Бог Огня - Василий Казаринов

— Что третий?

— Текст в нем практически тот же, что и в первых двух, за исключением последнего абзаца. Митя дописал, что у него есть информация по делам в Таежногорске. И этот Геннадий Петрович моментально среагировал: буду рад познакомиться, во вторник у меня свободный вечер, мы можем встретиться, но не в департаменте, а где-нибудь на нейтральной территории…

Б. О. поднял глаза в потолок с видом человека, который производит в уме какие-то вычисления.

— Твой Митя, если я не ошибаюсь, не дожил до этой встречи двух дней.

— Что? — вздрогнула она.

Б. О. развернул компьютер в ее сторону:

— Посмотри на даты…

Да, все совпадает. Встреча назначена на десятое число, а восьмого к даче подъехал джип с четырьмя молодыми людьми, и четыре свечи, воткнутые в кучки опилок, загорелись в четырех углах дома.

— А что такое Таежногорск?

— О-о-о! — округлив губы, протянул Б. О. — Есть такое славное местечко. Один из самых мощных центров алюминиевой промышленности. Кажется, в семидесятых годах это была ударная комсомольская стройка. Теперь там тоже ударная стройка — мафиозная. Во всяком случае, плотность пальбы на квадратный метр там примерно такая же, как в Чикаго тридцатых годов. Люди гибнут за металл…

— Где это?

— В Сибири. Дай мне, пожалуйста, мою сумку.

Она принесла сумку, которую убрала со стола, расчищая место для компьютера, кофейных чашек и пепельниц. Б. О. открыл ее, достал мобильный телефон, набрал номер.

— Алло, Дуся, это опять я. Запиши номер. Ладно, я подожду. — Так… Так. Что ты сказал? Точно? — Закончив разговор, он сунул телефон в кармашек на крышке кейса, с минуту сидел, подперев лоб ладонью, потом поднял голову и посмотрел на Басю. — Как думаешь, где может стоять тот факс, на который Митя посылал свои послания?

— В салоне интимных услуг?

— Что-то в этом роде, — сказал Б. О. — Этот факс стоит в Государственной думе.

Они просидели у компьютера до самого утра, изредка отвлекаясь на то, чтобы выпить немного водки. Во вместительной пепельнице выросла гора окурков. Наконец Б. О. отодвинул ноутбук, подошел к окну и долго смотрел, как течет между деревьев туман.

— Всю жизнь мечтал познакомиться с депутатом Государственной думы, — сказал он.

* * *

Все было, как обычно: бешеная гонка по пустынному шоссе, визг покрышек, опасный поворот юзом, а потом неторопливый путь туда, где поджидал в своем белом «форде» гаишник с желтым лицом, привычный обмен с ним ничего не значащими репликами… И этот взгляд в небо, вдох полной грудью, долгий выдох:

— Ах, хорошо…

Гаишники забрали грузовики и отбыли. Из джипа, экипаж которого терпеливо дожидался, пока патрон окончательно придет в себя, кряхтя, выбрался Вартан.

— Я так понимаю, у тебя были веские основания навестить меня, — сухо приветствовал его Аркадий. — Опять какое-нибудь говно принес?

— Напротив. Вчера ночью звонил наш народный избранник. Папка готова. Как только у них закончатся летние каникулы, ее станут обсуждать на комиссии.

— Надеюсь, им будет что обсудить. С этим материалом хорошо поработали?

— Нормально. Девяносто процентов того, что накопал помощник Геннадия, заменили туфтой.

— А остальные десять?

— Вы же сами говорили… Три фирмы пришлось сдать.

— Не обеднеем… Скупой платит дважды. Тебе, Вартан Ашотович, приходилось платить дважды?

Вартан потупился и глухо отозвался:

— Приходилось.

— Да что ты говоришь? — притворно изумился Аркадий. — И по какому случаю?

Вартан молчал, хмуро разглядывая носки своих ботинок.

— Вы сами знаете по какому… Когда-то давно у меня была торговля на Полянке, неподалеку от магазина «Детский мир»…

— Ах, вон ты о чем. Ну так мы вроде квиты. Я подвинул тебя с бойкого места, ты спалил мои ларьки. Боевая ничья. Ну, довольно об этом, не отвлекайся. Давай-ка пройдемся. Тебе надо больше двигаться, ты стал толстоват. — Взяв Вартана под локоть, Аркадий провел его по обочине. — Я все об этой папке беспокоюсь… Вызови мне нашего народного трибуна.

Вартан протянул ему пенал мобильника. Аркадий поднес к уху телефон и несколько секунд ждал ответа на вызов.

— Геннадий Петрович, дорогой! Как ваше здоровье? Что говорите? Нормально здоровье? А мне сдается, что нет, голос у вас какой-то больной и прононс насморочный. Я отправляю вас на больничный… Полежите в постели, отдохните. Попейте успокоительное, На худой конец поставьте себе клизму. Да-да, я слушаю…

С минуту Аркадий терпеливо выслушивал собеседника. На лице его стояла неподвижная улыбка.

— Все сказал? — Улыбка мгновенно испарилась. — А теперь, мудила, слушай сюда. Ты заболел, понял? Сиди дома и не кашляй. Что — банкет? Какой еще банкет? Деловой, говоришь? Ничего, перебьешься. Пусть помощник твой туда съездит, он это заслужил. Все. Все, я сказал!

Он вернул Вартану аппарат, тот спрятал его в карман, вынул платок, промокнул лоб.

— А что поделывает твой крестник? — спросил Аркадий. — Куда-нибудь нас вывел?

— Пока нет. Сидит со своей бабой на даче.

— Не нажимайте на него. Пусть человек спокойно работает. Я чувствую, он нас куда-нибудь да приведет. Ты веришь в предчувствия?

— Нет.

— Напрасно.

* * *

Легли спать они с рассветом, поднялись часов в десять, прибрались в каминной, заперли баню и поехали в Москву. Б. О. мрачно рулил, щурил красноватые от недосыпа глаза, Бася дремала, привалившись плечом к дверце.

Сквозь дрему она услышала его голос. Смысла реплики не разобрала и, подавив зевок, переспросила:

— Что ты сказал?

— Я сказал… — он дождался, пока в правом встречном ряду не образовалось свободное пространство, достаточное, чтобы можно было вынырнуть с боковой дороги на трассу, — сказал, что за такого рода письма не убивают.

— Ты имеешь в виду его письмо в банк?

— Да. Это не повод для таких разборок. — Он надавил педаль газа, машина, свистя шинами, вписалась в поток, следовавший в направлении города. — А что, собственно, произошло страшного? Ну лажанулись ребята с кредитом… Бывает. Это не смертельно. Хотя, конечно, этот факт, стань он достоянием гласности, нанес бы фирме кое-какой ущерб.

— Думаешь?

— Скорее всего… У нас, где многое, в финансовой сфере в том числе, стоит на дутых величинах и рекламных кампаниях, имидж значит очень много… — Б. О. сбросил скорость у автобусной остановки, чтобы не окатить из лужи какую-то старуху. — Но ведь это была сугубо внутренняя, конфиденциальная информация. Твой муж, кажется, вовсе не собирался выносить ее за стены фирмы. — Он помолчал. — Нет, тут что-то другое. Эти ребята должны были иметь веские основания для того, чтобы устранить его. Очень веские. И они такие основания, судя по всему, имели.