Венец Государя - Анна Барт

Царский наместник вступил в зал.

Зал был маленьким, но слишком большим для худенького и печального человечка, сидящего на высоком троне в самом его конце. Мотекухсома был одет в белоснежное платье. Пурпурная мантия свешивалась с плеч, на ногах – простые сандалии. По теплому кедровому потолку плясали отблески зажженных ламп. Все окна были открыты настежь, и шум толпы врывался в зал.

Огромная, освещенная факелами пирамида хорошо была видна из большого окна залы дворца.

Князь видел, не глядя, как тысячная толпа падала ниц, повинуясь воле божества и команде главного жреца – паба, как дюжие жрецы валили одну жертву за другой на алтарный камень. Минута, другая – и мертвое тело сбрасывали вниз. Как сегодня расправляются с жертвами? Вырезают сердце? Отрубают голову? Или просто пожирают тела, выполняя отвратный и зверский старинный ритуал? Как будто не прошло четверти века с тех пор, как наместником были запрещены жертвоприношения. Князь отказывался верить своим глазам и ушам. Значит, он был недостаточно жесток, борясь со жрецами? Вы поглядите – опять тысячи верующих идолопоклонников собрались на площади, как будто и не было торжества православия.

Император не пригласил посольство сесть и не поприветствовал его.

– Я нахожусь во власти жрецов, князь, – надменно сказал Мотекухсома вместо обычного приветствия. – Потому что устами жрецов говорят боги.

– Поклонитесь богу и склонитесь перед ним, – завыл паб с площадки теокалли.

Его мощный голос был хорошо слышан всеми присутствующими в зале.

– Для тебя, о Уицилопочтли, – завопили окружающие паба жрецы. – Мы убиваем эту жертву, чтобы ты мог насытиться ее мясом и послал нам удачу и победу над врагами! Пусть прольется кровь и насытит тех, кто живет в Обители Солнца! Далекие боги Солнца и Звезд, к вам взываем, вашей милости ждем! О невидимые простыми смертными, великие боги, примите жертву, услышьте нас, помогите нам!

Толпа преклонила колени. Воцарилось молчание.

– Бог войны открывает уста, – с новой силой закричали жрецы.

– Бог войны открывает уста, – послушно повторила толпа, как один человек.

– И жаждет поглотить кровь многих…

– И жаждет поглотить кровь многих…

– Которые падут в этой войне…

– Которые падут в этой войне…

– Бог Уицилопочтли, веселись! – бесновался жрец.

– Бог Уицилопочтли, веселись! – повторяла толпа.

Дым от лежащих на жаровнях человеческих сердец валил вверх, заставляя толпу неистовствовать от восторга. Рев тысячи глоток стоял над плазой. Князь Георгий отошел от окна в глубину прохладной залы и сел напротив трона императора Мотекухсомы рядом с креслом отца Сергия. Сопровождавшие их воины остались стоять.

– Я нахожусь во власти жрецов… – повторил Мотекухсома.

– Император, после «Ночи Печали» и последующих жертвоприношений война, которой мы противились многие годы, была развязана, – печально сказал отец Сергий. – Испанцы зверствуют вовсю. За одного убитого испанца они поклялись убивать сотню индейцев. Не щадят ни детей, ни женщин. Ужасно то, что христиане убивают христиан. По всему Юкатану горят костры инквизиции. Индейцев сжигают тысячами, как дикарей, отказавшихся принять христианскую веру.

– С другой стороны также бесчинствуют твои жрецы, император – тихо добавил Горреро. Он сильно похудел. Морщины изрезали его загоревшее лицо. Князь с жалостью посмотрел на него.

– У меня в городе на празднике в честь Тласольтеотль принесли в жертву уже не одну девушку, а сотню. Так что жрецы опять щеголяют в куртках из их кожи. У них теперь есть одеяния на выбор, – с горечью закончил Горреро.

– Наше население гибнет от черной оспы, император, – добавил сын князя Борис.

– Опять расцвела работорговля. Рабов покупают для храмов для общих жертвоприношений. А пленных бессчетно кладут на алтарный камень, – сказал князь. – Что делать будешь, Мотекухсома?

– Я во власти жрецов, – опять повторил Мотекухсома, с ненавистью глядя на князя Георгия. – Каста жрецов жила, живет и будет жить на этой земле. Что вы знаете о наших богах, османы? Вы всего-то живете на нашей земле триста лет. А жрецы жили здесь тысячи лет! Они знают, что угодно нашим богам!

– Сейчас не о том речь, Мотекухсома, – холодно перебил его князь. – Я говорю тебе, что конкистадоры бесчинствуют – они убивают твоих детей, без числа! Разве я приказывал сжигать, вешать тысячи людей за отказ принять православие? Я дал тебе выбор! А испанцы убивают не за веру – за золото!

– Пусть, пусть убивают! – вскочил Мотекухсома. – Это расплата за отступничество от веры. Пусть мои люди видят, что боги гневаются.

– Ты думаешь, святые отцы Ватикана дадут тебе право распоряжаться в своей стране? – не выдержал князь. – Ты глупец! Как только испанцы почувствуют нашу слабость, тебя отстранят от власти. Ты избавишься от нас и попадешь в худшую зависимость от Испании.

– Пусть, – как в бреду твердил Мотекухсома. – Пусть! Вы слишком долго правили здесь. Убирайтесь из Анауака, с моей земли, пусть другие боги восторжествуют!

– Другие боги, говоришь? – закричал князь вне себя. – Какие же боги, хочу я знать?! Те, которые вешают маленьких детей на глазах их матерей? Или те, кто вспарывают животы беременным женщинам? А может, это боги, которые сжигают на медленном огне христиан-индейцев и обливают их кипящим маслом?

Мотекухсома сидел, съежившись на своем огромном троне. Сверкали только злым блеском темные глаза на бледном лице.

– У меня мудрые советники, я обойдусь без твоей помощи, князь, – наконец сказал он.

– Жрецам была дана мудрость богов, князь, они построили пирамиды, создали календарь звезд, научились вылечивать таинственные болезни, – высокомерно и тихо проговорил высокий жрец, который хранил молчание во время разговора. – И ты, князь, думаешь победить их? Мудрость останется, даже если ты убьешь всех жрецов.

Князь с отвращением посмотрел на «святого мужа» и главного советника императора. Жрец Мету. Недавно он объявил всем, что познал «святость» богов и теперь мог безнаказанно предаваться любым порокам. Он пользовался бешеной популярностью среди молодежи. Еще бы: учение святого мужа, главного жреца бога Кецалькоатля, советника пресветлого императора ацтеков Мотекухсомы, грозного паба Мету было простым и доступным: предавайтесь, дети, от души, грязнейшим порокам, и боги будут к вам милостивы!

Князя трясло от негодования и бессилия.

– Мне некого будет убивать, жрец. Твой народ истребят и без моей помощи. Испанцы одержимы жаждой золота. Они не уйдут с этой земли, пока не насытятся золотом, а этого не произойдет никогда. Как только испанцы получат часть ваших сокровищ, они захотят завладеть всей страной, чтобы ни с кем не делиться. Города Тескоко и Истапалапан сожжены. Тласкаль – разрушен. Священные города Чичен-Итца, Паленке, Тула – разграблены и покинуты жителями. Ты знаешь об этом? Ответь мне, Мотекухсома, разве я когда-нибудь был жесток к твоему народу? – обратился князь к императору. – Я никогда не делал разницы между твоим и своим народом, тебе ли не знать этого? Мы мирно соседствовали на протяжении трех веков, зачем ты хочешь разрушить все, чего мы достигли тяжелым трудом?