Про Иванова, Швеца и прикладную бесологию #4 - Вадим Валерьевич Булаев

напротив друзей, хозяйка снова обратилась стоящему у стола, бессловесному мужику. – Покажи ремни. Ну, те, дорогие…

Швец немного отвернулся и уставился в забор. Ему была неприятна складывающаяся атмосфера, до боли знакомая по служилому прошлому. Вроде нормальные люди, небогатые, работяги – чего им бояться? Но нет… Стараются понравиться власти, балансируя между угодливостью и пресмыканием. Лебезят, заискивают, норовят в глаза постоянно посмотреть, да ещё как-то снизу, преданно. Будто виноваты в чём.

Ни один преступник себя так не ведёт. Он будет бодриться, врать, хамить, обещать золотые горы, выливать водопады пустого трёпа, давить на жалость, презрительно молчать, в конце концов. Но самоуничижаться – никогда. Ибо знает, почему к нему карающие структуры привязались. А эти… неискореняемое безденежное раболепие надломленных жизнью людей.

Захотелось сплюнуть от накатившей гадливости. Антон еле сдержался.

На стол легли ремни. Вроде бы простенькие, без изысков, но стоило присмотреться – изумительная работа. Идеально ровные, прошитые, из толстой, добротной кожи. Покрутив изделия в руках, Сергей передал аксессуары напарнику. Призраку они тоже понравились, он даже восхищённо поцокал языком.

Вернув образцы самопального творчества владельцу, инспектор перешёл к делу:

– Что вы можете рассказать по поводу случившегося?

– Не знаю… Я Юну, в смысле Юнону, три дня не видела. Она ко мне в гости приезжала. Взаймы просила и… – тут Дарья Грабчак замялась, беспомощно посмотрела на мужа. Юрий остался невозмутим. Не сдержалась, всхлипнула, смахнула полой халата выступившую слезу. – Это из-за травок, да?

– Подробнее, – протокольным тоном потребовал Серёга, не желая до поры выкладывать все карты. Он слушать приехал, а не болтать.

– Эх… – тонко, фальцетом осмелился заговорить мужчина. – Пойдёмте, покажу. Сами поймёте. Вон туда…

Худой Юрий провёл гостей за дом, где вдоль забора, от сарая и до конца участка тянулась корявая, в облупившейся краске теплица, собранная из старых, деревянных оконных рам со стёклами. Метров пятнадцать длиной, не меньше. Открыв низковатую дверь, муж Грабчак, наклонившись, вошёл внутрь. Позвал:

– Заходите.

По очереди втиснулись. Против ожидания, тут не воняло тухлятиной, как в комнате Петуховой. Обычное садоводческое строение с типовым содержимым: вёдра, грабельки, ковшики, пакет с удобрениями, огороженные старыми досками грядки, узкая дорожка между ними, разнообразнейшие стебельки и листья. На одной из грядок зелень отсутствовала.

Визуально некоторые культуры походили на ранее виденные в общежитии.

– Кровью не поливаете? – не подумав, брякнул Иванов и мысленно себя выругал. Тщательно продуманный план допроса в это мгновение однозначно полетел на помойку.

– Нет, – не удивляясь, ответила Дарья. – Отказались. Землю потом свежую где брать? Это ж пару КАМАЗов чернозёма надо завозить, не меньше.

– Мандрагору покажите, – досадуя на напарника, встрял Швец, рисуясь единственным известным ему названием колдовских растений.

– Не поняла, – растерялась женщина. – Вы о чём?

– Там она, – хмурый Серёга, бочком обойдя стоявшего на пути Юрия, подошёл к неприметным листьям. – Вот.

– Какая мандрагора?! – не переставая опасливо удивляться, зациклилась на одном и том же Грабчак. – Откуда?! Я не знаю никакой мандрагоры…

Заткнулась она лишь после того, как супруг довольно сильно дёрнул Дарью за рукав халата.

