Сексуальные отношения. Секс и семья с точки зрения теории объектных отношений - Дэвид Е. Шарфф

Подсистема III: Бессознательная реальность индивида. Эта система включает в себя связи как позитивные, так и негативные. Бессознательная реальность – это местоположение влечений и стремлений к удовлетворению потребностей через объектные отношения, она содержит вытесненные и отщепленные элементы Эго и объектных отношений.

По мнению Дикса, именно третья подсистема определяет долгосрочные качества брака. Если между всеми тремя подсистемами наблюдается соответствие, за процессом ухаживания вскоре следует свадьба. Но если потребности из подсистемы III не согласуются с другими компонентами, конфликт становится неизбежен, особенно если за межличностным фасадом I и II, демонстрируемым окружающим, скрываются глубокие расхождения с царством бессознательного.

Если после женитьбы позитивное отношение друг к другу сменяется страхом, отстраненностью и апатией, мы понимаем это как сдвиг в подсистеме III. Больше не удается сохранять бессознательное отрицание идентификации супруга с антилибидинальным объектом – с родителем, вызывающим ненависть или страх, с требовательным Супер-Эго, с контролирующим объектом. До брака партнеры, как правило, относятся друг к другу как к идеальным объектам с либидинально инвестированными, относительно свободными от конфликтов центральными Эго. Но на бессознательном уровне амбивалентность в отношении объекта неизбежна. Вытесненное либидинальное Эго стремится к объекту, возбуждающему его потребности, а антилибидинальное Эго противится этому, что может переживаться как отвержение. Союз центральных Эго оказывается под угрозой бессознательной амбивалентности и изо всех сил стремится вытеснить угрозу того, что потребности и любовь либидинальной системы поглотят объект или что агрессия антилибидинальной системы к фрустрирующим аспектам объекта может разрушить объект. И в том, и в другом случае желанный объект будет утрачен.

После женитьбы, когда страх потерять друг друга стихает хотя бы на время, эти вытесненные объектные отношения могут заявить о себе разными путями. Нежеланная часть самости может быть спроецирована на другого, и индивид будет ценить другого за то, что тот принял на себя эту нежеланную проекцию. Такая динамика обнаруживается в желании исцелить дефектную часть самости, спроецированную на другого или обретенную в другом и идентифицированную с ним. Возможно также, что некоторые свойства другого будут идеализироваться, чтобы дать возможность центральному Эго игнорировать его недостатки. Если эти вытесненные отношения выйдут на поверхность, в контексте относительно здорового брака их можно будет прожить, переработать и исправить.

В примерах, приводимых ранее, сексуальные нарушения на самом деле представляли собой позитивные основания для выбора партнера – выбора, совершаемого, например, ради исцеления (фантазия о Пигмалионе, распространенная среди подростков и молодых людей). Сексуальная симптоматология не играет уникальной роли в этих паттернах, но она важна, поскольку может катализировать действие позитивных или, наоборот, негативных сил.

Подобно тому, как единение в сексе способствует сближению, а фрустрация, неудачи или отсутствие сексуальной жизни свидетельствуют о действии сил, толкающих индивидов к сепарации, если одна сторона амбивалентности, направленная на преодоление страха распада на части, оказывается удовлетворена, другая – выражающаяся в стремлении к отделению – начинает заявлять о себе. Теперь индивид боится привязанности (по своим личным историческим причинам) и стремится к обособленности. Секс, сопровождающийся страхом привязанности, воспринимается с опасением, как нечто агрессивное и лишающее контроля. Результатом неудачи или отказа от секса становится апатия, потеря желания или бесполое существование в ярко выраженной форме.

Таким образом, изменения, почти всегда в некоторой степени происходящие вскоре после женитьбы, представляют собой возрождение избегающего аспекта амбивалентности.

Многие пары приходят к терапевту с жалобой на вторичное сексуальное расстройство у мужа или жены, начавшееся вскоре после женитьбы. Эмма Смит, Инид (глава 7), Пенелопа С. (глава 4) – все они до брака наслаждались физической близостью, которую им давал секс, хотя и не испытывали оргазма, но полностью утратили интерес к сексу, когда вышли замуж. То же самое может произойти и с теми, кто не переживает функциональных нарушений в сексе, как это было в случае Тамары (глава 7) и в примере, приведенном ниже.

Рон (31 год) обратился ко мне через год после женитьбы. До брака сексуальная жизнь приносила ему удовольствие и, очевидно, полностью удовлетворяла и его, и его будущую жену. В то время они не жили вместе, и поскольку Рон работал региональным представителем компании, занимавшейся сельскохозяйственными поставками, и часто должен был ездить в командировки, они занимались сексом раз или два в неделю. Его жена с легкостью достигала оргазма и, по словам Рона, ценила его нежное и шутливое отношение к ней. Он гордился тем, что его высоко ценили их многочисленные друзья, часто обращавшиеся к нему за советом. Его жене по-дружески завидовали, потому что она «сделала такую хорошую партию».

Однако через несколько месяцев после женитьбы Рон полностью утратил всякий интерес к сексу. Кроме того, он начал браниться с женой из-за мелочей, которым прежде не придавал значения. С друзьями он оставался отзывчивым и общительным, однако секс не вызывал у него никакой заинтересованности. Они сходили к гинекологу его жены, который рассказал им об упражнении «чувственный центр». Они попробовали это средство, но Рон стал только холоднее и нередко по дороге с работы заходил в бар, чтобы как можно позже прийти домой. Происхождение его отказа от секса прояснилось после того, как серьезно заболела его 55-летняя мать. Ей поставили диагноз быстро прогрессирующей раковой опухоли. В одном из сновидений Рона проясняется его идентификация с матерью, а также страх перед женщинами.

«Это сон о моем распятии. Я был распят на стене напротив лифтов. Это не было очень болезненно, хотя я испугался. Я понимал, что сплю. Мои ноги были пробиты гвоздями, и я был одет. Это не было похоже на распятие Христа. Следующее, что я помню: я распят на другой стене, это сделала Сандра, женщина, с которой я тесно сотрудничаю по работе. Она медленно вбивает гвозди в мои руки. Я подумал про себя: “Я истеку кровью до смерти”, – но не помню, чтобы эта мысль меня особо напугала. Я видел свое белое тело, из которого вытекла вся кровь, и думал, как же гробовщик будет приводить его в надлежащий вид. Я проснулся от звука церковных колоколов. В момент пробуждения я подумал, что Сандра – это Иуда, и мне пришла в голову фраза: “Ты предашь меня прежде, чем пропоет петух”».

В этом сновидении становится очевидно его эмоциональное отторжение женщин, страх перед ними и нарциссическая идентификация («Это было не похоже на Христа»). Во фразе «ты (женщина, с которой он близок по работе) предашь меня прежде, чем пропоет петух» пациент описывает свой отказ от секса как бегство ради спасения жизни. Торможение сексуального интереса к своей жене защищало его от проекций на нее собственного садистского внутреннего мира.

В ночь перед тем, как умерла его мать, у него было еще одно сновидение, в котором отразилось сексуализированное стремление к либидинальной матери.