Эти земли полны волшебства - Татьяна Мельникова

Гриф думал о Феерине. Так странно сложилось — когда-то он не знал ее совсем, а она его даже недолюбливала, а теперь он чувствует в ней верного друга. Гриф шел, куда глаза глядят, Пустынные земли как нельзя лучше подходили для раздумий. Это было очень интересное пространство. Здесь никто не жил, бродили призраки, какие-то тени и прочие бестелесные непонятные создания. Теплые песчаные пустоши сменялись безжизненными холодными степями, над которыми летал ветер, не давая вырасти высоким растениям.

Гриф шел вперед. Ему было все равно, что будет дальше, вернется ли он на Холмы, увидит ли Мюрлу, Кресса или Хедля. А может, он останется тут, в этих песках, превратится в одного из центалей, который постепенно исчезнет из мира, не найдя никого, кто подарит ему частичку жизненной силы? Плевать! Возможно, он выполнил все свои задачи, возможно, его путь подошел к концу. А что если и не было никаких задач? А если не было никакого пути? Может это просто его идея, его выдумка, которая не касается больше ничего и никого?

Гриф остановился, закрыл глаза и зашептал заклинание:

Ветер сухой, ветер влажный,

Ветер теплый, ветер холодный,

Подними над облаками,

Вынеси из пропасти,

Принеси новости,

Закрути волосы косами,

Подари лето с грозами,

Раздели дорогу на полосы,

Стань моим голосом!

Пусть случится главное,

Пусть случится главное,

Пусть случится главное!

Тишина окутывала Грифа, будто накидывая ему на плечи теплое одеяло. Стало спокойно, ветер подхватил слова заклинания и унес их с собой. Гриф был уверен, что он услышан. Давно он уже не колдовал, да еще и так самозабвенно!

Что же делать теперь? Обустраиваться на ночлег? Идти куда глаза глядят? Пытаться жить в Пустынных землях, исследуя безжизненность и призраков? Что дальше?

Гриф сел прямо в песок. Он был теплым и рассыпался под пальцами. Светило солнце, бесконечно высокое небо будто выцвело и утратило все свои краски. Такого блеклого неба Гриф никогда еще не видел. Ситуация была крайне несуразная: он один в какой-то пустыне, вокруг ни души. И страшно, и непонятно, и неизвестно, что предпринять.

И тут Гриф осознал, что именно сейчас он наиболее остро чувствует свою жизнь и понимает, кто он на самом деле. Именно сейчас, когда опереться стало не на кого, все, кажется, зашло в тупик и стало совсем нелепо, он ощутил себя максимально сильным. Он глубоко переживал это мгновение обретения своего собственного смысла, а вслед за этим и смысла всего на земле. За короткое время пребывания в Пустынных землях, после встречи с центалем что-то произошло с Грифом. Как будто кто-то убрал из него страх, недоверие, уныние и все ограничения. Как будто кто-то разрешил ему дышать полной грудью и быть по-настоящему свободным здесь и сейчас. Гриф чувствовал себя легким и спокойным, какой-то груз долгих прошлых зим свалился с него, в груди появилось тепло, он был уверен и тверд.

Гриф лег на спину и смотрел в это странное небо.

«Вот я, здравствуй! Я вернулся. Я тот самый Гриф, который много бродил по разным землям, сомневался и искал. Я искал то, чего на свете нет. И я не нашел. Но я вдруг понял, что я есть, я существую. И этого настолько достаточно! Я просто есть! Я жив, и я живу! Неужели этого мало? Сколько же надо пройти и испытать, чтобы понять это раз и навсегда… Здравствуй, я — Гриф. Я — свободен. Вся моя жизнь пронизана смыслом, и сейчас я не променяю ее ни на какую другую. Я чувствую ее во всей полноте. Здравствуй!»

Глаза Грифа наполнились слезами. Его не волновало ничего. Подумаешь, Пустынные земли! Если понадобится, и с призраками подружусь! Один? Ну и что! Одиночества не существует! Я есть у себя!

Гриф лежал на теплом песке. Он вспомнил свой недавний разговор с Феериной, который ошеломил его. После того, как фея слетала к себе в горы, она вернулась очень воодушевленная. Гриф тогда понял, что она занималась сновидениями и гаданиями в своем домашнем месте силы. До этого они жили не стремясь много общаться и проводить вместе время. А теперь Феерина выглядела так, будто она что-то узнала.

Гриф вспоминал, как спросил ее однажды за ужином:

— Феерина, я давно хочу задать тебе вопрос о себе и своем пути…

— О чем?

Феерина переспросила так, будто ей только что рассказали о чем-то очень скучном и до ужаса надоевшем.

— О моем пути. Ну как это сказать… понимаешь, я же для чего-то существую. Я должен что-то найти и понять. Что-то открыть. Вот это и есть основной вопрос — что и для чего? Зачем я?

Феерина вздохнула. Она помолчала, а потом стала говорить быстро и решительно:

— Не морочь мне голову, Гриф. А заодно и себе не морочь голову. Нет никакого пути. И цели тоже нет. И нет никакого твоего «зачем». И тебе не нужно никуда идти. Ты не должен. Ты можешь хотеть этого или не хотеть, но ты не должен. Пойми, Гриф, нужно выбрать свободу. И это будет твоим главным маяком в самую темную ночь. Ты всегда причалишь к берегу. Но на этом берегу, кроме тебя, нет никого. Все что вокруг — это в какой-то мере ты. И чем лучше изучишь себя, тем лучше поймешь, кто и что рядом. Мир контактирует с теми, кто проявляет себя. А проявляет себя лишь тот, кто знает себя. Ты себя не знаешь. Ты готов изучать что угодно, но не себя. И мир не откликается на твои просьбы, не исполняет твоих желаний. Увы, Гриф.

— А что мне изучать в себе?

— Свобода, Гриф. Свобода — это твой основной дар и твой проводник. И никакой попугай тут не нужен. Свобода! Ты чувствуешь порыв и идешь за ним. Позволь себе это. Ты почувствовал, что нужно спускаться со скалы и спустился. И дальше началась новая жизнь! И так во всем! Чувствуешь — делай, пробуй, откликайся! Каждый порыв в твоей душе — это же и есть приглашение от мира. Он зовет тебя: иди сюда, попробуй это и вот это. Может тебе это понравится. Если нет — пройдешь мимо, а если да, с тобой случится еще одно необыкновенное приключение! А потом еще одно! Делай то, к чему тебя ведет сердце. И так ты проживешь удивительную жизнь. Настоящую и совсем не скучную! И разве важно тогда будет, зачем ты был и какой был путь. Ты