — боевой живучестью корабля. Так, многочисленное вооружение оказалось сосредоточено столь плотно, что их расчеты едва не задевали друг друга локтями, пытаясь одновременно уместиться на верхней палубе. Но куда более страшная ситуация складывалась с самим корпусом корабля, ведь именно им конструктор пожертвовал в угоду прочим характеристикам. Ни двойного дна, ни водонепроницаемых переборок крейсер не имел. Вот и выходило, что за красивой новенькой оберткой и вызывающими уважение характеристиками скрывалась конструкция старого поколения, для любого корабля которого малейшее повреждение подводной части являлось смертельно опасным испытанием. Вдвойне странно это было по той причине, что полностью противоречило видению самих итальянцев, какой должна являться конструкция настоящего боевого корабля. Во всяком случае, все их броненосцы, построенные после войны с Австрией, могли похвастать просто огромным количеством небольших водонепроницаемых отсеков, являвшихся одним из звеньев обеспечения живучести корабля. Даже повреждения и затопления десятков подобных отсеков не грозило гибелью кораблям собранным на верфях Италии по итальянским проектам. Однако, если в деле строительства броненосцев и минных крейсеров итальянцы полагались на собственные опыт и знания, желание сэкономить заставило их обратить внимание на недорогие эльсвикские бронепалубные крейсера, назвать которые шедевром кораблестроительной мысли не поворачивался язык. Они были хорошими и недорогими кораблями демонстрации своего флага в портах далеких и зачастую технически отсталых стран. И тот факт, что японцы именно на подобных крейсерах разбили китайцев, скорее свидетельствовал об еще большей ущербности китайских кораблей, нежели о непревзойденных качествах японских. Имейся в китайских снарядах взрывчатое вещество, и еще было бы неизвестно, сколько японских крейсеров смогли бы дожить до окончания войны.

Потому, даже устаревшие мины Герца, которыми были засыпаны подходы к Асэбу, представляли немалую угрозу для этого крейсера, что уж было говорить о мощнейшем гидравлическом ударе образовавшемся от подрыва тонны пороха. Даже направленный не строго в сторону корпуса корабля, а равномерно распространившийся во все стороны,