Девочка, которая объехала волшебную страну на самодельном корабле - Кэтрин М. Валенте

– Вот почему мы лучше всего подходим для этой работы. Потому что мы так далеко на юге. Тут все намагничено, понимаешь? Если бы мы не делали эти туфли, то все подменыши бы – что? Просто уплыли бы обратно в свой мир, да и все. Разве это справедливо по отношению к ребятам, которые их честно украли?

– Я же не уплыла.

– Но ты же не подменыш! Вместо тебя в кровати не оставили куклу или гоблина. Между твоим миром и нашим не один путь, а много. Есть дорога подменышей, а есть Похищенные, а есть еще те, кто споткнулся и провалился в дыру в живой изгороди. И еще грибные круги, и торнадо, и одежный шкаф, полный зимних пальто и шуб. Все это опасно, но за подменышами особенно трудно уследить. Кто-нибудь все время пытается похитить их обратно или стащить с коня прямо во время военного парада. Только туфли их и удерживают здесь, только туфли. Иначе бы они… фьюить! Как воздушные шарики. Я делаю правые туфельки. С железом в подошве. Железо не должно быть снаружи. У жителей Волшебной Страны на него аллергия. У меня тоже, конечно, но я принимаю пилюли, как Маркиза учила.

– А как насчет Похищенных? Как они попадают домой? – Сентябрь вдруг поняла, что впервые задумалась о том, как попадет домой.

Ни ухмыльнулась. Зубы у нее оказались острые, волчьи.

– Мне нельзя говорить, ни в коем случае. И я не скажу, ни в коем случае. Но если твое сердце так уж лежит к дому, то лучше бы ты Споткнулась.

У двери фабрики Не-Ни подхватила целую охапку кож для обуви и показала бровями на общественный колодец прямо перед воротами. Сентябрь припала к бронзовому ковшу и начала жадно пить. Пока она хлюпала и причмокивала, наснас снова поскребла подбородок в задумчивости.

– Я могла бы сделать тебе пару туфель, которая сработает в обратную сторону. Реверсивная технология и все такое. Пару, которая доставит тебя домой.

– Правда? Ты можешь такое сделать?

– Туфли – странные существа. Ты думаешь, это просто обувь, а на самом деле они живые. У них есть свои желания. Нарядным, с камешками, подавай балы, крепкие ботинки хотят ходить на работу, а шлепанцы – только плясать. Или спать. Туфли определяют твой путь. Поменяешь туфли, поменяешь путь. – Ни со значением посмотрела на щегольские черные туфельки Маркизы на ногах у девочки. Сентябрь пожалела, что не высадилась на остров босиком. – Туфли подменышей хотят оставаться здесь. Держу пари, я могла бы сделать пару, которая захочет вернуться туда, откуда ты пришла. Комочек засохшей грязи на каблучок, щепоть чертовой соли на застежку, немножко взрослости на набойки. И ты очнешься, как будто все это был сон. Это и будет сон. Ни тревог, ни вины, ни обид. И снова в школу, и бутерброд с арахисовым маслом в коробочке для завтрака.

Сентябрь с трудом сдерживала слезы. Она вдруг почувствовала, как соскучилась по маме, как ей не хватает собственной тени и собственных волос, как противно скрипит соль на локтях, как она ужасно устала, и вообще она не знала, что приключения так изматывают. А еще ей так хотелось есть и ей так не хватало ее Вивернария! И откуда ей знать, долог ли еще путь? Сентябрь по-прежнему не считала себя такой уж храброй и тряслась от мысли о том, что в море ее будет мучить жажда, а заодно, возможно – и даже весьма вероятно, – акулы и прочие чудовища. Когда ночь была теплой, звезды яркими, а бренди мистера Мапы так приятно согревало желудок, казалось, что все идет неплохо, даже отлично! Теперь же колени ныли, и пальцы тоже, и она была совсем одна. Сентябрь дрожала в своем мокром просоленном платье. И ненавидела эти проклятые туфли, ненавидела окончательно и бесповоротно.

– Я не могу, – выдавила она наконец. – Не могу я. Мои друзья – это не сон. Я нужна им. – И она вспомнила тот ужасный сон и маленького Субботу, снова закованного в цепи на полу темной камеры. – Кто придет к ним на помощь, если не я?

– Какое доброе у тебя сердце, девочка! – сказала Ни. – На этом она тебя в конце концов и подловит.

– Но откуда ты…

– Я разбираюсь в обуви, малышка. И эти твои туфли я знаю. – Наснас беспомощно пожала плечами. – Мне пора на работу. Нельзя опаздывать. В этом мире у всех существ своя беда.

Ни просунула палец в светящийся шов между двумя половинками и расцепила их. Не поклонилась сестре и ускакала восвояси. Ни пробила свою учетную карточку в аппарате, висевшем на серебряной двери фабрики.

Сентябрь проводила половинку женщины взглядом и побрела назад по зарослям травы с колышущимися черными цветочками. Спустившись к пляжу, она стащила с себя платье и снова подняла парус. Гаечным ключом оттолкнулась на середину потока и стала следить, как удаляется остров.

– Я не такая, как они, – сказала она самой себе. – Что бы они там ни говорили. Я не работаю на дурацкой старой фабрике, и моя тень – это не половина меня.

Тут она вспомнила Аэла и Субботу, связанных и брошенных во тьме, на дне мира, и какая-то часть ее вдруг заныла. Та, которая как будто соединяла ее с ними светящимся швом.

в которой Сентябрь добывает пропитание, хотя и отвратительным способом.

* * *

– Я сейчас поймаю рыбу, вот увидишь! – прокричала Сентябрь месяцу – больше вокруг никого не было. Месяц, в свою очередь, прикрыл улыбку белой рукой, стараясь выглядеть серьезным.

Сентябрь уже давно обдумывала проблему крючка. Наконец она снова привязала прядь волос к гаечному ключу, ухватила его за рукоятку и что было сил обрушила на украшенную завитушками голову серебряного скипетра. Ключ, который давно мечтал чем-нибудь заняться, радостно раздробил голову жезла, кусочки металла разлетелись по всему плоту, Сентябрь подобрала самый острый осколок и привязала его к сплетенной из волос леске.

– А наживки-то нет и в помине, – сказала она и обругала себя за то, что не приберегла несколько ягодок с пляжа. – Ладно, что толку сожалеть о том, чего нет.

Сентябрь воткнула свой самодельный крючок в подушечку большого пальца и надавила так сильно, что завопила от боли. Выступила кровь, и она погрузила в нее крючок, который стал совсем красным. Глаза ее увлажнились, но она не плакала. Звуки голодного желудка были сильнее, чем боль в пальце. Медленно она опустила окровавленный крючок в воду и принялась ждать.

Рыбалка, как многие из вас знают, занятие нудное. Рыбы – упрямые создания, и им не нравится, когда их убивают и едят. Приходится все время сидеть тихо, так тихо, что заснуть можно, и все равно рыба то ли клюнет, то ли нет. Даже месяц отвлекся на что-то другое – начал наблюдать за сосновым лесом, в котором куницы и летучие мыши гонялись друг за другом по кругу. Звезды над головой спешили по своим серебряным орбитам, а Сентябрь все сидела неподвижно, забросив удочку в воду, терпеливая как смерть.

Наконец леска дрогнула и натянулась под легкой рябью волн. Сентябрь вскочила.