Не время для героев. Том 2 - Илья Соломенный

— До утра, — Имлерис встаёт. — На десятый колокол генералы Молох и Слэйт хотят видеть всех на построении, на центральной площади Ранхольда. Так что будьте готовы заранее. Если кто ещё придёт — передайте им это.

Не добавляя ни слова, капитан разворачивается и уходит, теряясь в сумраке окутавшего лагерь вечера.

Интересно, куда он?

— Пожрать есть чего? — спрашиваю я.

Вскоре мы черпаем мясную похлёбку из общего котелка и обмениваемся малозначительными фразами. Обсуждать сражение в деталях ни у кого желания нет, но кое-что всё же всплывает в разговоре само собой. Да и трудно игнорировать синеватое зарево, всё ещё полыхающее за рекой.

— Как думаете, парни, так и было задумано? — спрашиваю я. — Со всеми этими взрывами?

Коряга и ещё один уцелевший десятник по прозвищу Соловей, переглядываются.

— Что-то вроде того… — говорит разведчик, — Пока вас не было, Имлерис пообщался в своей палатке с несколькими другими сотниками… Твоё недоумение, Рой… Скажем так, вполне обоснованно. Многие солдаты возмущены неверными данными разведки и тем, как всё обернулось. По лагерю уже ходит слух, что нас просто использовали, и не сочли нужным предупредить об этом.

— А точнее?

— Не думаю, что стоит обсуждать разговоры капитана в его отсутствие. И вообще, не нам ломать голову над приказами военного руководства, — небрежно замечает Пек и ловит наши взгляды. — Что?

— А ты давно стал подошвы Имлериса лизать? — спрашиваю я.

Шнырь мгновенно ощеривается.

— К твоему сведению, Рой, после сражения меня назначили личным адъютантом мессира Ди Марко! И если ты…

Дзынь!

Походная кружка, которую я бросаю, попадает точно в лоб Пеку. Парень падает навзничь — не от силы удара, а от неожиданности — и тихонько подвывает.

— Ах ты скотина! У меня и так всё лицо…

— Иди погуляй, пока я не озадачился вопросом, куда ты делся со стены незадолго до удара, и не разукрасил твою рожу ещё сильнее, — советую я. — А вздумаешь выслуживаться перед Имлерисом, пересказывая ему наши разговоры… Переломаю все пальцы, тебя потом не то что адъютантом — поломоем не сделают.

Шнырь, бормоча что-то себе под нос, встаёт и уходит. А я прячу лицо в ладонях.

Проклятье! Я не собирался так поступать! Не хотел грубить, угрожать, шпынять — даже несмотря на поведение Пека. Это усталость… И злость, которая накопилась после сражения… Я просто выплеснул её не туда, куда следовало… Нужно поспать…

— Ты поаккуратнее с ним, — замечает один из сослуживцев. — Крысёныш и правда выгрыз повышение, за то, что подтвердил, как героически наш капитан сражался и получил «ужасную рану». Хотя и был на другом участке стены. Такие зверьки любят укусить, улучив самый неудачный для тебя момент.

— Приму к сведению, — слабо улыбаюсь я. — Видимо, просто устал. Не хотел так с ним…

— Да всё правильно ты сделал, — фыркает Коряга. — Он достал уже всех. Рассказывал, как героически сражался с кейласами. Уверен, всё это обыкновенное враньё, как и раньше. Пусть паскуда только попробует вякнуть что-нибудь против нас… А, плевать, всё равно Имлерису недолго осталось капитаном быть!

— Да и хрраш бы с ним, — отмахиваюсь я и осекаюсь, вспоминая гигантов, раскидывающих наших воинов. Мда, тут хочешь не хочешь, а в приметы поверишь… Надо бы пореже упоминать их в речи. — Так что там про «использовали»?

— Ялайцев, судя по всем прикидкам и слухам, было не двадцать тысяч, а больше тридцати. И нашей главной задачей было спровоцировать эту армию.

— Ловушка?

— Точно. Капитан «Бешеных псов» в беседе с Имлерисом говорил, что у них и ещё нескольких, раскиданных по укреплениям отрядов, был приказ заманить за стены и уничтожить как можно больше чернокнижников, монстров и людей. Но главное — малефики. После того как большая их часть сунется за укрепления, в сражение должен был вступить Эйрик со своими «чёрными».

— Видимо, те ящики, которые мы видели в Торнвилле, использовали и тут?

— Как мы и подозревали перед боем, — соглашается Коряга. — Неспроста «чёрные» лазили ночами за рекой вместе с инженерными отрядами. Зарывали эти… Что бы там ни было. Судя по всему, именно таков был план Молоха — сделать вид, что мы проигрываем…

— Или на самом деле дать нам проиграть в какой-то момент, — хмуро замечает Блик. — Сами видели — конница Слэйта вступила в бой лишь в самый последний момент, перед тем как чернокнижники повалили за стену. Зуб даю — чтобы расчистить для них место, и чтобы малефики рванули за укрепления.

— Или так, — соглашается Коряга. — Но, так или иначе, требовалось пропустить часть ударной группы ялайцев, пожертвовав каким-то числом войск и стенами. Чтобы разнести их атакующий кулак. Потому и маги не особо усердствовали защищать укрепления... Они просто ждали, пока ублюдки хлынут внутрь.

— Ну… — я хорошенько обдумываю слова. — Нельзя сказать чтобы у нас не получилось обмануть врагов. Мы вырезали всех, кто был на нашей стороне, а взрыв разнёс большую часть ялайских войск за рекой, если я правильно понимаю. Остальные…

— Разбежались, да. К тому же ты видел, что творится за рекой?

— Издали. Только проявление магии.

— Там будто ворота бездны разверзлись… Земля выжжена, оплавилась полосой, шириной почти в целую милю, и длиной в две. За этим магическим штормом слабо видно, но в земле — огромный провал, который никак не преодолеть. Теперь этот участок вообще можно не охранять. А главное, Остранн, — Коряга кивает на крайнюю палатку, где, судя по всему, спит наш уцелевший маг, — сказал, что через такое э-нер-ге-ти-чес-ко-е поле не пройти ни одному колдуну, не говоря уже об обычных людях. И когда это поле рассеется — никто не знает. Но даже если и так — ты сам потом глянь на провал, поймёшь. Можно сказать, что Эйрик возвёл на месте снесённых укреплений новое, куда мощнее.

Будь я генералом Молохом — сам бы не стал объяснять солдатам, что к чему. Ялайцев следовало обмануть — показать им, что мы не намерены отступать, чтобы враг почувствовал вкус победы, чтобы попёр вперёд, сминая наши ряды, и не понял, что именно этого от него и ждут.

Но эти мысли я решаю оставить при себе. Людям, как правило, не нравится, когда их используют втёмную. Да и