Цветок эдельвейса или под сенью львиной лапы - Ольха Пономарь

протянул чистый листок с карандашом. Странно, но за все это время ни лорд Цервин, ни леди Акуна ни произнесли ни слова. Они будто и не следили за нами, отстраненно сидя в своих креслах, слева от меня.

— Хорошо, начнём с начала. Как долго вы служите лорду Адвину?

«Около полугода» — написала я неровным почерком. Писать одной рукой было очень неудобно.

— Кто составил вам протекцию?

«Леди Акуна. Она приняла меня на работу»

Корникс читал ответы и по его лицу невозможно было узнать, что именно он обо всем это думает.

— Кто из слуг был здесь на момент вашего прибытия?

«Гаяз» — пальцы задрожали и «з» получилось практически неузнаваемой, но Корникс понял, кивнул мне и продолжил:

— Как часто ваш хозяин уходит в небытие?

Видимо, мое лицо красноречиво говорило о том, что я не понимаю тарга королевского дознавателя.

— Лорд Адвин — привратник, в его обязанности входит контролировать ткань мироздания на его участке портала. К сожалению, его брат, — дознаватель кивнул на по прежнему безучастную чету Цервин, — не имеет четкого понятия, чем лорд Адвин так дорог королю, иначе бы он не стал бы так рьяно пытаться заполучить эти земли себе.

«Так замок не будут отчуждать?»

Я радостно посмотрела на Корникса, неожиданно отмечая его усталый вид. Тот потёр лоб и ответил:

— Даже, если я захочу, я не смогу решить этот вопрос в одиночку, лишь король и совет магов, да верховный советник способны принять такое решение, да и то, в этом случае сюда срочно придётся искать нового привратника. Пока вина лорда Адвина не доказана ничем.

«Что с леди Акуной и лордом?»

Корникс слегка усмехнулся и сказал:

— Они были немного возмущены моими словами, и мне пришлось применить к ним заклятье мечты. Не бойтесь, они сейчас не с нами, в своём выдуманном мире. К сожалению, я способен видеть их фантазии и скажу вам они не все невинны. Вернёмся к дознанию. Как умер Гаяз?

Через час подобных разговоров я рассказала Корниксу всё: и свои ощущения, и поведение слуг, и как мы с лордом Адвином нашли тело Утаны, и про то, что Эврил была заслана, по всей видимости леди Акуной. В общем, все, о чем он спрашивал, кроме одного. Ни слова про мое заклятье и про мои сны.

Я чувствовала, что меня начало знобить, верный признак того, что температура повышается, и меня не обошла стороной лихорадка.

— Как вы получили рану?

Корникс подал мне новый чистый листок бумаги, уже исписанные лежали по правую руку от него.

«Тори, он сошёл с ума и укусил меня»

— Кто это?

«Это подросток-конюх, он слаб головой и не ведает, что делает. Но мне кажется, что это и не Тори вовсе»

— Почему? — взгляд дознавателя по прежнему был напорист и колюч. Будто иглами колют: не расслабишься.

«Он неестественно выглядит и ходит. А ещё рычит будто зверь и глаза… это не человеческие глаза»

— Где он сейчас? — Корникс будто подобрался весь.

«Его приковали в сарае».

Дознаватель встал из-за стола и подошёл к двери, приоткрыл ее и позвал:

— Кто тут самый храбрый, заходи.

В кабинет зашёл Ален, настороженно косясь на дознавателя, а потом и на меня. Лорда и леди Цервин он будто бы и не заметил.

— Ты должен сходить в сарай и узнать, как дела у Тори.

Судя по выражению лица Алена, он успел несколько раз пожалеть, что зашёл в кабинет, но делать ему было нечего, он кивнул и развернулся на выход. Слуги пропустили его молча, встав по обе стороны коридора, будто лакей был прокаженным.

Корникс проводил взглядом Алена и вернулся ко мне.

— Тарга Туйая, я был бы рад, если бы сказали мне куда отправили своего арманта?

«Я не понимаю о чем вы»

И я была совершенна искренна, что такое «Армант» я не знала.

— Насколько я знаю, ваш армант был в виде мелкой птицы, возможно, воробья.

Я облегченно вздохнула, теперь хотя бы ясно, что от меня хочет тарг королевский дознаватель.

«Я выказала желание, чтобы милорд быстрее вернулся, и мой воробей улетел, куда не знаю. И когда вернётся, я тоже не знаю»

— Надо же, как интересно, — пробормотал Корникс, — лорду Адвину вы определенно дороги.

Я не успела спросить, почему он сделал такой вывод, на меня накинулась леди Акуна. Она словно гарпия вскинула руки, скрючив пальцы, и вцепилась в мой жиденький, но аккуратный пучок волос.

— Леди Акуна, что вы себе позволяете? — не повысив голос поинтересовался дознаватель, но по сжатым губам можно было понять его злость, — отпустите таргу Туайю.

— Это она, — бормотала Акуна, — она во всем виновата, на ней лежит проклятье… ее нужно убить…

И ее руки переместились ниже, на мою шею. Я хоть и не стояла безучастно, но явно проигрывала в силе Акуне.

Корникс досадливо сделал замысловатый жест рукой, и миледи отлетела от меня на пару метров, чувствительно приложившись спиной о стену кабинета. Ей бы сделать вид, что она всегда там лежала, да она встала и с упорством барана вновь пошла на меня. Глаза стеклянные, идёт, бормочет себе под нос гадости про меня. А я что? Упала на кресло и пытаюсь отдышаться после неудачной для леди Акуны попытки моего убиения.

— Леди, возьмите себя в руки, — снова ледяной голос дознавателя, на месте Акуны я бы прислушалась к его совету, уж больно раздражённым он выглядел.

А той все нипочём, снова потянулась к моей щуплой шее, будто других вариантов прикончить меня нет.

Тут уж Корникс ничего не стал говорить, а просто мазнул рукой вдоль себя. Будто свежей ветерок пронёсся мимо меня и окутал мою мучительницу. Закружил, завертел и вот пару мгновений спустя, та оказалась накрепко спелёнатая невидимыми путами. Стоит себе глазищами зло сверкает.

А Корникс вокруг ее обошёл и сказал:

— Странное дело, словно миледи подверглась сильному внушению. Но ведь никого здесь нет, кроме нас с вами..

Сказал и повернулся ко мне. Я как раз пыталась волосы собрать, да с раненой рукой получалось плохо, точнее вовсе не получалось.

— Вы маг?

Я отрицательно качнула головой.

Корникс толкнул миледи в кресло, где она сидела до всех этих событий, и вернулся за стол. Помолчал ещё немного и задал логичный, но для меня неожиданный вопрос:

— Она говорила правду? Про проклятье?

Помедлив, я кивнула, лгать дознавателю было очень и очень чревато.

— Вы расскажите мне о нем?

«Это личное, боюсь, что не знаю, почему леди заговорила о нем и откуда она узнала. Никто, кроме лорда Адвина, не