Неосквернённая - Лилиан Т. Джеймс

бровями. – Ну же, Вэриан, скажи Джарену, как сексуально я пахну.

– Боги! Откуда мне знать, как пахнет секс? Ты воняешь, как какой-то кабан!

И вдруг наступила тишина. Она стояла на перепутье двух взглядов, понимая, в чем только что призналась. Щеки теперь не просто были теплыми – они горели. Девушке пришлось прикусить нижнюю губу, чтобы хоть как-то сдержаться и не осыпать проклятьями Трея.

Первым заговорил Джарен:

– Ты никогда не занималась сексом?

Вэра повернулась к мужчине, обескураженная его прямолинейностью в таком деликатном вопросе. Затяжная пауза дала ответ за нее, а напряжение только возросло. Джарен хищно наклонил голову, продолжая смотреть на девушку.

– Не понимаю, почему вы так удивлены, – наконец бросила она. – Последние пятнадцать лет я провела в одиночестве.

Вэра опустила руки, чувствуя, как стыд начинает заменять ей вторую кожу. Больше всего ее раздражало, что этот вопрос ее действительно беспокоил. Не ее вина, что у нее не было даже шанса встретить кого-то. Однако отсутствие секса в ее жизни еще не значило отсутствие желания.

– Ну теперь ты знаешь. – Трей приблизился к ней. – Обещаю, что именно так я и пахну.

Стражник был не настолько быстр, чтобы избежать ответного удара под дых.

– Поскольку у нас теперь есть один нежелательный рот, то нам понадобится больше провизии, чтобы добраться до Истшора. Конечно, в нескольких часах езды отсюда Килмир, но я не собираюсь останавливаться в городе, где нас могут застать люди Сулиана.

Джарен вернулся к своему обычному раздраженному состоянию, и казалось, его недовольство росло с каждой минутой.

– Истшор? Он же в нескольких днях отсюда. Ты сказал, что все объяснишь, как только мы будем на безопасном расстоянии от столицы. Мы и так далеко.

Вэра не была уверена, достаточно ли безрассуден Трей, чтобы напасть на Джарена, но его поза заставила ее серьезно задуматься, а не попытается ли он.

– Благодаря вам двоим я понял, что Вэриан очень важна для Сулиана и его отпрыска. Теперь они уже прознали о ее пропаже, так что нет, мы не достаточно далеко. Направляемся в Истшор. Вэриан может следовать за мной сколько пожелает, но ты можешь и остаться. В идеале, конечно, если ты останешься в паре метров под землей.

Вэра вышла вперед Трея, не давая ему ответить, иначе бы все закончилось дракой.

– Так ты планируешь остановиться в Срединном Пути?

– Йе.

– Но там тоже могут оказаться солдаты, как и в Килмире, – ответила девушка.

– Слухи дойдут до Килмира намного быстрее, а в Срединном Пути тебя никто искать не станет. Если твой сторожевой пес будет себя нормально вести, мы сможем отдохнуть и пополнить наши запасы безо всяких проблем. – Девушка вдруг уловила вопрос в глазах Джарена, который он не озвучил. Он хотел знать, как долго она будет с ним.

– Я не какая-то игрушка, которую можно задобрить пустыми обещаниями, Джарен. Я не буду вечно за тобой следовать. У меня есть обязанности, которые я оставила, и люди, которые переживают обо мне.

– Например? Этот чинбисрол? Как ты думаешь, что скажет недопринц, когда увидит тебя? Теперь твою сущность не спрятать за ровненькими круглыми ушками. Все в тебе кричит о враждебности.

Вэра вздрогнула. Она имела в виду Элрика, но правда, слетевшая с губ Джарена, все равно больно кольнула. Итан знал, что она не человек, но, по крайней мере, раньше она могла хотя бы сойти за него. Но хотел бы он, чтобы ему каждый день все напоминало о ее происхождении? Элрик любит ее, но теперь даже у него могли появиться опасения.

– Нам нужно продолжить путь, если мы хотим добраться до Срединного Пути до завтрашней ночи. Ты можешь спросить у меня сейчас что угодно. Но и у меня есть вопросы. Око за око. По рукам?

Девушка взглянула на мотавшего головой Трея. Она знала, что должна послушаться его и отказаться, а потом вернуться к спокойной жизни, к которой она привыкла. Однако чем больше они отдалялись от столицы, тем легче становилось на ее душе.

Джарен знал все о ее родине и мог рассказать всю историю, может, даже поведать о ее семье. Император знал фамилию Вэры, но, несмотря на свои слова, он не мог знать абсолютно все. Девушку не покидало чувство, что если она вернется, то император не будет спускать с нее глаз. Она действительно будет заперта в четырех стенах, зная не больше, чем сейчас.

– По рукам.

Девушка коротко взглянула на Трея и заметила, как его лицо исказила боль. Вэра попыталась сделать вид, что ее это не задело. Она подошла к другу, взяла его за руку и посмотрела в глаза с просьбой понять.

– Император Материс хочет использовать меня, Трей. Таким его план был всегда. Может быть, Итан и желал дать мне время смириться с моим будущем, но император не оставил мне выбора. Это первый глоток свободы в моей жизни. Я обещаю, что, когда я вернусь, он же станет последним. Так что прости меня за то, что пытаюсь убежать от своей судьбы.

Трей был не рад, но смягчился и притянул девушку в объятия. Он был всего на пару сантиметров выше, поэтому, когда стражник хихикнул, дыхание задело ее ухо, и девушка вздрогнула.

– Ты худшая благородная дама, которую я только знаю. Но ты все равно мой любимый человечек.

Вэра освободилась из его объятий с горящими глазами, но улыбка вмиг слетела с ее губ, как только она увидела лицо Джарена. Он смотрел на них с таким гневом, что девушка невольно задумалась, сколько раз он представлял их смерть. Особенно Трея.

Вэра обратила взгляд к небу, моля богов о терпении.

– Если ты нахмуришься еще сильнее, то споткнешься о свои брови. – Джарен не отвечал. Просто смотрел, как она взбирается на лошадь.

Девушка вздрогнула, когда магики уселся за ее спиной. После излечения каждый раз, когда Джарен прикасался к ней, возникал небольшой сгусток энергии. Конечно, он не был таким мощным, как впервые, но казалось, будто вся ее сущность мурчала, будто сама душа требовала его близости.

Джарен уселся в седле и повел их на дорогу. Девушка закрыла глаза и стала вдыхать его аромат. Было в нем что-то успокаивающее ее.

Сначала Вэра думала, что дело в долгом отсутствии физического контакта. Однако подобные чувства не окутывали ее, когда она обнимала Трея. Только с Джареном.

Вэре нравилось, как он возвышался рядом с ней, заставляя ее вытягивать шею, чтобы посмотреть ему в глаза. Нравилось, как его землистый запах окутывал сознание.