Время собирать камни - Александр Харников

Капитан кивнул, стараясь не глядеть мне в глаза. Потом он язвительно спросил у меня, — мадам, надеюсь, больше никого не требуется отправлять к праотцам ради спасения мира?

— Господин капитан, — ответила я, — вы зря иронизируете. Возможно, что адмирал не сообщил вам некоторые факты из жизни генерала Людендорфа и фельдмаршала Гинденбурга. Полагаю, что в скором времени вы о них узнаете, и тогда согласитесь, что мы совершили благое дело и, действительно, как вы только что сказали, спасли мир от страшной опасности. А насчет других вопросов… — я усмехнулась, — Известно ли вам, что в замке Магдебурга находится под стражей некий Йозеф Пилсудский. В России он был главой "боевки" польской социалистической партии, и занимался ограблением банков и террором. После начала войны он на территории Германии и Австро-Венгрии стал создавать польские вооруженные части, которые сражались против русских на фронте.

Но в этом году он решил перебежать на стороны Антанты и дал указание своим сторонникам отказываться присягать кайзеру и императору. За что был арестован и помещен в тюремный замок.

Внимательно слушавший меня Мюллер кивнул, а потом подтвердил, что, действительно, Пилсудский сейчас находится под арестом в Магдебурге.

— Так вот, — продолжила я, — по нашим данным Пилсудский тайно готовится провозгласить независимость Польши. Что может вызвать ненужные осложнения на территориях России, населенной поляками, а еще больше, на территории самой Польши, которая по одному из вариантов мирного договора может отойти Германии. Более того, Пилсудский готовит восстание поляков в Силезии. Причем, он предлагает в случае успеха восстания изгнать с территории Силезии всех немцев.

— Я понял вас, мадам, — жестко сказал Мюллер, — этот террорист опасен и вам и нам. Думаю, что в самое ближайшее время в замке с ним может произойти несчастный случай.

После этого я вежливо распрощалась с капитаном Мюллером, и в сопровождении "мышек" отправилась в нашу штаб-квартиру. И всю дорогу меня не покидало ощущение, что в спину мне смотрят чьи-то злые и безжалостные глаза.

25(12) октября 1917 года. 15:00. Германская Империя, Восточная Пруссия, г. Тильзит. Фельдмаршал Пауль фон Гинденбург и генерал Эрих Людендорф

Начальник германского Полевого генерального штаба фельдмаршал Гинденбург, и генерал-квартирмейстер германской армии (первый заместитель начальника генштаба) генерал Людендорф считались спаянными единством мнений единомышленниками. Они были словно Блюхер и Гнейзенау. И оба они пришли в ярость, когда их люди в окружении кайзера доложили, что Вильгельм послал в Стокгольм адмирала Альфреда фон Тирпица в качестве доверенного лица для ведения тайных переговоров с русскими.

Не считая ни во что тот сброд, в который превратилась русская армия, фельдмаршал и заместитель планировали в самое ближайшее время окончательно добить этот славянский сброд, и продиктовать поверженной России условия безоговорочный капитуляции.

Польша, Прибалтика, Белоруссия, Украина, Финляндия, часть Закавказья — все они, по их мнению, должны были стать частью Рейха. Территория Германия за счет приобретения восточных земель должна была, как минимум, удвоиться. Занятие Петрограда, к примеру, сделало бы Германию единственной военной силой на Балтике. Швеция и Дания с их жалкими армиями и флотом вряд ли бы осмелились пискнуть что-то против могучего рейха.

Но, в последнее время доблестные войска кайзера Вильгельма начала терпеть на восточном направлении необъяснимые и возмутительные поражения. Попытка высадки десанта на остров Эзель обернулась бесславной гибелью целого корпуса, уничтоженного вместе с транспортными кораблями на подходе к месту высадки. Флот тоже понес немалые потери, погибли несколько новейших легких крейсеров типа "Кенигсберг-2", и гордость немецкого флота, линейный крейсер "Мольтке".

Командующий операцией адмирал Шмидт попал в плен к русским, что вообще не лезет ни в какие ворота. Газеты стран Антанты устроили настоящий шабаш, издеваясь над побежденными, обвиняя в трусости и бездарности немецких офицеров и матросов, не сумевших справиться даже с русскими, которые сейчас думают не о войне, а о том, как бы им побыстрее сбежать в тыл.

Хуже всего было другое. В самой Германии эти завывания вражеской прессы подхватили проклятые социалисты, всегда готовые нагадить Империи, ведущей борьбу за достойную жизнь для немцев и новые земли для Рейха.

Ну, а далее началось вообще нечто уму не постижимое. Генеральный штаб был буквально завален донесениями о налетах ранее невиданных русских аэропланов. Издали они были похожи не на нормальные самолеты-бипланы, изготовленные из деревянных реек и полотна, а на выточенные из цельного куска металла наконечники копий. Эти русские аэропланы, уже прозванные в германской армии "Разрушителями", исправно оправдывали свое прозвище, разрушая все, что становилось их мишенью. В основном это была транспортная инфраструктура в тылу Восточного фронта. Войска на фронте задыхались от нехватки продовольствия и боеприпасов.

И если продовольствие до поры до времени удавалось реквизировать у местного населения — пусть эти дикари латыши и эсты дохнут от голода, лишь бы был сыт немецкий солдат, то патроны и снаряды не растут на грядках и деревьях.

Что же касалось маршевых пополнений, то к востоку от Вислы их приходилось перемещать пешим порядком со скоростью в тридцать километров в день. Таким образом, в том, что касалось маневра резервами, германская армия оказалась отброшена на сто лет назад, во времена Наполеона, а то и Валленштейна.

Один из этих чудовищных аэропланов каким-то образом сумел долететь от Балтики до Стамбула и сбросить бомбы на ошвартованный напротив султанского дворца Долмабахче германо-турецкий линейный крейсер "Султан Явуз Селим", "в девичестве" именовавшийся "Гебеном". Всего две бомбы, с необъяснимой точностью попавшие в палубу линейного крейсера, в одно мгновение превратили это величавое создание германской инженерно-технической мысли в груду изуродованного металла, годного лишь на металлолом.

Одна бомба, пробив палубу, попала в котельное отделение. Повреждения от были хоть и тяжелыми, но вполне устранимыми. Но несколькими секундами позже вторая бомба пробила палубу крейсера между башнями ГК "Антон" и "Бруно" вызвала детонацию сразу двух снарядных погребов. Черный погребальный столб дыма поднялся до самых туч. От грохота в половине Стамбула из окон вылетели стекла, крейсер, у которого оторвало носовую часть по самую боевую рубку, медленно перевернулся, и лег на дно вверх килем. Из 1100 человек команды, погибли 985 матросов и офицеров, включая и адмирала Сушона. Турецкий флот на Черном море лишился своего флагмана. Впечатленный зрелищем страшной гибели своего прославленного корабля, турецкий султан стал думать, не пора ли начать переговоры с этими бешеными русскими о выходе из войны.

Узнав о том, что адмирал Тирпиц от имени кайзера ведет в Стокгольме тайные переговоры с большевистской Россией, Гинденбург и Людендорф единодушно решили — этому не бывать! Именно они, а не кайзер продиктуют России условия мира. И не где-нибудь, а в захваченном их победоносными войсками Петрограде.