Чужая игра для сиротки. Том второй - Айя Субботина

В некоторых вопросах я не доверяю никому — даже себе.

— Нужно запечатать Бездну, Эвин. Пока это еще возможно. Трещина растет с каждым днем, кто знает, что из нее вылезает прямо сейчас, и что может вылезти завтра. Или послезавтра.

— А мой верный Инквизитор не всегда сможет защитить людей от Беала. Даже ценой собственной жизни. Я, кажется, так толком и не поблагодарил тебя за то, что разделался с этой тварью.

Хорошо, что стою к нему спиной, и Эвин не может видеть мое лицо.

Черт!

Проклятье!

Я ведь был уверен, что Беала прикончили кислотные снаряды.

А «оказывается», его смерть — моих рук дело.

Но если его прикончил не Эвин и не я, то…

— Мне нужно твое разрешение на посещение Хроноса, — произношу сквозь зубы.

— Зачем? Хочешь пожаловаться самому старому Скай-Рингу, что его предок зря переводит свою великую кровь?

— Типа того, — пытаюсь поддержать его попытку иронизировать над собственной беспомощностью. — Скажу ему, что пора вылежать из задницы мироздания и наводить порядки в Артании, а то его внук как раз собрался строгать наследников.

Эвин смеется — не очень весело, но все же.

— Хорошо, я выпишу тебе разрешение. Только имей ввиду — этот старик не любит, когда его беспокоят. В последний раз, когда его будил Дарек, все закончилось крепкой взбучкой королевской задницы.

Я все помню.

И именно поэтому хочу пойти к Хронисту.

Дарек Скай-Ринг лишь дважды ходил за советом к своему предку — такому старому, что он видел, как зарождались Тьма и Свет, как Хаос создал Бездну и как Бездна решила пожрать все живое.

Первый раз Дарек ходил к Хронисту незадолго до того, как украл из Бездны Л’лалиэль

А второй… перед тем, как его единственная законная жена родила ему единственного законного наследника престола.

Точнее, если моя догадка верна, наследницу.

В Артании есть место, неотмеченное на карте.

Большая равнина, усыпанная острыми, как бритвы, красными кристаллами Игниса.

Когда-то, если верить легендам. Именно здесь произошла последняя решающая битва между Тьмой и Светом, и эти огромные каменные глыбы — кровь и плоть богов.

Я не люблю здесь бывать, потому что в этом месте энергия смерти сильна как нигде.

Кажется, даже Бездна так не высасывает душу, как здешняя пустота.

Здесь мертво абсолютно все.

Кроме Хроноса.

Хотя, вряд ли можно назвать живым то, что давным-давно закостенело, потеряло душу и состоит из одних лишь воспоминаний. И знаний, большая часть которых не предназначена для ушей простых смертных.

По своей воле я бы ни за что не приперся к этой сущности, но я должен получить ответы, которые есть только у него. И пока что мне нечего предложить ему взамен, а Хронос не любит расставаться со своими секретами просто так.

Когда воздух становится слишком раскаленным, а каждый шаг дается с таким трудом, будто мне приходится отрывать от земли приколоченною гвоздем ногу, я замечаю впереди большой холм. Единственный здесь, на котором есть некое подобие растительности. Хотя, если мои догадки верны, эти раскидистые красные ветки — совсем не то, чем пытаются казаться.

И чем ближе я подхожу, тем больше убеждаюсь, что оказываюсь прав.

Вся эта огромная насыпь, увитая искривленными кристаллами Игниса — это и есть Хронос.

Торчит в земле, словно гигантская ядовитая грибница, распуская вокруг себя приманку — собственную кровь и плоть — ороговелую, но по-прежнему живую. И то, что когда-то было головой, теперь поросло такими же наростами, на конце каждого из которых торчит раскидистая ветвь капилляров и сосудов. Наверное, если бы здесь летали птицы, лучшей приманки и придумать было бы нельзя.

Но единственная добыча, которая пришла к нему в руки — только я.

И делаю это по собственной воле.

— Я уже начал думать, что это никогда не случится, — слышу голос в своей голове, и почти физически ощущаю, как тонкие иглы чужого разума проникают в мое нутро.

Я могу этом сопротивляться, но позволяю Хроносу взять свою кровавую плату.

Он должен получить свою «дань», чтобы утолить голод и стать добрее.

По крайней мере, я очень на это рассчитываю.

— Ты сам? — насыпь слегка колышется, как будто под несуществующим ветром.

— У твоего внука полный рот государственных забот, Хронос. Но он передавал привет.

Вздох в моей голове — тяжелый и подчеркнуто ироничный.

Он, конечно, ни слову не поверил.

— Не называй его так, — Хронос снова раскачивается, и бурая пыль медленно опадает к подножию его основания, больше похожая на проклятый снег. — Хотя в нем есть кровь Скай-Рингов. Старая, уничтоженная ветвь.

Я стискиваю зубы.

— Дарек надеялся обмануть богов? — Хронос посмеивается в точности как гадкий старикашка. Все-таки, человечность в нем проступает даже сейчас, когда практически утерян человеческий облик. — У него ничего не получилось и поэтому ты здесь.

Он утверждает — мои ответы не нужны, потому что каждая игла его сознания уже проникла ко мне в душу и нашла там все, что искала.

Все мои тайны.

Даже те, от которых очертя голову убегаю я сам.

— Зачем Дарек приходил к тебе? — задаю свой первый вопрос. — Зачем ему была нужна Л’лалиэль?

— Кровь, Инквизитор. Все дело в силе крови.

Я пытаюсь вытолкнуть его сознание из той части своей души, в которой ношу образ одной упрямой девчонки с целой кучей секретов.

— Аааа… — тянет Хронос. — Интересно, интересно… Дарек думал, что может переиграть свою судьбу, а на самом деле она просто сыграла им как пешкой. То, что должно было дать ему силу и власть, свело его в могилу.

Хронос хихикает и кристаллы Игниса покрываются паутинами трещин, выпуская наружу столбики огня и ручейки лавы.

— Л’лалиэль… — Скай-Ринг смакует ее имя, словно десерт.

Для меня всегда было загадкой, почему у порождения бездны оказалось такое красивое, почти музыкальное имя.

— Родила… маленькую красивую девочку…

Я до боли стискиваю челюсти.

Хватит.

Нужно уходить.

Я услышал, что хотел, я знаю ответ на вопрос.

— Кто бы мог подумать, что Инквизитор и Палач самозванца окажется таким слабым, — прищелкивает языком Хронос и невидимая сила тащит меня вверх.

Я пытаюсь освободиться из прочных пут, но они обвивают мои ноги толстыми канатами подтаскивая к самому «лицу» Хроноса — тому, что похоже на гладкий каменный шар с выщерблинами вместо носа и глаз.