Татьянин дом - Наталья Нестерова

Она бы справилась с приступом хандры, если бы не звонок Бориса. К нему приехали его давние армейские друзья. Борис не сможет приехать. Он ее целует, он еще позвонит.

Конечно, она понимает. Она его тоже целует. Будет ждать звонка.

Сколько ждать? Неделю? Месяц? Всю оставшуюся жизнь? А вдруг это лишь выдуманный повод, чтобы от нее отделаться? Сказал бы честно. Нет, не скажет. Он добрый и ласковый, он женщину не обидит. Господи, какой он добрый и ласковый! Какие у него руки… и губы… и… форменная шизофрения. Хорошо, что бар пуст. Сейчас бы напилась с горя… И пошла с песнями по селу…

Татьяна посмотрела на часы. Пора включать телевизор. Сейчас Дылда будет выступать.

Подруга Ольга вела на частном канале еженедельную передачу, посвященную народным приметам и обычаям. Наряжалась в сарафан, на голове кокошник, декорации в студии — под лубочную крестьянскую избу. Говорила Ольга приторно-сладким голосом — как бабушка рассказывает сказку умственно отсталым внукам. Кого-то этот тон, безусловно, раздражал. Но если поддаться Ольгиным завываниям и пришепетываниям, то невольно укачиваешься, гипнотизируешься чушью, которую она несет. Может, и не чушью, — вспоминать, о чем шла речь, не получается.

«Вот, дорогие мои, и дожили мы до середины января. А помните, что я вам про январь говорила?

Он зимы государь. Тулуп до пят надевает, хитрые узоры на окнах расписывает. Если в январе частые снегопады и метели, то в июле будут дождики. А если много длинных сосулек — урожай будет хороший. Ну-ка, посмотрим за окошко, есть у нас там сосульки?»

— Нет у нас там сосулек, — сказала Таня вслух. — Говори, что сажать надо.

Словно услышав ее слова, Ольга запела: «Если на Новый год, а теперь мы говорим старый Новый год, ночь будет безлунная и беззвездная, то горох и чечевица не уродятся. Вы их тогда, мои дорогие, и не сейте вовсе. А если ударит сильный мороз да пойдет слабый снежок — рожь будет хороша!»

— Рожь, горох, — буркнула Таня, — ты говори про помидоры и огурцы.

Про овощи Ольга не знала. Зато советовала, как определить, какой месяц будет дождливым. Взять двенадцать луковиц, очистить от верхних чешуек, насыпать на каждую по кучке соли и положить на ночь на печь. Смотря по тому, на какой луковице соль за ночь намокнет, такой месяц по счету и будет дождливым.

— Меня интересует только четыре месяца, — сказала Таня, — можно ограничиться четырьмя луковицами в целях экономии продуктов?

Но Ольга уже «страшным» шепотом запугивала зрителей на другую тему:

«В ночь под Новый год бесчисленные сонмы бесов выходят из преисподней и свободно расхаживают по земле, пугая весь крещеный мир вплоть до Богоявления. В эти страшные вечера, говорит народная легенда, Бог на радостях, что у него родился сын, отомкнул все двери и выпустил чертей погулять. И вот черти, соскучившись в аду, как голодные набросились на грешные игрища. И легкомысленная молодежь до сих пор им поддается».

— Я, конечно, не молодежь, — кивнула Таня, — но тоже поддалась. Теперь хоть причину знаю — бес попутал.

Ольга рассказывала о любимом святочном развлечении — гаданиях. Почти все способы гадания имеют одну цель — узнать, скоро ли, куда и за кого выйдут замуж, как сложится жизнь в чужой семье. По понятным причинам эти вопросы более всего волновали девушек. Эфирное время, очевидно, поджимало, и Ольга телеграфно, сбиваясь со своего сладкоречия, дала инструкции по гаданиям на олове, воске, с петухом, с бросанием лаптя через забор.

