Анжелика. Путь в Версаль - Анн Голон

Анжелике хотелось забыть то время, которое она провела в башне Несль, в банде Каламбредена, она до сих пор не знала, где он может быть.

«Он успел убежать в деревню», — думала она. А может, он сейчас возглавляет другую банду? Анжелика чувствовала, что больше не увидит Никола. Анжелика уверовала в то, что Дегре не сделает ей ничего плохого.

Было видно, что за последнее время полицейский ощутимо поправил свои финансовые дела. Он стал хорошо одеваться, курить дорогой табак.

И в этот раз, как всегда, подойдя к таверне, Дегре, сделав ей реверанс, удалился по своим делам, а Анжелика, оставшись одна, остановилась перед вывеской таверны, которую нарисовал ее родной брат Гонтран. На вывеске была изображена женщина в мантии и красной маске. Из близлежащей таверны вышел продавец вина с большим кувшином на голове.

— Попробуйте моего вина! — заголосил он.

Постепенно жизнь начала заполнять улицы проснувшегося города, вдали слышался утренний перезвон колоколов.

Периодически приходил Одиже, который еще надеялся сосватать Анжелику.

— Не забудьте про шоколад, — говорил он, улыбаясь.

— Вы никогда не получите своего патента на изготовление шоколада, — парировала Анжелика.

— Да почему же, мадам?

— Потому что вы опираетесь на де Гиша, а он сам хочет погреть на этом руки. Знайте, что все они злы и алчны, эти знатные сеньоры.

— Но, насколько мне известно, патент Давида тоже не утвердили.

— Да! — вспыхивала Анжелика. — Эти проклятые волокитчики хотят на лапу, а я не имею денег, чтобы заткнуть им глотки. Они мне намекают, чтобы я переспала с одним из этих, из комиссии по патентам. Но мне все они противны, эти потные жирные каплуны.

Анжелика не замечала, что когда злилась, то переходила на воровской жаргон. От таких слов благородный Одиже краснел и бледнел, уходя ни с чем. И так повторялось много раз.

Анжелика знала, что Одиже начал строить зеркальный зал на улице Сен-Оноре. Это был просторный зал с позолоченными панелями, хотя до получения патента на изготовление шоколада было еще далеко.

«Вообще-то он с головой, этот Одиже, — думала Анжелика, сидя за работой в таверне „Красная маска“. — Наверняка это будет иметь успех».

— Я думаю, что такое красивое убранство зала привлечет ко мне богатую клиентуру, — объяснял Одиже внимательно слушающей Анжелике. — Когда выпускаешь новую продукцию, нужно обновить и то место, где хочешь продавать эту продукцию.

Но все эти приготовления были ничто по сравнению с трудностями приобретения патента на шоколад.

— Ну ничего, скоро кончится зима, и весна обязательно принесет что-нибудь новое. Я все равно добьюсь подтверждения на патент Давида и буду выпускать шоколад всем назло!

Так рассуждала Анжелика в то утро, сидя за прилавком в ожидании ранних клиентов. Она не могла знать, что скоро новое несчастье войдет в ее дом, растревожив и так истерзанную душу.

На улице шел снег, было тихо.

Вдруг в дверь постучали, это были первые клиенты. Отбросив все мысли, Анжелика пошла открывать дверь таверны.

Отложив в сторону перо, Анжелика с удовольствием посмотрела на свою работу. В этот вечер она занималась подсчетами расходов и доходов таверны. Вообще, дела шли хорошо, выручка росла с каждым днем.

Несколько часов назад она пришла из таверны «Красная маска», чтобы заняться подсчетами. Перед тем как уйти, она заметила, что в таверну вошла группа богато одетых людей. Все они были в черных масках, что говорило об их высоком положении в обществе. Они не хотели быть узнанными простыми горожанами. По этикету, приближенные короля не могли посещать таверны, притоны и всякие бордели, но придворные пренебрегали правилами, чтобы погулять в свое удовольствие.

Анжелика уже привыкла к таким визитам, так как ее заведение пользовалось хорошей репутацией. Оставив господ на попечение хозяина и служанок, Анжелика поспешила уйти домой, чтобы заняться подсчетами. Ведь в основном она была хозяйкой таверны и все дела лежали на ее плечах.

1664 год подходил к концу. Прошло три года с тех пор, как Анжелика поселилась у хозяина таверны «Храбрый петух». И то, что случилось за это время, превзошло все ожидания. Теперь старая таверна «Храбрый петух», переименованная в таверну «Красная маска», расцвела. С приходом Анжелики господин Бурже преобразился. Он перестал пить и все время слушался ее советов. И так постепенно Анжелика стала хозяйкой заведения, а потому забирала себе большую часть доходов. Но и того, что она давала хозяину, вполне хватало ему, чтобы обеспечить приближающуюся, как рок, старость. Господин Бурже жил. припеваючи в своей собственной таверне под крылышком Анжелики. Кабатчик часто называл Анжелику «дочь моя», и завсегдатаи таверны считали, что так оно и есть. Папаша Бурже, выпив рюмку-другую, гордо говорил соседям, что свое заведение он оформил на «дочь», то есть на Анжелику. За это законный наследник таверны, племянник Давид, ненавидел Анжелику.

За прошедшие три года Давид стал красивым юношей и не терял надежды сделать Анжелику своей любовницей, которая, в свою очередь, признавалась себе, что некоторые взгляды подростка смущают ее, но продолжала относиться к нему, как к младшему брату. Невинные шутки, которыми они обменивались на кухне, были не лишены тонких намеков с его стороны и женского кокетства со стороны Анжелики. Иногда они заканчивались мимолетным поцелуем.

«Если так будет продолжаться дальше, — думала Анжелика, — то однажды я уступлю этой молодой страсти и юному сердцу». К тому же Давид был нужен ей для будущих предприятий.

Другим поклонником Анжелики по-прежнему оставался Одиже. И с тем, и с другим нужно было поддерживать хорошие отношения, хотя это были два разных человека по уму и по возрасту.

Посыпав песком отчет, на котором она только что сделала кое-какие поправки, Анжелика сладко зевнула.

Вот и я оказалась меж двух огней, — сказала она себе — Давид и Одиже. Давид или Одиже?»

Вошедшая Жавотта прервала ее мысли. Обычно перед сном она раздевала и причесывала волосы мадам.

— Мне кажется, что кто-то скребется в дверь, — заметила Анжелика, зевая.

— Это вам показалось, мадам.

Но через некоторое время звук повторился. Анжелика подошла к двери и прислушалась, но звук исходил от маленького окошка, расположенного рядом с крыльцом. Анжелика открыла дверцу ставня и громко вскрикнула, так как через решетку к ней протянулась маленькая черная лапка.

— А, это ты, Пикколло. Ах ты шалунья! — сказала она, открывая все задвижки входной двери. Как только дверь открылась, обезьянка бросилась к Анжелике на руки и прижалась к ней, спрятав голову в оборках платья.

— Что произошло? — растерянно спросила Анжелика, поворачиваясь к Жавотте.

— Она никогда не приходила домой одна. Посмотри, Жавотта, кажется, она порвала свою цепочку.