Мой сводный дракон - Ирина (Иринья) Коняева

они или нет, если не сохранишь своё предназначение в тайне. Молчи. Никогда и никому, даже самым замечательным, добрым и светлым людям и нелюдям не признавайся. Даже если у них будут основания тебя подозревать.

Вспомнила шок на волевом и обычно безэмоциональном лице брата.

– Потому Рагнар так взволновался, когда я призналась? Посчитал, что мне придётся стать женой местного правителя, а до этого натворить дел? Я ведь в некотором роде провокатор значимых изменений, а они не всегда к лучшему, – заметила я, не скрывая дикого напряжения.

Память вовсю транслировала кусочки фильмов, книг, даже эпизоды уроков истории. На Земле из–за власти убивали, насиловали, обманывали… Я бы с огромным удовольствием прожила тихую–спокойную жизнь обычной избалованной аристократки. Мужа бы выбрала посговорчивее… Но добровольно стать королевой – нет, нет и ещё раз нет!

– Нам остаётся лишь гадать. Как по мне, его встревожили иные мысли.

Цода задумчиво посмотрела вдаль, я же едва не подпрыгивала от нетерпения.

– Ты можешь поделиться идеями или это тоже запрещено? – старательно маскируя обиду в голосе, произнесла я.

– Прости, я задумалась. Мы живём уединённо и не следим за происходящим в Эрмиде с должным вниманием, потому мои выводы могут быть далеки от настоящего, но из того, что я узнала и увидела с момента вашего прибытия в Ургран, могу предположить одно – Рагнар насторожен и утратил доверие к близким. Ему сейчас нелегко. Большего я не могу сказать. Ты мой друг, но и Рагнар мне дорог тоже. Я не могу вмешиваться в ваши отношения и предавать доверие, отдав предпочтение кому–либо одному.

Посмотрела на эту дипломатку. Я здесь с ума схожу, а она не говорит ничего конкретного.

Или говорит?

Если он утратил доверие к отцу, выходит, заподозрил его участие в моём прошлом.

А что, если лорд Фогрейв и был тем самым, кто спрятал дочь огненного тёмного в немагическом мире, а когда пришло время, достал туз из рукава и продолжил игру?

Поговорить бы с мамой! У меня к ней очень много вопросов! Миллиард!

Почему она не научила, не объяснила? Почему обманом переместила в Эрмид?

Интуиция шепнула: «Ты бы лучше спросила у неё, родная ли она тебе», но сердце забилось раненной птицей, перед глазами поплыло.

– Пойду в бассейн, – выпалила я и сбежала из беседки. Переодеваться не стала. Скинула одежду на мраморную плитку, нырнула, не заботясь ни о макияже, ни о причёске. Мне нужно было забыться. Отвлечься. Лишь бы не думать.

Гребок за гребком. Ритмичное дыхание. Недовольный Огонёк пыхтит в груди, отвлекая на себя и не позволяя забыться.

«Могла бы оставить меня в чаше с маслом», – ворчит он.

А я не могу ответить или остановиться – плыву. Ныряю на глубину, лишь там позволяя горячим слезам сорваться с глаз и исчезнуть, раствориться в толще воды.

Я не умею плакать с детства. Не позволяю себе. Стесняюсь. Злюсь. Бешусь слабости. Но в Эрмиде выдержки не хватает, всё чаще испытываю потребность забраться на руки к серьёзному и надёжному Рагнару, прижаться, переложить ответственность за свою жизнь на его широкие плечи и дать себе индульгенцию на страшный грех – слёзы.

От последней мысли встрепенулась. Вынырнула на поверхность, глотнула наполненного ароматом вечерних цветов воздуха.

– Придёт же такое в голову! – пожурила себя и поплыла спокойнее.

«Ты устала», – подсказал Огонёк. Надолго его вежливости и заботливости не хватило: – «Выметайся из воды! Она мерзкая!»

«Успокаивает меня», – ответила ему.

«Не тебя она успокаивает, а меня делает слабее, дурында. Выходи, и я тебя научу высушивать тело и одежду», – предложил компромисс Огонёк.

Через мгновение я уже стояла на влажной траве, наряженная лишь в скромность и крохотные лоскуты тончайшего шёлка, отороченного кружевом, и ждала урок по работе со стихией.

«А заклинание сложное? Я запомню или лучше записать?» – волновалась я.

«Тебе вообще не нужны заклинания, достаточно лишь подумать, а я сделаю», – признался живой огонь, как он работает.

Рассмеялась. Вот ведь прохиндей.

«Ну, суши. А что с разными заклинаниями? Как мне учиться в академии?»

«Будешь изучать знаки и формулы, они даже со мной работают, лишними не будут. Если я в плохом настроении или устал, тебя это знание очень выручит», – признался Огонёк. – «А вообще, вы с Рагнаром зря переживаете – тебе легко спрятать и Тьму и меня. Мы ведь разумные и сами знаем, что не стоит подставляться».

– Отлично! – воскликнула я, захлопав от счастья.

– Согласен. Можешь всегда встречать меня в таком виде, – Рагнар одобрительно кивнул.

Глава 19

Рагнар

Правящая.

Правящая!

Моя маленькая, хрупкая, милая и нежная девочка из рода, уничтожившего сотни миров! И не просто дальняя родственница, седьмая вода на киселе, а принявшая самый страшный дар во Вселенной – огненную тьму.

Кто бы мог подумать?!

Общеизвестно, что огненные тёмные неспроста были малочисленной расой – даже при всей их силе принять и носить такой дар непросто. И если живой огонь всегда был их союзником, то Тьма Первозданная играла по своим правилам. Жестоким и страшным. А уж объединялась с огнём и вовсе изредка и руководствуясь лишь ей известными причинами.

Многое становилось яснее и вместе с тем запутаннее.

Почему Тьма оберегает Алессаль? Почему ждала её столько лет, заботилась о ней, подготавливала каждым приходом в немагический мир, приручала потихоньку? Обычно её благорасположения добивались десятилетиями, если не столетиями. Проходили обряды, испытания, приносили жертвы. С ума сходили! Притом в прямом смысле слова тоже.

Неужели огненные тёмные возродятся, как легендарная птица феникс? Восстанут из пепла, который сами же и произвели, стирая в огне безумия миры один за другим?

Образ своенравной, разумной, дерзкой, но бесконечно доброй и ласковой Алессаль в центре интриги вселенского масштаба выглядел сомнительно. Скорее, ей отвели роль послушной жены с «правильным» даром, красиво восседающей на соседнем троне.

В голову ударила кровь, зашумела в ушах драконье: «Моя!», но я приструнил зверя. Не до него. Ещё мгновение и мы окажемся на территории, где даже мысли могут быть услышанными – в королевском дворце.

Думая о погоде, природе, странных причёсках этого сезона и прочих глупостях, проследовал в святая святых – кабинет монарха. Против обыкновения повелитель был один: ни секретарей, ни жён, ни лакеев со сладостями, до которых он был страстным охотником. Даже охраны не было.

Орин Первый бросил на меня ледяной взгляд и продолжил неспешно выводить руны на листе, зная, что драконы бесконечно терпеливы, но при этом не выносят пустого ожидания.

Если он планирует вывести меня из себя, напрасно надеется. Я с интересом начал осматриваться,