Неучтенный фактор - Лариса Ворошилова

Прервав занятие по укладке личных вещей, Юдгар в который раз внимательно осмотрел свое новое снаряжение: специальный комбинезон с мускульными сервоусилителями, сидевший на нем, как влитой, пояс на антигравах и последнюю модификацию бластера «Молния-М56» – такими пользуются пехотинцы в ближнем бою для уничтожения живой силы противника. Руки чесались, чтобы воспользоваться новыми «игрушками» по назначению. Но самое главное заключалось в «бонусе», которым ему предстояло управлять – великолепном трехместном аэрокосмическом судне, с мощными ракетными боеголовками на борту, бортовым ИскИном, семью узлами подвесок с кассетами гравитационных снарядов, автоматическими лазерными пушками «Додо», бьющими в цель с расстояния десять-пятнадцать тысяч метров, и еще массой разного мелкого оборудования и вооружения для ближнего боя. Мысль о «бонусе» наполняла его душу и тело самым настоящим зудом нетерпения…

Он вздохнул и принялся упаковываться дальше.

Кстати о теле – в большей части мышечных групп еще слегка покалывало и болело от непривычных ощущений. До сих пор ему не приходилось имплантировать себе микрочипы, усиливавшие природные мышечные волокна и укреплявшие их структуру, а теперь пришлось, по настоянию Амсадди… Операцию провели в медотсеке орбитального комплекса «Корона», принадлежавшего Миро, куда они всей компанией переместились после нашумевших событий в отеле «Уттана». Собственно говоря, эта станция и была домом Миро, а на Лардовану он спускался лишь по необходимости, когда того требовали дела.

Юдгар невольно потыкал себя пальцем в пресс – каменный, даже напрягать не приходится. Нет, он не стал шире в плечах и выше на две головы, но ему постоянно казалось, будто в нем распрямилась некая пружина, которая все это время находилась в сжатом состоянии. Но чтобы получить этот результат…

Его невольно передернуло при одном только воспоминании о первых двух часах после имплантации. Это было не просто болезненно. Активный процесс перестройки волокон вызывал ощущение, будто внутри постоянно двигается некая аморфная, но весьма энергичная масса. Она перекатывалась из мышцы в мышцу, точно живая. Они подергивались, начинали «дышать» или «пульсировать», возникало чувство внутреннего зуда, избавиться от которого было совершенно невозможно. И Амсадди то и дело ловила его руки, скребущие то правую руку, то левую, то бедро, то живот… нестерпимей всего почему-то чесалась спина. Хотелось прижаться к какой-нибудь твердой шершавой поверхности и сладострастно чесаться, чесаться, чесаться… пока не облезет кожа. Это пытка продолжалась несколько часов, потом зуд стал стихать. Теперь, приспособив нервную систему и мышечные ткани под свои запросы, импланты, наконец, угомонились.

Юдгар даже улыбнулся, вспомнив, как он с небывалой легкостью поднял штангу весом в сотню килограмм и даже не поморщился. Он ждал одобрения и восхищения, но Амсадди только сдержанно кивнула и заставила его пройти полное тестирование по развернутой подготовительной программе. Первый день она гоняла его до самого изнеможения в спортзале орбитального комплекса, пока Юдгар, наконец, не почувствовал, что тело, ставшее вдруг непослушным, снова подчиняется ему. И ему это нравилось. Он впервые почувствовал себя хозяином собственного тела. У него даже хватило наглости предложить Амсадди померяться силами. Но женщина провела один-единственный прием, и он оказался в паре метров от точки рандеву с ее кулаком, с трудом соображая, что же все-таки произошло на самом деле. Бикаэлка подошла к нему, протянула руку и помогла подняться. На ее губах играла ехидная ухмылка.

– Ты серьезно полагаешь, что если теперь имеешь импланты, – она пребольно ткнула его в солнечное сплетение, и несмотря на новенький «бронированный» пресс, Юдгар охнул, согнувшись пополам, – то стал крутым? Ты – щенок, и остался щенком. И никогда не станешь взрослым самцом, пока не поймешь, что отличает щенка от истинного мужчины.

Юдгар приподнял голову, с трудом ловя ртом воздух:

– Ты так ненавидишь всех мужчин?

– Глупости. Настоящий мужчина не тот, кто обладает крепкими мускулами, необузданной силой и бешенным нравом. Настоящий мужчина умеет взять на себя ответственность и нести ее с достоинством. Неважно, за кого он должен ее нести – за ребенка, за ученика, за своего партнера или друга. Я презираю тебя не больше, чем любого лардованца, кассионийца, или представителей Новы-2, которые нашпиговывают собственные тела имплантами, наращивают искусственные волокна мускулов, корректируют вес, рост и телосложение, ни прилагая никаких усилий к тому, чтобы совершенствовать свой организм самостоятельно, развивая заложенные природой качества и способности.

Юдгар медленно опустился на мягкое покрытие ковра, скрестив ноги. Он машинально разминал живот, который все еще болел от такого небрежного тычка.

– А для чего же тогда, по-твоему, генная инженерия? Ради чего все эти новшества и прогресс? Это в древние века человеку приходилось мириться со своими врожденными патологиями, а теперь нет проблем – просто обратись к генетикам!

Амсадди тоже опустилась на ковер, подвернув ноги под себя. Ее ладная фигура с широкими плечами и бедрами напоминала сейчас статуи древних богинь, которым поклонялось человечество на заре зарождения цивилизации.

Женщина медленно провела рукой по груди и плечу, затем по бедру.

– Ты думаешь, во мне есть хотя бы один имплант? – она презрительно фыркнула. – Кодекс чести это запрещает. Мои мускулы, моя сила, моя выносливость и опыт в единоборствах – только результат моего собственного труда. Вот почему бикаэлка не может взять себе двух учениц одновременно. Требуются годы упорных ежедневных тренировок, чтобы достигнуть совершенства. И я этим горжусь.

Юдгар сосредоточенно покачал головой, стараясь переварить эту мысль.

– Ну хорошо, а разве в этом есть хоть какая-нибудь справедливость? Представь только: какой-нибудь тип решает стать супером. Он просто идет к хирургу, и тот имплантирует ему био-чипы. Можно вырастить целую гору искусственных мышц. По качеству они будут даже превосходить естественные. С помощью нейросимуляторов и инфоимплантов он может расширить собственную память, научиться всему тому, чему ты училась в течение многих лет, – Юдгар развел руками, – и все это дастся ему без особого труда. Разве это справедливо? Ты не находишь, что для вас самих было бы лучше – воспользоваться дарами цивилизации?

Амсадди неожиданно расстегнула комбинезон, скинула его до пояса, обнажая прекрасную, упругую грудь, исчерченную замысловатым рисунком татуировки. Юдгар аж поперхнулся. Его взгляд моментально прилип к двум темным торчащим соскам. Он почувствовал, как внизу живота наливается тяжелый горячий ком. Он судорожно сглотнул, но тут Амсадди повернулась к нему спиной, и он увидел нечто не столь прекрасное, как грудь.

Шрамы. Много шрамов. Они покрывали спину от самой шеи, шли по плечам, вниз, по позвоночнику, и прятались за кромкой одежды. Это было совсем не сексуально. Это было страшно. Юдгар почувствовал, как лоб и руки покрываются жаркой испариной.

Амсадди снова повернулась к нему лицом и деловито принялась натягивать комбинезон.