Староград - Артем Рудик

в большой живой квадрат, идеальную фигуру для демонстрации военной мощи.

Большинство прибывающих летательных аппаратов были, конечно, грузовыми. Они привозили фрагменты укреплений, платки, боевые машины, боеприпасы, оружие, легко развёртываемые постройки, провиант и прочие необходимые любой миротворческой миссии предметы.

Прикреплённые к таким машинам инженеры сразу же усердно принимались за работу: спускали огромные пласты ящиков, собирали временные строения (штаб, лазарет, полевую кухню, переносной собор, столовую и прочие подобные палатки). Но в первую очередь, конечно же, таскали на заранее распланированные позиции мешки с песком, стены, пулемёты, облегчённые противотанковые ежи. То, как ловко они работают, заранее зная, куда и что ставить, — отчасти и моя заслуга.

Зрелище нашего прибытия было действительно грандиозным, имперская машина работала как часы. И даже передовой экспедиционный корпус заставит глотать пыль любую другую армию мира. Чётко ровняя шаг, солдаты в чёрной форме заняли свои места в огромном квадрате посередине аэропорта, превратившись в маленькое живое озеро, — идеальную симфонию войны. И это только первая партия!

Чуть поодаль ездили бронемашины и пара танков, закрепляя образ сверхдержавы в глазах местных аборигенов. К слову, а где они? Я не вижу ни гражданских, ни даже встречающей нас делегации. Мы вроде бы приехали наводить за них закон и порядок, а они даже не удосужились нас встретить!

— Командер Топски, я полагаю? — обратился ко мне чей-то безрадостный голос откуда-то из-за спины.

Я обернулся и увидел перед собой хмурого офицера, бывшего в сопровождении шести столь же чёрствых на вид вояк. По подтрёпанной форме Ордена я понял, что, скорее всего, это и есть представитель протектората, который должен был нас встретить.

— Предпочитаю «Штатгальтер Топски», будем знакомы. С кем, к слову, имею честь?

— Генерал Соколов, — не двинув ни единой лицевой мышцей, сказал собеседник, мусоля губами тонкую сигаретку.

— Вы — это всё, что Салем послал навстречу нашим вооружённым силам?

— А вас что-то не устраивает?

— Да, ибо это настоящее неуважение к Империи!

— Да ну? Мне кажется, что вам и так слишком много чести. Не предупреди вы о своём прибытии, всё, что бы вас тут ждало, так это огонь зенитных батарей.

— Вы, генерал, ещё и осмеливаетесь хамить перед лицом армии, что сможет сровнять с землёй весь ваш городишко.

— Вы далеко не первый, кто так считает, и я не могу не признать тот факт, что Рония в настолько плачевном состоянии, что сравнять её с землёй сможет и старый одинокий экскаватор.

— Что вы хотите этим сказать?

Уныло окинув взглядом выстроившийся корпус и снова вернув свой безжизненный взгляд ко мне, Соколов произнёс:

— Что ты выпендриваешься!

Я был просто ошарашен, а генерал с видом победителя торжественно побрёл прочь, словно не желая тратить больше времени на стандартные процедуры и оставляя нас самих себе.

Да, я изначально не рассчитывал на тёплый приём, но это... это просто верх хамства! Ну что же, возможно, третья сила действительно необходима этой стране, чтобы стабилизировать положение и привести её в человеческий, цивилизованный вид. Империя идеально подходит на эту роль. Мы спасём Ронию от неё же самой...

«Очевидно, что это вторжение, не важно, как они его называют. И, как и в случае с захватчиками из Карнима, новых интервентов здесь ждёт лишь смерть. Мы не потерпим очередных паразитов на нашей земле!»

Революция ЗАВТРА, выпуск 10.02

«Протекторат всё ещё контролирует ситуацию с военной миссией Босгора. Это вынужденная и временная мера. Как только Мировая Лига и правительство Империи поймут, что ситуация под нашим полным контролем, они уберутся восвояси. До тех пор хотим заверить всех наших читателей, что вы под полной защитой сил протектората и контингент интервентов вам не угрожает!»

Вестник Цитадели, выпуск 10.02

Игра теней

21.01.85

Дом правительства, небоскрёб «Коламбия», любезно предоставленный мне в качестве резиденции, и, вместе с тем, ставший пристанищем для всего правящего аппарата протектората, стал самым высоким зданием в городе, после падения «Атланта». Да, пускай он не так высок, как башни Цитадели или высотки Центрума, и уж точно он не столь высок, как те староградские небоскрёбы, что пали во время штурма, но в практичности и защищенности ему точно не откажешь.

Даже до нашего прихода, будучи резиденцией одной из ронийских военных корпораций, небоскрёб уже был оборудован по последнему слову техники. Здесь было всё, от камер и бронированных дверей, до пулемётных турелей и автоматизированных стражей. Сколько же денег было вложено в эту штаб-квартиру! По сравнению с остальным городом и даже с усадьбами в его предместьях, «Коламбия» была просто технологическим раем, на поддержание стабильной работы которой теперь уходит чуть ли не половина энергии от и без того работающей в четверть мощности староградской МЭС.

Однако, после покушения на мою жизнь, мне показалось мало средств сдерживания тех, кто всё же окажется достаточно безумен, чтобы попытаться в открытую атаковать эту крепость, посреди уцелевших и роскошных центральных кварталов, благо у меня ещё был один особенный козырь в рукаве.

Дело в том, что во время войны, будучи почти на грани поражения и имея избыточные запасы мирмидия, старое правительство разрабатывало так называемый план «Пепел», что мог бы коренным образом переломить ход всей Великой Кампании. План этот представлял собой проект «подпольной» мирмидиевой бомбы, оружия поистине ужасающей мощи, которое они создавали тайком от Мировой Лиги, к слову, наложившей запрет на распространения подобных технологий, по-видимому, с содействия кого-то из «Смертельной шестёрки». Как же хорошо, что мы сумели взять город до того, как Старая Рония успела использовать эту жуткую технологию.

Только подумать, как столь разрушительное оружие могло бы изменить весь ход войны! А теперь оно может изменить всю жизнь Старограда в одно мгновение, как уже когда-то изменило лик Нового Пскова, до сих пор не оправившегося после «Атлантической Бойни», единственной войны, во время которой в первый и, хотелось бы верить, что единственный раз, были сброшены две подобные бомбы. И как же хорошо, что оно теперь в моих руках! Ибо теперь оно сможет стереть с лица земли любого,