Мальчик, который видел демонов - Кэролин Джесс-Кук

Я покачал головой.

– Он причинял боль твоей маме?

– Нет.

– Что же он сделал?

Мне вдруг стало стыдно, что противоречило здравому смыслу, поскольку моей вины не было. Но я все равно боялся, что Аня разочаруется во мне.

– Может, тебе лучше рассказать, когда выспишься? – предложила она, и мне захотелось расцеловать ее, потому что я действительно очень устал, все тело болело, и разум словно затянуло густым туманом.

Я кивнул, лег и закрыл глаза. Убедившись, что они ушли, я спросил Руэна:

– Почему ты хотел, чтобы я им это сказал?

Он стоял у окна, спиной ко мне, словно кого-то высматривал. Не ответил, когда я повторил вопрос. Я начал злиться на него.

– Почему ты велел мне солгать?

Руэн повернулся, наклонился ко мне, едва не касаясь моего лица своим. Его дыхание заставило подумать о мясной лавке в жаркий день. Я отвернулся.

– Но ты сделал это сам, Алекс, – прошептал Руэн. И теперь он выглядел совсем не сердитым, казалось, жалел меня. – Бедный Алекс. – Руэн достал из кармана шарик для пинг-понга, принялся бросать в стену и ловить. – Ты этого не осознаешь?

– Не осознаю что?

– Что все это сделал ты?

– И как я это сделал? – спросил я, и слова болью отдавались в груди. – Как я мог поднять себя и бросить в комод?

– Разве ты не спал в это время?

– Я готовился к третьему акту…

Руэн перестал бросать шарик и склонил голову, будто только что сообразил, что к чему.

– Или тебе снилось, что ты готовишься к третьему акту?

В голове у меня уже все смешалось. Я очень хотел спать.

– Сейчас мне надо поспать, Руэн, – произнес я.

Он кивнул.

– Обещаю не рассказывать об этом твоей матери.

Я подумал: «Но мама даже не подозревает о твоем существовании», – но промолчал, потому что мне не хотелось, чтобы мама узнала о случившемся, если я действительно все это сделал. Она бы огорчилась. И меня радовало, что Руэн согласен со мной: это надо держать в секрете.

– Ты думаешь, у мамы все хорошо? – спросил я.

– Уверен. Хочешь, чтобы я убедился, что она в полном порядке?

Я кивнул и ощутил облегчение.

– Да, пожалуйста, очень хочу.

Руэн улыбнулся и перегнулся через меня.

– Могу я попросить тебя кое-что для меня сделать?

– Конечно.

– Я хочу, чтобы завтра утром ты задал Ане вопросы, которые я тебе продиктовал. Сделаешь это для меня, Алекс? Буду тебе очень признателен.

– Хорошо.

И после этого я уже ничего не помню, потому что заснул, и мне всю ночь снилась бабушка.

Последняя передряга с Алексом – шок, и это еще мягко сказано.

Я вернулась на свое место в Оперном театре, когда Алекс утешал Гамлета, огорченного поспешной женитьбой его овдовевшей матери и дяди. Я посмотрела на зрителей: многие сидели, наклонившись вперед, ловя каждое слово, произнесенное этим молодым актером. Я просто раздулась от гордости за Алекса. И задалась вопросом: а не пересек ли он некий мост? Бросила взгляд на Майкла и подумала о лечении Алекса. Следует ли лечить его дома? Надо ли избежать проблем, которые вызовет лишение Синди родительских прав, необходимое для того, чтобы поместить Алекса в Макнайс-Хаус, куда, по ее разумению, направляют исключительно психов? Алекс демонстрирует симптомы психического заболевания или симптомы посттравматического стресса?

Но в антракте что-то случилось. Когда занавес опустился и зрители поднимались со своих мест, я заметила Джо-Джо, торопливо пересекавшую зрительный зал. Она подала сигнал сотруднику, потом принялась оглядывать ряды, словно кого-то искала. Я помахала ей рукой, но она меня не заметила. Я наклонилась к Майклу, желая привлечь его внимание.

– Что-то случилось.

– В каком смысле? – Он проследил за моим взглядом.

Двое мальчишек в футболках с надписью «ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ТАЛАНТЛИВЫЕ ДЕТИ» бежали к двери, за которой скрылась Джо-Джо. Я уже направлялась к ней. Майкл последовал за мной.

Когда мы подошли к гримерной, Майкл протиснулся мимо застывшего на пороге сотрудника театра и увидел, в каком состоянии гримерная: по ней словно прошел тайфун. Бонни, девочка, игравшая Офелию, рассказала, что услышала громкий шум, доносившийся из гримерной. Когда вошла, заметила Алекса, впечатавшегося спиной в стену, а затем сползшего на пол. Несколько секунд он оставался без сознания. Бонни подумала, что он умер.

Я нашла Беверли, тетю Алекса, сообщила, что с ним произошел несчастный случай, хотя я до сих пор не понимаю, что именно случилось. «Скорая» уже увезла Алекса в больницу, сказал нам кто-то из членов труппы, хотя его больше занимал поиск актера на замену Алекса, чем мои вопросы. Беверли, Майкл и я поймали такси и поехали в больницу. Медсестра отвела нас в одну из палат детского отделения.

Выглядел Алекс ужасно, с налитыми кровью глазами, распухшим и посиневшим носом. Медсестра объяснила мне, что у него обширный синяк на пояснице, поскольку он с разбегу ударился о стену. Однако казалось невероятным, что это самоповреждение. Размеры синяка скорее указывали на то, что кто-то другой, габаритами значительно превосходящий Алекса, поднял его и швырнул в стену футов с десяти.

Видимо, так сказалось на нем перенапряжение, вызванное постановкой. Прочитав оригинал Шекспира и адаптацию Джо-Джо, я обратила внимание, что в отношениях Гамлета и отца подчеркивается чувство долга, необходимость отомстить за смерть отца. Мне необходимо побольше узнать об отношениях Алекса с отцом, поэтому придется выводить Алекса на этот разговор. Но, разумеется, надо подождать, пока он поправится.

Вернувшись домой, я не могла заснуть. Мы с Майклом ехали на такси, всю дорогу молчали. Я пыталась отыскать причины случившегося, исходя из того, что спусковым механизмом послужили заложенные в пьесе идеи. По правде говоря, уже сформулировала ответ, но, прежде всего, корила себя. Напрасно я разрешила Алексу участвовать в постановке. Я должна была осознать, что он может не выдержать колоссальной нагрузки, обрушившейся на него в столь сложный период его жизни. И мне следовало настоять на переводе Алекса в Макнайс-Хаус.

Когда такси остановилось у моего дома, я повернулась к Майклу:

– Как только Алекса выпишут из больницы, я отправлю его в Макнайс-Хаус.

Майкл поглаживал щеку, не поднимая головы.

– Я знаю, – произнес он.

На мгновение наши взгляды встретились: его синие глаза переполняло желание. Потом он отвернулся и смотрел в окно, пока такси не тронулось с места.

* * *