***

Покончив с осмотром, вернулись обратно, под навес. В этот раз Юрий не стал изображать из себя манекен и сел рядом с женой. Пошарил на полке под столом, извлёк оттуда пыльную пепельницу. Поставил поближе к гостям.

– У Петуховой в комнате был найден парник с подобными травами. В холодильнике – банка с разведённой кровью для полива. Что можете пояснить по данному факту? – щёлкая зажигалкой, начал дознание Антон, с благодарностью кивнув хозяину за оказанную заботу и предлагая сигарету мужчине. Тот отказался, отрицательно помахав ладонью перед собой.

– Так это бизнес наш, – не понимая, продолжать бояться дальше или попробовать снова успокоиться, торопливо пояснила Грабчак. – Не мак, не конопля…

Прямота, с которой женщина делилась сведениями, напрягала. Обычно вот так, открыто, говорят люди, не имеющие ни малейшего понятия об истинной подоплёке их деяний и твёрдо уверенные в правильности своих поступков. Ну или те, кого «играют в тёмную».

… Беседа затянулась почти на час. Хозяйка дома оказалась дамой суетливой, беспрестанно сбивающейся с темы и норовящей, вместо прямого и понятного повествования по сути, рассказать о детях, о дороговизне, о своих многочисленных бытовых проблемах.

Инспекторам приходилось её постоянно одёргивать. Юрий сидел тихо, не вмешивался, лишь изредка вставлял короткие, ничего не значащие реплики…

***

… С потерпевшей Дарья познакомилась давно, во времена юношеского максимализма и покорения города.

– Лет семнадцать мне было, – говорила она, мечтательно вздыхая об ушедших навсегда беззаботных деньках. – Сбежала в область. Замуж выйти хотела удачно, жить хорошо и легко… У нас девки только про это и судачили – как лучше окрутить парня побогаче, чтобы непременно с квартирой, родить от него и ни в чём отказа не знать. Счастливая страна «замуж»…

Не срослось. Покрутившись то тут, то там, не имеющая ни образования, ни деловой хватки Грабчак ожидаемо оказалась реализатором на рынке, где за мизерную зарплату трудилась от зари до зари на разных хозяев. Там она и познакомилась с Юноной, торговавшей рыбой на соседней точке.

Поначалу просто болтали, перемывая косточки хозяевам, затем начали захаживать в гости друг к дружке. И сами не заметили, как подружились. А затем у Дарьи возникли жилищные проблемы (владельцы комнаты, которую она снимала, без предупреждения задрали арендную плату почти в полтора раза), и более старшая Петухова великодушно пустила пожить к себе молодую подругу, пока та не найдёт себе новое пристанище. На матраце, у окна, между своей койкой и койкой сына.

… Закладывать за воротник потерпевшая начала уже тогда, чем очень огорчала простоватую, смирную Дарью. Но деваться было некуда, терпела…

– Юна, когда трезвая, золото, а не человек, – мягко, с теплотой в голосе оправдывала бывшую коллегу женщина. – Просто у неё… характер сложный. Не каждый выдержит.

… Промаявшись в общаге полгода и нахлебавшись рыночного дерьма по самое некуда, молодая покорительница мегаполиса наконец-то здраво оценила свои перспективы, попрощалась с Петуховой и уехала обратно, в посёлок, где довольно быстро познакомилась с Юрием, трудившимся водителем грузовика и неплохо зарабатывавшим. Вышла замуж, забеременела, переехала в доставшийся молодой семье по наследству бабкин дом. Зажила как мечталось – семьёй и в достатке.

Однако дружбы с Петуховой не оставила, помня добро. Изредка ездила к ней в гости с огородными гостинцами, гораздо чаще городская подруга приезжала сюда на выходные. Обе любили посидеть вечерком наедине и поболтать о своём, о девичьем.

Всё изменилось четыре года назад. Супруг Дарьи, заснув за рулём, угодил в страшную аварию. Никого не угробил, никто, кроме него, не пострадал. Однако выжить