Одно короткое лето - Руслан Валерьевич Дружинин

никогда ещё в таком составе не собиралась. Казалось, Елена была очень рада, что они с Романом не одни в этом мире.

— Анюта, а как называется твоя деревня? — обратилась она к необщительной девушке, но та пропустила вопрос мимо ушей, сделав вид, что его вовсе не было.

Сочтя молчание за скромность, женщина попыталась объяснить лучше:

— Мы долго бродили в округе и знаем близлежащие земли. Мне просто хотелось немного узнать тебя. Места, где ты родилась многое могут поведать. Мы с Романом бывали в общинах язычников и невегласи. Часто встречали диких одиночек в лесах. Кто-то с благодарностью слушает сказы, многие хотят просто убить и ограбить. Путь скитальца нелёгок, но не только люди в том виноваты. Напротив — это наш мир остыл слишком быстро. Чем тяжелее человеку живётся, тем ближе он в своём выборе к злу. Если нечего есть, ты становишься способен на многое. У костров разные мысли приходят, начинаешь верить в древних богов, видеть их связь с дикой природой, в этом даже нет ничего удивительного – в каждом крае верят по-разному. А где твоё Тепло?

Снова молчание.

— Признаться честно, мы и сами не знаем. Анюта об этом нам ничего не рассказывает, — неловко оправдался Олежка за девушку. — Мы её в лесу повстречали. Она охотилась, но была ранена зверем. Целую Зиму пришлось залечивать раны, но теперь Анюта путешествует с нами.

— Ты хотел сказать: путешествует вместе с тобой? — подловила на слове Елена. — Вы же кажется влюблены? Отец твой так вчера говорил.

— Да, Анюта моя…

Олежка замялся, и это наверняка не ушло от взгляда сообразительной женщины.

— Невеста она моя. Но мы ещё не совсем вместе. Она видит мир по-другому, ещё не привыкла ко мне и к отцу.

— Я в живе с вами, — буркнула девушка.

— И говорит чудно, — подметила женщина. Губы Елены тронула дружелюбная улыбка, но в глазах мелькнула брезгливость.

— Не оправдывайся, я всё понимаю. Не каждый живёт в честном браке. Во многих общинах опустились до многоженства. А Анюта у вас и вовсе одна. Пусть так, я не осуждаю...

Олежка вытаращился на Елену, но опасаясь её неверно понять, ничего не ответил.

Идти дальше по дикому лесу становилось труднее. Вокруг скитальцев раскинулись глубокие овраги, и чем больше Михаил их изучал, тем становилось яснее, что не природа коверкала эту землю. В кратерах виднелись куски зарытого в землю металла. Некоторые из обломков ещё несли на себе следы бушевавшего в этих местах пожара – их края были оплавлены, потемнели и деформировались. Среди молодой поросли леса стояли сгоревшие столбы старых сосен. Пожар случился здесь очень давно, но лес ещё не успел залечить свои раны. Долго гадать, что же такое случилось семье не пришлось. Через сотню шагов в огромном котловане они увидели остов машины – Воздушный корабль, будто старый дом зарылся на полкорпуса в мягкую землю. После его падения остался огромный кратер, вокруг которого не сохранилось ни одного целого дерева. Корабль возвышался в этой проплешине, как надгробие безвозвратно ушедшего мира.

Указав на разбитое судно, Михаил произнёс:

— Эти корабли и сейчас можно встретить, ведь они летают в автономном режиме. Живых там нет, и каждый год суда падают с неба куда им придётся. Остатки топлива в баках взрываются и приносят много беды уже здесь – на земле. Воздушные корабли — последние отголоски того, чем было сильно человечество до Долгих Зим. Напоминание о прошлом величии...

— Зачем же их делали, если не для перевозки людей? — удивилась Елена.

— Более старые, кажется могли перевозить множество пассажиров. Мой отец рассказывал, что они появились как раз до наступления холодов. Он даже говорил, что воздушные корабли виноваты в том, что мир накрыла Зима, но не знал, как именно корабли могли сделать такое. Лишь затаил на них долгую, необъяснимую злобу.

— Мои родители говорили о том же, — вспомнил Роман. — «Воздушные корабли принесли на своих крыльях Зиму», — вот их слова. Отец рассказывал, что всё дело в топливе – его испарения закрыли солнце непроницаемой хмарью. Но сложно поверить, будто люди Тёплого Лета допустили такую ошибку.

— Человек — алчное существо. Если он дорывается до чудес, то не может остановиться. Воздушные Корабли дали нам то, от чего мы не в силах были вовремя отказаться, — поддержал Михаил слова шурина.

— А я слышала, что на востоке – в Серых Городах, корабли сбивают специально. — вдруг сказала Елена. — Одичавшие люди охотятся за тем, что хранится внутри...

— Я много раз бывал в недавно рухнувших кораблях. Ценности они не представляют, – усомнился сказалец. – Там нет ничего, кроме металла и проводов: ни еды, ни того, что можно было бы использовать для обогрева. Пассажирские суда уже давно не летают и ободраны до последней железки. На оставшихся в небесах машинах стоит только аппаратура.

Он хотел рассказать ещё и о космосе, о том, что корабли могли подниматься даже за небо. Всё, что Михаил знал о судах прошлого было известно ему из рассказов отца. Из собственных детских воспоминаний вырывались только отдельные образы: экстренные выпуски новостей, дискуссии о погодных аномалиях и химическом топливе, сухая статистика первых замёрзших, неожиданная паника и разрушение.

Но погрузиться в воспоминания не удалось. Среди развалин корабля послышался звон и угрожающий скрежет металла. Каждый скиталец знал, что в пути нужно быть готовыми ко всему. Стоило неожиданным звукам раздаться поблизости, как вся группа насторожилась. В голове крутились мысли