Свиданий не будет - Фридрих Незнанский

– Но тогда это странно, – возразил Володя. – Вначале организовать покушение из неудобного места, а потом начать довольно откровенно и не очень ловко заметать следы.

– Вопрос понятен, – кивнул Гордеев. – Но, как помню, Живейнов говорил, что покушение было организовано явно на него, а Николаев попал под пулю случайно, потому что дорогу перед ними неожиданно стала перебегать какая-то девушка. Если бы оказались мертвы оба, вопросов бы вообще не было. Если бы Николаев уцелел, а Живейнов погиб, едва ли у этого новобранца хватило бы опыта определить, откуда стреляли. В настоящем же положении у организаторов покушения есть опасный свидетель – Павел. Следовательно…

– Следовательно, его жизнь по-прежнему в опасности, – вздохнула Лариса Матвеевна.

– Это так, – кивнул Гордеев, – однако я хотел сказать и о другом. Мне нужно немедленно увидеть Павла и не только еще раз предупредить его об осторожности, но и посоветоваться с ним. Давайте подумаем, как это сделать. Свой телефон он мне дал, но, как видно, едва ли этот телефон чист. Тем более что у охотников за Павлом есть благовидный предлог: «телефон поставили на прослушивание именно потому, что пытаются поймать покушавшегося». Не удивлюсь, если они заготовили даже соответствующее постановление прокурора…

– Но тогда они пасут и его квартиру, – сказала Лариса Матвеевна.

– Вот и давайте исхитряться, – повторил Гордеев.

Добросовестность – это изъезженный и избитый конек, на котором выезжают исстари литературные га-еры и спекулянты, ломающиеся друг перед другом на литературном ристалище…

Ив. Панаев. Петербургский фельетонист

В черных очках Володя имел вид лихой, во всяком случае – полукриминальный. Но Гордееву было понятно, что пора отводить его, что называется, на исходные позиции. События накручивались одно за другим, и дальнейшее следование Володи стезею доктора Ватсона могло для него обернуться не только синяком вокруг глаза. Да и сам Гордеев постоянно старался напомнить себе о том, что он не Шерлок Холмс, а всего-навсего адвокат, занимающийся делом своего подзащитного, к тому же коллеги.

Однако и сыщик в нем не хотел сидеть в созерцательной неподвижности. Мозговой штурм – хорошо, но что поделаешь, если приходится то и дело вылезать из халата и облачаться в джинсы.

– Мы всегда проигрывали преступникам в технике, – вздохнул Юрий Петрович. – И в советское время, а теперь подавно. Вот совсем недавно произошла одна история, когда люди под видом электриков обшарили несколько квартир и подсунули в одну из них то, что хотели. Это, конечно, мелочь, но у них для этой мелочи было все, что нужно. А нам сейчас всего-навсего требуется конфиденциально встретиться с человеком – и что же? А ничего! Ничего хорошего.

– В конце концов к Паше могла бы сходить я, – предложила Лариса Матвеевна. – И постараться сделать это незаметно.

– Нет, – твердо сказал Гордеев. – Хватит того, что уже засвечен Володя. Давайте хоть с вами потянем время.

– Не забудьте, – вмешался Иноземцев, – что Паше необходимо делать перевязки. Я могу попросить кого-то позвонить из больницы. У нас есть замечательная медсестра, Надя. Правда, она сегодня сменилась. Но это пустяки…

– Довольно, Володя, – остановил его Гордеев. – Это не подходит по двум причинам сразу: не думаю, что Павлу сейчас следует идти через полгорода в больницу. Вторая еще понятнее: никаких новых людей в этом деле. Никаких.

– А по-моему, мы слишком все усложняем, – сказал Володя. – Сейчас я выйду на улицу, доберусь до первого телефона-автомата и позвоню Живейнову. Я играл в школьном театре, так что голос изменить смогу. Скажу ему, что в город приезжает следственная бригада Генпрокуратуры и до ее прибытия попрошу не выходить из дома.

– А не станет ли это опасным для его семьи? Что, если те, которые охотились за ним, постараются его убрать прямо дома? – возразила Лариса Матвеевна.

– Нет, Володино предложение достаточно любопытно, – погладил подбородок Гордеев, от губ вниз, к кадыку, – верный признак того, что он почувствовал прилив энергии и словно помолодел. – В самом деле надо немного пощекотать им нервы. И я уже придумал как. Где здесь ближайший телефон-автомат?

– На центральной почте. – Но Лариса Матвеевна не считала себя человеком, тяготеющим к излишней конспирации. – Вам надо позвонить в Москву? Пожалуйста. Звоните отсюда. Тем более что ведь и междугородний телефон-автомат может прослушиваться.

– А пускай прослушивают. Но все же я буду звонить с почты. Пока оттуда. Ну такой вот стиль у адвоката Гордеева.

– Но может, я все-таки позвоню Живейнову? – попросил Володя.

– Почему нет? Позвоните. Но только очень коротко. И знаете что? Представьтесь адвокатом Гордеевым Юрием Петровичем. Мною то есть. Но голос дайте такой, чтобы он ни на ваш, ни на мой не был похож. Попробуйте.

Володе пришлось несколько раз произнести предполагаемый текст, прежде чем Гордеев и Лариса Матвеевна признали голос подходящим.

Они вновь подтвердили договор встретиться вечером у Лиды, и Володя убежал.

– Согласна с вами, что Паше надо посидеть дома, – заговорила Лариса Матвеевна, после того как дверь за Иноземцевым закрылась. – Но не будьте наивным: вам понадобятся новые помощники. Надо делать наоборот – вести себя так, будто ничего особенного не происходит. То есть, конечно, происходит, но не для вас. Вы приехали как адвокат Бориса Алексеевича Андреева – вот и ведите себя как адвокат. Будьте все время на виду. Позвоните в Генеральную прокуратуру прямо из кабинета Кочерова. Пусть знает – и знают, что вы не одиночка. Они должны знать, что не только вы знаете много, но много знают и в Москве.

– Собственно, я это и собираюсь начать делать, – заметил Гордеев. – Для чего сейчас и отправлюсь на переговорный пункт. У меня появилась одна маленькая, но хорошая идея. Есть у меня в Москве знакомая, с которой у нас довольно сложные, но иногда эффективные деловые отношения. Сейчас самое время ей о них напомнить. А вам пока задам только один вопрос: те собранные голоса, о которых вы рассказывали, пошли на раскрутку Вялина?

– Я даже не буду спрашивать вас: как вы догадались?! – улыбнулась Лариса Матвеевна. – Но, смею заметить, у меня есть не только истории о сборах голосов. Надеюсь, вы не проведете на переговорном остаток дня, а быстро сможете вернуться. Я приглашала к обеду и подтверждаю свое приглашение. Лишь одна просьба: за обедом будем говорить только о Москве. Никакой уголовщины и около. О выставках, концертах, премьерах. – Она угадала по движению Гордеева, что тот хочет возразить. – Не говорите мне, что вы никуда не ходите. Расскажете все, что знаете. Я не была в Москве три года, но все говорят, что она очень изменилась. И не только потому, что занялась своим юбилеем.

– У меня свой взгляд на этот юбилей.

– Конечно же скептический. Наверное, считаете затраченные деньги и переводите их в более доходные статьи…