Весь Кир Булычев в одном томе - Кир Булычев

защищать вместе с нами Зимний дворец. Почему вы сбежали? Получается, что вы совершили преступление против партии?

Антипенко. Идиотка! Бывают разные поручения. Бывает поручение, от которого блевать хочется. А бывает, от которого крылья вырастают.

Раиса Семеновна. Значит, если в золотую кладовую или через окна лазить — это с крыльями?

Антипенко. Я выполнял задания товарища Антонова-Овсеенко.

Раиса Семеновна. И все же я не понимаю…

Антипенко. Заткнись, сионистка проклятая!

И он идет по коридору к Дворцовой площади. Но он опоздал. Потому что навстречу ему идут Керенский, поддерживая Зосю, и Краснов.

Керенский. Ну кто тебе разрешил вставать, дурочка моя?

Краснов. Я бы на ее месте тоже поднялся. Все же исторический момент.

За ними идут бойцы Краснова и защитники Эрмитажа. Антипенко начинает отступать.

Раиса Семеновна. Нет, вы смотрите, смотрите на победу контрреволюции.

Керенский помогает Зосе лечь на раскладушку.

Простите, Александр Федорович. Можно вас спросить в такой исторический момент?

Керенский. Пожалуйста.

Раиса Семеновна. Скажите, а нельзя ли навсегда запретить коммунистическую партию?

Керенский. Считайте, что она уже запрещена.

Антипенко. Мудрое решение, Александр Федорович. Мудрое и своевременное решение.

Керенский. Я оставляю тебя, Зося, на попечение Раисы Семеновны. Я скоро вернусь. Только нанесу визит в штаб революции — в Смольный.

Картина одиннадцатая

Кабинет Свердлова в Смольном. То же самое, лишь видны следы прямого попадания снаряда.

Портрет Брежнева наклонился, всюду пыль. Радио негромко играет прискорбную мелодию. Звонит телефон на столе. Прерывается. Начинает звонить снова. Междугородний. Грохот шагов, как будто наступает целый полк. Это Керенский, за ним генерал Краснов, Колобок, Мальвина, Коган, Симеонов и еще какие-то люли. Журналисты. Видеокамеры.

Керенский проходит к телефону.

Керенский. Смольный слушает. Моя фамилия Керенский. Да, я председатель Временного правительства. Что вам делать? Как ваша фамилия? Так вот, господин Шишкин. Собирайте в Тульской области Учредительное собрание, проводите демократические выборы. И отдайте власть достойным… Как быть коммунистам? Вопрос о запрете радикальных партий будет рассмотрен Верховным судом.

Керенский(своим соратникам). Тульский обком действует.

Тут же звонит снова междугородний.

Да? Кто говорит? А, Леонид Ильич? Нет, не Сталин и не Свердлов. И даже не Ленин, опять не угадали. Так что не надо на меня кричать. Ке-рен-ский… Дорогой Леонид Ильич, такие цитадели, как Зимний дворец, сдаются лишь однажды. Не надо искушать судьбу… Ничего мы вам не отдадим. Ну что ж, принимайте меры. Собирайте Политбюро.

Снова звонит телефон.

Керенский у телефона! Что? Да погодите вы! Кто здесь в иностранных языках силен? Кажется, английский.

Коган(берет трубку). Гуд морнинг… Йес. Йес… Йес… о, ноу! Сэнк ю!

Краснов. Что он сказал?

Коган. В общих словах… понимаете, Александр Федорович, я проходил английский язык в школе и числился среди лучших учеников…

Керенский. Жалко, что ничего не понял.

Коган. Я понял! Коммунизм — капут! Либерти — йес!

Колобок. Эх ты, Коган. Может, из-за твоей темноты мы потеряли международную поддержку.

Появляется Нетудыхата. Он несет портрет Николая Второго. Он снимает со стены портрет Брежнева и на его место вешает портрет царя. Никто не замечает этого.

Мальвина. Александр Федорович, Саша, можно, я попробую? Я же очень способная. Я уже шесть лет иностранного мужа ищу — столько за это время выучила!

