Злой рок - Владимир Жуков

Кассир поспешно поднялась из-за аппарата. Уважительный тон вызвал у Илоны сочувствие.

– Ради Бога, не стоит беспокойства, – улыбнулась она. – Мне чек не нужен.

– Нет, так нельзя, – возразила кассир.– Дорогая изысканная вещь, если не подойдет и захотите обменять, то чек обязателен.

– Не захочу, – упорствовала покупательница. – К тому же это нижнее белье, не подлежащее возврату.

– О-о, вы хорошо проинформированы о правилах возврата покупок, но мы сейчас поглядим, – хитро подмигнула женщина и скрылась в глубину секции. – Леночка, покажи ей товар лицом. Девушка через служебный вход провела Илону в склад. У нее глаза разбежались от обилия и ярких расцветок одежды.

– Вас интересуют пеньюары? Пожалуйста, выбирайте, – щедрым жестом руки пригласила она.– Здесь импортные вещи из Франции, Югославии, Италии и других стран. За цену не беспокойтесь. Если нет в наличии полной суммы, то можно оформить в кредит. А вот здесь…

Елена обратила взгляд на стеллажи, где лежали красочные коробки и продолжила. – Тоже женские принадлежности: трусики, блузки, колготки, бюстгальтеры и тоже импорт.

«Наверняка они меня с кем-то перепутали? – недоумевала она. – Любезны и обходительны. С чего бы это?»

– Знаете, для прекрасного настроения красивые вещи многое значат,– не умолкала словоохотливая продавец.– Вы очень элегантная и симпатичная женщина. Вот эта розовая с кружевами блузка вам к лицу. Хотите примерить?

– Спасибо, но я не рассчитывала на такой теплый прием,– поблагодарила за комплимент. – Поэтому взяла с собой небольшую сумму денег. В следующий раз, если позволите, я не откажусь от предложенных вещей. Красивая одежда – это моя слабость. – Это слабость всех женщин. Буду рада вас видеть, – ответила продавец. Илона охотно обменяла отечественный пеньюар на югославский сиреневого цвета.

– Если вам что-нибудь понадобится из парфюмерии или косметики, то подходите, не стесняйтесь. У меня подруга рядом в соседней секции работает. Спросите Лену, а вас как зовут?

– Илона, – ответила покупательница, теряясь в догадках, ведь прежде навещая универмаг, она не замечала, чтобы здесь отличались особой вежливостью и культурой. А уж на склад, таким как она, и вовсе дорога была заказана.

«Может, начальство сменилось, или эксперимент по культуре обслуживания проводят? Но почему выделили именно меня?» – на этот вопрос Илона не находила ответ, а спросить посчитала бестактным.

Где ей было знать, что тем временем, пока она восторгалась импортными вещами, о подозрительных купюрах кассир сообщила директору универмага, а та набрала номер телефона дежурного милиции, соединившего ее через коммутатор с Реутовым.

– Женщина? Похищенные купюры? – переспросил майор.– Номера и серии совпадают?

– Да, – ответил голос в трубке.

– Постарайтесь ее чем-то увлечь,– попросил Реутов. – Только осторожно, чтобы не догадалась. Через десять минут я подъеду. Тогда пусть расплатится и уходит: Не спугните, иначе все испортите. Времени, пока покупательница умилялась импортными вещами, Реутову хватило, чтобы прибыть в универмаг. В светлых брюках и сорочке-безрукавке с «дипломатом» в руке он ничем не отличался от обычных покупателей. Одна из продавцов в фирменной одежде встретила его у входа.

– Она еще здесь? – спросил майор, представившись.

– Да, возле кассы, – ответила продавец и указала взглядом в глубину торгового зала. Реутов увидел отходившую от кассы обаятельную женщину. Она, держа в одной руке сумочку, а в другой сверток, улыбалась, довольная покупкой.

Офицер выждал, пока она скроется за дверью. Вместо уплаченных ею денег отдал в кассу свои, а изъятые купюры аккуратно сложил в целлофановый пакет и спрятал в «дипломат». На эту процедуру ему потребовалось не более десяти секунд.

Он тут же последовал за Илоной. Смешался в толпе прохожих, не выпуская из поля зрении женщину и в то же время стараясь ничем не выдать себя. Реутов из практики знал, что есть люди, и особенно, женщины, наиболее утонченные натуры, которые интуитивно способны обнаружить за собой слежку. Чаще всего этим даром обладают весьма очаровательные женщины и проститутки, словно магнит притягивающие взгляды мужчин.

На сей раз, его опасения были напрасны. Женщина, окрыленная покупкой, не обращала внимания на прохожих.

Разве, что иногда удостаивала взгляда какую-нибудь экстравагантную девушку с полуобнаженным шоколадного цвета телом в коротких шортах. Она торопилась побыстрее попасть в квартиру, чтобы перед трюмо примерять обнову.

Как и любая нормальная женщина, Илона была неравнодушна к красивым вещам и украшениям. Из-за скромной зарплаты инженера-программиста ЭВМ она не могла себе позволить такое удовольствие. К тому же подрастающая дочь-акселератка, закончившая восьмой класс, требовала расходов: то ей джинсовую куртку и брюки подавай, то кроссовки, на косметику и духи зарится. Мать отправила ее на каникулы в село. «На алименты от бывшего мужа, художника-неудачника, промышляющего оформлением наглядной агитации и рекламы, шибко не разгонишься.

Случайные заработки и случайные алименты, а ведь мечтал о персональных выставках, о славе и загранпоездках, а потом запил,– вспомнила она.– Прожектер-хвастунишка, а я, глупая, столько лет верила, что не сегодня-завтра он станет знаменит, и жизнь будет сказочно богатой и интересной. Даже часто позировала ему в качестве натурщицы в обнаженном виде. Так и не вернул пикантные портреты и рисунки. Не дай Бог, кому-нибудь из знакомых на глаза попадутся. Скажут, что пошлая проститутка, своим телом на жизнь зарабатывает и по профсоюзной линии за аморалку пропесочат».

Тот факт, что существует живопись, на которой она изображена нагишом, несмотря на тезис художника, что подлинное искусство, красота женского тела не ведают стыда, вызывал в сознании Илоны смятение чувств. Она никак не могла избавиться от ощущения беззащитности и уязвимости. Портрет делал ее заложницей чужой воли. Она благодарила судьбу, что живопись бывшего мужа – портреты, пейзажи, натюрморты – из-за его строптивого характера и не признания таланта, не допускают на выставки. Понимала, что это легкомыслие, мечты , но ничего не могла с собой поделать.

В следующий миг ее мысли перекинулись на Дробича: «Хорош Герман, пожадничал, за ним прежде жадность не замечалась. Наверное, правильно люди говорят, что чем человек богаче, тем жаднее. Но я утру ему нос, когда он увидит меня в новом пеньюаре. Может, уже обнаружил пропажу денег и теперь рвет и мечет гром и молнии, а может и не заметил, их у него много. Я сделаю вид, что ничего не знаю. Мало ли где он бродит, мог и потерять деньги».

Эта мысль окончательно успокоила ее. Так размышляя, женщина вскоре подошла к дому. Вошла в подъезд и, резво постукивая каблучками, поднялась на лестничную площадку.

Реутов решил не рисковать, замедлил шаг. Услышал скрежет отпираемого замка. Несколькими прыжками преодолел ступени и успел заметить движение закрываемой двери с табличкой 79.