Серый Волк - Павел Сергеевич Лисин

на меня. — Чем же вы так заинтересовали её, молодой человек?

— Вот, этим.

Я в очередной раз достал золотую монету и протянул её оценщику.

— Так, и что здесь у нас, — он надел свои очки и принялся тщательно осматривать персидскую монету. — Какая хорошая сохранность. Это ведь не подделка?

— Не знаю, — пожал я плечами. — Эта монета была сегодня утром найдена мной в песке на пляже…

— На каком именно пляже? — тут же прозвучал новый вопрос.

— На частном пляже, принадлежащем гостинице «Старый Маяк».

— Знаю это место, — произнёс мужчина. — Не расскажете, как вам удалось получить разрешение на проведение раскопок на их территории?

— Я не получал разрешения.

— Но это же незаконно… — возмутился археолог.

— Прошу вас, Виктор Иванович, успокойтесь. Мне не нужно было получать разрешение, потому что эта гостиница принадлежит моей семье.

— Семье? Так вы внук Петра Викторовича?

— Да, разрешите представиться, Николай Александрович Волков, — я протянул руку мужчине. — Единственный, хоть и не очень любимый внук того самого знаменитого Волкова.

— Приятно познакомиться, — мы пожали друг другу руки. — Виктор Иванович Липатов, доктор исторических наук, профессор.

— Взаимно, — кивнул я. — Могу поинтересоваться, а откуда вы знаете моего деда?

— Пётр Викторович неоднократно помогал нашему музею. С его помощью мы провели капитальный ремонт здания, и даже смогли немного обновить наши фонды.

— Ого, не знал, что дедушка интересуется историей.

— Он недавно приобрёл для нас редкий фолиант, написанный итальянским торговцем, в середине пятнадцатого века. В этой книге есть подробная карта побережья, где изображена территория, на которой был позже построен наш город.

Рассказ Липатова о моём деде изменил напряжённую атмосферу в комнате.

Даже девушка-смотрительница поменяла своё отношение к нашей со Светланой паре. После услышанного, с её лица исчезло выражение недовольства, и теперь она смотрела на нас с явным интересом.

— Виктор Иванович, так вы поможете мне разобраться с моими находками?

— Находками? У вас, что их так много?

— С собой у меня только эта монета и один интересный сосуд, ради которого я к вам и пришёл.

— Заинтриговали, — музейный эксперт освободил место на ближайшем столе, — Доставайте свой сосуд, сейчас мы на него всем нашим коллективом посмотрим.

— Хорошо…

Мне не оставалось ничего другого, как достать из сумки плотную коробку из под кроссовок, в которую для сохранности и был помещён кувшин.

Я вытащил кувшинчик и осторожно поставил на стол.

— Он был разбит на множество кусочков, так что, пожалуйста, поаккуратнее с ним.

— Николай, вы хотите сказать, что самостоятельно его склеили? — в ужасе уставился на меня Липатов.

— Э-э, да. При помощи суперклея.

— Ох, не стоило вам этого делать! — мужчина взял сосуд в руки и принялся его внимательно разглядывать.

Его пальцы скользили по поверхности керамики, в попытке обнаружить повреждения и сколы.

— Вы сказали он был разбит на множество осколков?

— Их было пятнадцать штук.

— Но я не вижу никаких следов склейки, — Виктор Иванович поместил кувшин в какое-то устройство, напоминающее микроволновку. — Это специальный сканер, он сейчас сделает снимок вашего артефакта, и выдаст нам его трёхмерное изображение.

Процесс полного сканирования занял примерно пять минут.

— И что у нас получилось, — мужчина вывел на экран полученное изображение и принялся экспериментировать с его настройками.

— Теперь мы можем отчётливо видеть место раскола… — учёный неожиданно замолчал и удивлённо посмотрел на экран.

— Что-то не так? — спросил я у него.

— Как вам удалось так точно склеить осколки? У меня складывается такое впечатление, что это работа какого-то высокотехничного устройства. Точность феноменальная!

Я мысленно усмехнулся, представив, что бы он сказал, узнав о существовании Нейры.

— Возможно, это связано с моим небольшим хобби.

— Хобби?

— Мне будет легче продемонстрировать, чем объяснять.

Я осмотрел ближайшие столы и нашёл то, что мне нужно.

— Могу я это взять?

— Бумагу и карандаш? Берите, конечно.

— Леди, не могли бы вы присесть на пару минут рядом с этой настольной лампой? — попросил я одну из работниц отдела фондов.

Смутившаяся девушка взглянула на своего шефа, и дождавшись его кивка, несмело опустилась на круглый табурет.

— Замрите, — приказал я ей, и принялся быстро водить карандашом по плотному листу бумаги.

Через полторы минуты набросок был закончен.

— Всё готово, спасибо вам, милая леди, — поблагодарил я свою невольную натурщицу. — Вот, можете взглянуть.

Рисунок лёг на стол перед Липатовым.

— Невероятно!.. — восхищённо воскликнул он. — У вас потрясающий глазомер, это изображение не отличимо от фотографии. Вы очень талантливы, Николай.

— Благодарю вас, профессор, за за такую высокую оценку.

— Дайте и мне посмотреть! — моя недавняя модель подскочила к столу и схватила портрет.

Девушка несколько секунд молча смотрела на рисунок, затем повернулась ко мне и попросила:

— Я могу оставить себе этот портрет?

— Если он вам понравился, конечно, оставляйте.

— Спасибо! — она подошла ко мне вплотную и быстро чмокнула в щёку. — Я повешу его у себя дома, над кроватью.

Светлана, наблюдавшая за этой сценой со стороны, нахмурилась и прижавшись ко мне, по собственнически схватила под руку.

— Ты не говорил мне, что так хорошо рисуешь.

— Просто случая не представилось, — успокаивающе приобнял я её за плечи. — У меня много талантов, и помимо умения рисовать.

— Например?

— Например, сегодня стартовала публикация моей первой книги.

Света задумчиво приложила палец к губам.

— Что-то такое припоминаю. Ты мне вроде вчера про это уже рассказывал.

Виктор Иванович, услышавший про книгу, ещё больше удивился.

— Сколько вам лет, Николай?

— Пару дней назад исполнилось восемнадцать.

Профессор сдавлено хмыкнул.

— Умеете вы удивлять, молодой человек. Я в восемнадцать лет учился на первом курсе института, бегал за своей соседкой по подъезду, и мечтал об американских джинсах.

— У меня не было другого выбора, дедушка очень не любил, когда я отвлекался и отлынивал от учёбы. Итог его стараний — золотая медаль, полученная после окончания лицея… и искреннее отвращение к учёбе.

— Да уж, Пётр Викторович серьёзный человек, как никак бывший военный, — с ноткой одобрения произнёс Липатов. — Скажите, Николай, а почему вы сейчас отдыхаете на море, а не сдаёте вступительные экзамены? С золотой медалью вас возьмут в любой ВУЗ.

— С медалью возьмут, тут вы правы, — хмыкнул я. — У меня, кстати, с начала весны лежит приглашение от МГУ.

— Хороший ВУЗ.

— Абсолютно согласен. Но я решил взять на ближайший год, скажем так, академический отпуск. Мне необходимо какое-то время отдохнуть от учёбы.

Виктор Иванович снял очки и принялся медленно протирать стёкла.

— Николай, вы упускаете прекрасную возможность…

— Возможно, — пожал я плечами, — но поймите и меня, профессор. Двенадцать лет, проведённых за письменным столом, доверху заваленном учебниками. У меня не было ни друзей, ни личной жизни. Я изо дня в день только и делал, что