Керенский поднимается, уступает ей место. Снова звонит телефон.

(Отвечает по-английски с сильным русским акцентом.) Йес! Тзе секретари ов тзе прайм министр ов тзе фри Раша. Гуд морнинг, мистер президент. Ай шел транслеит фор тзе прайм министр. (Оборачивается к группе слушателей.) Президент Джонсон. Посылает вам свои поздравления в связи с приходом к власти. Желает успеха.

Керенский. Скажи президенту Джонсону, что мы благодарим его лично и американский народ за поддержку России в тяжелую историческую минуту борьбы с мировым коммунизмом. Будем надеяться на политическое и экономическое взаимопонимание…

Мальвина. Медленнее, Саш!

Тут Керенский видит, что вместо Брежнева появляется Николай Второй.

Керенский(принимая от Нетудыхаты портрет). Вот это лишнее. Наш народ вряд ли выскажется за монархию. Поищите-ка более демократический портрет.

Нетудыхата. Но вашего портрета найти не удалось. Мы все хозуправление перерыли.

Керенский. И не надо. Надеюсь, этого не случится.

Антипенко, который пробился в угол комнаты, хлопает в ладоши.

Семен Остапыч, оставьте ваши манеры!

Антипенко. Разумеется, Александр Федорович.

Керенский помогает снять портреты, и в это время Антипенко склоняется к Мальвине и шипит.

Какой он тебе Саша! Ты что хочешь, чтобы я тебя под трибунал отправил? Ты какое имеешь право оскорблять главу государства?

Мальвина. А пошли вы…

Звонит телефон. Мальвина берет трубку.

Плиз спик инглиш. Оу, уи! Авек гран плезир. Абсолютман! Гран мерси.

Краснов. Кто? Что сказал?

Мальвина. Генерал де Голль, поздравляет вас с победой, Александр Федорович, и сравнивает ее с обороной Фермопил.

Керенский. Вот именно!

Звонит телефон.

Если Мао Цзэдун, веди себя вежливо, но сдержанно.

Мальвина. Как вы сказали? Уот? Сэнк ю, Сэнк ю, оф коре.

Раиса Семеновна. Ну что ты молчишь?

Мальвина. Так, пустяки, Исландия. (Тут же снова тянет руку к телефону.) Йес. Ху из спикинг? Ой, извините… одну секундочку. Ой, что я наделала? Это из Кремля. Сам, по-моему.

Все подаются назад. Керенский берет трубку.

Керенский. Да, я вас слушаю. Да, это Керенский у аппарата. Нет, я не узурпирую никакую власть. Какое Политбюро? А, ваше Политбюро? И что же? Нет, я не советую вам полагаться на милицию и внутренние войска в Петрограде. Город под нашим контролем. Какая стратегическая авиация? Какая бомба? Вы не сошли с ума?

И тут голос Брежнева вырывается из телефона, словно мы начинаем слушать вместе с Керенским.

Голос Брежнева. Нам нелегко было прийти к такому решению. Однако мы единогласно проголосовали на Политбюро о нанесении бомбового ракетного удара по городу героев. (Голос Брежнева срывается, он всхлипывает.) По городу победившего Октября, по городу Ленина… К счастью, мне тут сообщили, что в нашей державе еще осталось более ста различных городов, и мы устроим конкурс — социалистическое соревнование, победитель которого получит название Ленинград.

Слышны короткие гудки.

Входят Коган с Нетудыхатой, которые вносят новый портрет, и Коган лезет на стул. Оказывается, что это — портрет Дарвина.

Их никто не останавливает.

Немая сцена.

Раиса Семеновна. Они не посмеют…

Колобок. Они все посмеют…

Снова тишина.

Антипенко тащит портрет Брежнева и старается оттеснить Когана с портретом Дарвина в сторону.

Колобок. Надо, чтобы люди в бомбоубежища бежали.

Керенский. Если посмеют, то никто не добежит до бомбоубежища.

Все стоят и ждут.

Занавес

Картина двенадцатая

За закрытым занавесом слышен телефонный звонок. Один раз, два, три…

Занавес раскрывается.

Все