«А парни! — Ольга вернулась к протяжному вою. — Ох, шутники! Любят над девушками посмеяться. Пойдут девушки ночью к овину, станут задом к окошечку, тому, что для проветривания, сарафан поднимут и говорят дрожащим от страха голосом: „Суженый-ряженый, погладь меня“. Если затем девушке покажется, что ее погладили мохнатой рукой, то муж у нее будет богатый, если голой — бедняк. Вот парни в овин заберутся и непотребные шутки с девушками учиняют».

— Ну, если они такие дуры, — пожала плечами Таня, — что голый зад в дырку вставляют…

«А что же в это время делают люди семейные, детные? — спросила Ольга. — Это я вам расскажу через минуточку».

Рекламная пауза. Памперсы, прокладки, шампуни, пересадка волос из донорских зон… Бедный русский язык! Орут чудища с экрана: «Сникерсни!», «Не дай себе засохнуть!», «Бери от жизни все!».

— А взрослые, — ласково вещала Ольга, — они детишек соберут и давай им загадки загадывать. Ну-ка, отгадайте, мои дорогие! «Кину — крошка, а вырастет — с лукошко».

— Арбуз, — сказала Татьяна. «Тыква! Чем корова сначала ходит?»

— И сначала и потом большим количеством навоза.

«Теленком! Она же сначала маленькая. И последнее. Что у Бориса спереди, а у Глеба позади?»

— То, что у Бориса спереди, поверь мне, подружка, ни у какого Глеба не может быть сзади.

«Буква „Б“. А вы что подумали?»

Ольга прощалась со зрителями и напоминала им, чьи именины грядут на неделе, просила не забыть поздравить.

Таня выключила телевизор. Набрала номер Ольги.

— Здравствуй, Дылдочка! Смотрела тебя сейчас. Молодец, очень хорошо.

— А ты почувствовала легкий флер эротики, который я теперь привношу в текст?

— Почувствовала. Очень легкий. Скажи, а есть гадания для зрелых женщин и на конкретного мужчину?

— О чем ты? Про что была передача? Я сейчас не смотрела, а записывали ее два месяца назад.

Глупости, забудь. Дылда, приезжайте ко мне. Давно не виделись, с прошлого года. Я вам подарки приготовила, — уговаривала Таня. — В Ступине возьмете такси, больше чем за сотню не соглашайтесь. Сумеешь Киргизуху сорвать?

— Сумею. Отличная идея. Жди нас на выходные, Лахудра.

* * *

Это Танина бабушка их так звала. Ольгу, которая в семь лет была выше самой бабушки, — Дылдой. Лену за раскосость глаз — Киргизухой. Таню требовалось три раза в день причесывать — иначе лахудра лахудрой. Бабушкины грубые слова звучали ласково. И сами девочки привыкли воспринимать прозвища как ласковые. Но поскольку других они шокировали, то употребляли их только между собой.

Им было лет по четырнадцать, когда после каникул, проведенных впервые отдельно, встретились в вестибюле метро и радостно выкрикивали: Лахудра! Дылда! Киргизуха! Стоящая рядом женщина возмутилась:

— Вы же девочки! Как не стыдно! Что за выражения! Какое будущее вас ждет, если вы сейчас такие вульгарные!

Будущее действительно оказалось неожиданным. Стартовые позиции у Татьяны, рабоче-крестьянской дочери, были самыми слабыми. У Дылды отец заместитель министра. Киргизуха из семьи потомственных большевиков-ленинцев. Но Татьяна после замужества счастливо покатила в гору, а подружки копошились у подножия. Киргизуха, были периоды, питалась с сыном исключительно макаронами, а у Тани во все времена года на столе ваза с фруктами и шоколадные конфеты. Дылда, разводясь с двумя мужьями, прятала барахлишко по соседям, дралась за наволочки и пилила в гневе телевизор ножовкой на две части.