Охота на красавиц - Елена Арсеньева

Вот так Фридунский Анатолий Борисович! Вот такжурналист! Вот так разведчик карадагских кладов! Не отыскал ли он под кустомвысокогорного шиповника то, что сам туда положил? Не совсем понятно, правда,зачем ему докладывать об им же самим совершенном убийстве, но, может быть,хобби у него такое: как завидит труп – без разницы, собственноручно изготовленныйили даже примерещившийся, – так и мчится, задрав штаны, в ближайшееотделение милиции: стучать на кого ни попадя! Нет… отнюдь нет! Конкретно стучитАнатолий Борисович Фридунский на Киру Константиновну Москвину, и уже второйраз… Вопрос: почему он не сомневался, как отреагирует коктебельская милиция наего заявление? Как умудрился оказаться в нужном месте точнехонько в нужноевремя? Откуда, попросту говоря, он знал, что Кира в этот момент окажется вмилицейских лапах?

Ответ может быть лишь один: Фридунский сделалвсе, чтобы она в этих самых лапах очутилась…

Не правда ли, вовремя вышел на прогулкуМыкола? Точнехонько в ту минуту, когда Кира приостановилась возлеприснопамятной доски с висячим замочком.

А как своевременно оказался возле такой же«доски объявлений» милиционер в портовой милиции города Ильича! Кира словно бывновь увидела омерзительную листовку с жирными потеками клея по краям.

Потеки клея… Они могут значить только одно:бумажка только что приляпана. Уж не Фридунский ли и был тем самым расклейщикомлистовок, который охватил своей деятельностью чуть не весь Крымский полуостров?Ах ты, красный партизан!..

Кира вспомнила высокого мужчину в цветастойрубахе и широченной шляпе, который проскользнул мимо нее по аллейке, пряча лицов сотовый телефон и что-то бормоча насчет того, что вам, мол, надо толькозадницу от стула оторвать и на улицу выйти. Через минуту к Кире прогулочнымшагом приблизился розовощекий сержантик, и если бы Максим не вырвал жертвуточнехонько из-под его носа…

Она стрельнула глазами на Максима, но он тянулспрайт через соломинку с таким мрачным лицом, словно пил натуральный рыбий жирсо льдом. Кира поспешно опустила ресницы.

Хорошо. Значит, Фридунскому по какой-топричине необходимо, чтобы Кира на некоторое время оказалась надежноизолирована. В Коктебеле – сорвалось, в Ильиче – не получилось. В Pостове… вРостове их с Максимом на дороге подстерегли Вовчик и K°. Почему же Киру раньшене удивило: с чего бы этим ребяткам, которые промышляют только по крутыминомаркам, цепляться к бледному и довольно-таки непрезентабельному«Москвичу»?.. Возможно, их кто-то науськал? Значит, Фридунский постоянно следилза Кирой. И вот, убедившись, что рыбка снова сорвалась с крючка, он «забежал»вперед и разыграл новый акт драмы перед тамбовскими ментами – столь же, увы,доверчивыми, как их коктебельские коллеги.

Что же, Фридунский на вертолете, что ли, велпреследование, если так безошибочно отслеживал путь?! Внезапно Кира вспомниласветло-серую «Волгу», которая сегодня дважды мелькнула мимо, вздымая раскаленнуюпыль. Хотя откуда ей знать, какая машина у Фридунского? Почему обязательно«Волга»? Возможно, просто совпадение, случайность.

Случайность?.. Сколько их уже обрушивалось впоследнее время на Киру – но все они, как правило, были тщательно организованы:листовки по всему Крыму, паспорт, «потерянный» в автобусе сбедолагами-челноками…

– Ох, – тихо сказала Кира. –Ох, боже мой…

– Эй, ты что? – сквозь серый туман,затянувший все вокруг, вдруг пробился чей-то встревоженный голос. – Тебеплохо?

Это Максим. Это его голос. А что-то теплое,стиснувшее ледяные Кирины пальцы, – это его рука… И тут Кира ощутила, чтосерая пелена начала редеть. Зеленые глаза пристально взглянули в ее глаза – ивдруг расплылись в подступивших слезах.

– О господи, Максим! – беспомощновсхлипнула Кира. – Ты представляешь?! Да ведь те двое, кто грабил челноковв автобусе Феодосия – Симферополь, уехали потом на серой «Волге», мне сказал вКоктебеле этот Полторацкий. А ведь именно серая «Волга» нас сегодня дваждыобошла. И сразу в Тамбове объявился Фридунский! Ты понимаешь, что это значит?!

Максим молчал так долго, что Кира нетерпеливымжестом вытерла наконец глаза и уставилась на него. И почувствовала себя страшноусталой, увидев, что он извиняюще улыбается:

– К сожалению, нет.

Кира опустила голову и сидела так некотороевремя, разглядывая кубики льда, которые медленно таяли в пузырящемся спрайте.

– Вот и я не понимаю, – сообщила онанаконец. – Не понимаю: то ли я сошла с ума, то ли весь мир вокруг меня.

Какое-то время Максим придирчиво разглядывалее, потом с явным облегчением изрек:

– Нет, на сумасшедшую ты не похожа. А вотчто касается остатнего мира… Может быть, поостережемся ставить диагноз до техпор, пока ты мне все толком не расскажешь?

Кира вскинула на него глаза, и, когда смыслего слов дошел наконец до нее, слезы снова выступили на ее глазах. Но на сейраз это были слезы облегчения.

– Ой, не могу! – беспомощнопростонал Максим. – Ну какая же ты плакса, оказывается! Давай-ка высушиглаза, пока идем в машину. Тебе ведь все равно, где рассказывать, правда? А мнеза рулем всегда лучше думается. К тому же есть у меня такое предчувствие, чтонам надо в лепешку разбиться, а успеть нынче к вечеру в Нижний!

* * *

Следующий час, а может быть, и больше, Киратолько и делала, что говорила, не переводя дыхания. Сначала немножко мешало то,что она не видела перед собой глаз Максима: переглядки в зеркальце заднего видакончились, он посадил Киру рядом с собой на переднее сиденье и как уставился надорогу, так почти и не смотрел в сторону.

Кире тоже пришлось глядеть вперед – и странноедело: чем стремительнее летело под колеса шоссе, тем быстрее находились словадля описания причуд Судьбы, которая решила поставить над ней некий несусветныйэксперимент. Иногда Кира замолкала, мимолетно отмечая, с какой страшнойскоростью они мчатся, – кто бы мог подумать, что зачуханный «москвичок»способен на такое! – и снова говорила, говорила, говорила, задавая старыеи новые вопросы – и опять, опять не находя ответа на главный: кто и почему убилАлку?

– Понимаешь, я сначала решила, что этокак-то связано с моей работой. Но это плохой детектив, если так. В этом случае,по закону жанра, мертвой на Карадаге должна лежать я!

– Ой, нет! – перебил Максим спреувеличенным испугом. – Это уж какая-то охота на женщин получается. Накрасивых женщин! Хватит с нас трупов, знаешь ли.

– Но ведь Алка, по сути дела, игралатолько административную роль, – упрямо продолжала Кира. – Это ее надобыло выводить из игры косвенно, а меня – впрямую. Это я должна быть убита!