Золотая муха - Иоанна Хмелевская

— Конечно, он — убийц. Если тогда милиция и в самом деле не обнаружила никаких следов, то убийц должно быть не меньше двух. Не волокли, а несли трупы. А кроме того, крутился еще этот, как его, красавец...

— Терличак.

— Терличак. И если он тебя на дух... если так отрицательно относится к тебе, наверняка пострадал. Прекрасный Терличак явно что-то потерял, безвозвратно, и теперь злится. Мне кажется, твой Казик их выследил. Тут следует вспомнить утопшего скупца, деньги которого исчезли таинственным образом. Логический вывод — заплатил шантажисту, то есть был причастен к преступлению.

— Ты полагаешь, те, что убили, они и янтарь украли?

— Полагаю, те самые. Но вывез его кто-то другой, ведь ни один из убийц в Варшаве не появлялся, судя по твоим выводам. Правильно я тебя поняла? А золотую муху в Варшаве видели.

— Правильно.

— На преступление негодяев мог толкнуть тот янтарный перекупщик, мог и сам участвовать в убийстве, но только Казик его не заметил... не заметил?

— Зато присвоил награбленное, — задумчиво закончила я, ибо в ушах звучали язвительные высказывания Терличака, словно он и сейчас стоял над моей головой. — Наказания за преступление они никакого не понесли, зато и пользы от него не получили, вынуждены были платить и платить... Ну и в конце концов решили отравить вымогателя, возможно через третьих лиц...

— Через того самого перекупщика, — уточнила Аня и допила чай.

Ох, не дай бог скажет — ей пора идти, а еще столько невыясненного! И я поспешила предложить: закажем еще что-нибудь, на выбор — кофе, сок, вино, коньяк? Подумав, Аня выбрала кофе и коньяк, решив, наверное, что столь потрясающая тема нуждается в подкреплении.

— Поразительно, как продуктивно мы с тобой общаемся, — удовлетворенно заметила я. — Ты так здорово все приводишь в порядок, раскладываешь по полочкам.

Аня спокойно отозвалась:

— Ты что, забыла, ведь это же моя профессия. Почитала бы ты столько следственных материалов и актов судопроизводства. Да я просто вынуждена логично рассуждать, даже если бы не хотела. Конечно, лучше всего было бы допросить лично всех этих людей, а так это лишь чистая теория, в нашем распоряжении не имеется никаких фактических доказательств...

И в самом деле, как же я позабыла, что разговариваю с судьей? К тому же по уголовному судопроизводству. Пришлось сокрушенно признаться:

— Честно говоря, такая дополнительная от тебя польза мне и в голову не приходила, я лишь надеялась с твоей помощью выйти на вторую жену Пупсика, то есть Казика. А теперь уже никаких сомнений — он просто не имел права помереть собственной смертью.

— Не мешай думать, — попросила Аня, уставившись в окно. Было на что уставиться: на Роздроже клубилась внушительная пробка. — Столько лет прошло...

— Четырнадцать, — уточнила я.

— Правда? Возможно. Насколько помнится, дела не возбуждали. Были сомнения, но медицина допускала и естественную кончину. А привходящих моментов хоть отбавляй. Идуся то и дело падала в обморок...

— Какая еще Идуся?

— Вторая жена твоего Казика. Никто не знал, с кем он встречался в тот день, никаких мотивов для убийства не обнаружили, ведь формально деньги принадлежали ей. Любовника у Идуси не было, Казика она обожала, так что следственным органам практически не за что оказалось уцепиться. Это только в английских детективах проницательный инспектор полиции для собственного удовольствия без всякого видимого повода начинает копаться в деле, у нас же нераскрытые уголовные преступления статистику портили, так что мы старались не заводить сомнительных дел.

— И теперь, когда прошло столько лет, одна лишь Идуся может еще что-то помнить и расколоться...

— Если не дура, подождет еще шесть, чтобы прошло ровно двадцать, принятый у нас срок давности. Тогда у нее никто не отберет денежки, даже если они получены преступным путем. Впрочем, думаю, она их уже растранжирила.

— Так ведь не она совершила преступление, может поклясться — ни о чем не имела понятия.

— В ту пору это бы ее не спасло, сейчас же — другое дело... Ты права: сейчас, возможно, у нее и вырвется словцо. А задать ей можно множество вопросов: с кем он встречался, кто у них бывал, номера телефонов, все о деньгах, что говорил, боялся ли чего или кого, если да — то чего и кого. И так далее. Его образ жизни, ездил ли куда, надолго ли. Вообще все о покойном муже. Погоди-ка! Ведь кое-что об их образе жизни я и сама знаю, встречались в одной компании, в бридж играли. Мне бы себя допросить... Насколько мне известно, Казик один раз куда-то точно ездил без Идуси. Играли мы в их доме, я вышла в туалет, когда вернулась — Казик говорил по телефону, так что не знаю, он позвонил или ему позвонили. В дверях кабинета стоял. Чтобы не мешать, я тихонечко прошла мимо, у них всюду постелены были ковры, шагов не слыхать. «Приятно слышать пана, — сказал Казик в трубку, причем так, довольно ехидно, и добавил:

— Ну, что скажете?» Таким тоном, что даже мне неприятно стало. Потом послушал и говорит: «Нехорошо. Последний срок — воскресенье вечером, понедельник рабочий день». И все.

— Шантаж не исключается, — с некоторым сомнением решила я.

— Но и не подтверждается, — возразила подруга-судьиха. — Хотя прозвучало весьма ядовито.

— Значит, воскресенье еще ждет, а в понедельник отправится доносить...

— Донесет анонимно, иначе квалифицируется как соучастник преступления, — поправила судьиха.

— Уверена, он уже сто раз основательно продумал, что станет врать. Уж врать-то Казик умел! Видимо, совсем распоясался в своих вымогательствах и преступники потеряли терпение. У меня получается — Пупсик шантажировал как минимум двух преступников, если не трех.

Аня рассуждала вслух:

— Не знаю, как классифицировать всех этих перекупщиков и посредников. Насколько я разбираюсь... впрочем, теперь стала немного разбираться — ведь по твоему наущению несколько раз съездила летом на косу. Удивительно, но с янтарем как с рыбой — никто из рыбаков не возит в города продавать, покупатели, вернее, перекупшики сами к ним приезжают. Подозрительнее всех мне представляется Франек, ну тот, который исчез. Но по опыту знаю — такие не любят мокрой работы, вряд ли он виновен в отравлении, разве что в виде исключения...

— Казик мог им встать поперек горла...

— Наняли бы профессионалов. Хотя... ведь все это происходило целых четырнадцать лет назад, это сейчас ума бы хватило, а тогда все по-другому было... Так что, возможно, Казака прикончил один из них лично, раздобыл губительное для печени средство и нашел подходящий случай.

Обсудив все известные нам факты, пришли к выводу, что мне следует поговорить со всеми, кто замешан в этом деле, хотя наверняка они мне ничего не поведают.

— А я беру на себя Идусю, — решила Аня. — Придумаю что-нибудь, тот же бридж. Заинтересовала меня эта история, я говорю о моем личном интересе, ни в коей мере не служебном. И знаешь, мне бы тоже очень хотелось взглянуть на золотую муху. Надеюсь, она еще не упорхнула за пределы нашей родины. Ага, а что скажешь насчет девушки?