Изара, книги 1-6. Кассардим, книги 1-3 - Юлия Диппель

будто он приказывал себе соблюдать воздержание. И все-таки его взгляд медленно бродил по моему телу, пожирая то, что видел. В тех местах, где он оказывался, мою кожу охватывал пожар. Впервые я ему не противилась. Принимала его. Я хотела большего. Я нуждалась в большем. Все во мне жаждало, чтобы его руки исполнили то, что обещали его глаза.

Однако, когда я приблизилась к нему, Бел даже не попытался до меня дотронуться.

– Ну так что? – спросила я и погладила его по волосам.

Пораженный моим прикосновением, он закрыл глаза, совсем немного подаваясь навстречу моим пальцам. Большего приглашения мне не требовалось. Обняв его руками за шею, я оперлась на него и забралась к нему на колени. Бел негромко зарычал. Казалось, ему инстинктивно хотелось притянуть меня к себе, но в последний момент его ладони сжались в кулаки.

– И все равно ты не знаешь, что делаешь, – процедил он. Голос звучал низко от страсти.

Прильнув к нему, я прижалась губами к его уху.

– Я прекрасно знаю, что делаю, – шепнула я.

А потом не смогла дольше сопротивляться искушению и припала губами к его шее. Мне нужно было ощутить его вкус, почувствовать языком теплую кожу, узнать, будет ли он реагировать на это так же сильно, как я. Его горло задрожало от тихого стона. Он наслаждался моими поцелуями, но не терял голову, как я того ожидала. Все еще не притрагивался ко мне и не выказывал желания отвечать на мои ласки. От разочарования мои усилия постепенно начали сходить на нет. Очевидно, по части самообладания Белиал меня превзошел. Или мои попытки соблазнения оказались не так притягательны, как я думала. Отрезвленная, я выпрямилась и хотела заглянуть ему в глаза, однако Бел держал их закрытыми. У него ходили желваки. Грудь тяжело вздымалась и опускалась. Он сражался с собой. И совершенно однозначно ему было неприятно то, что я делала. По причине внезапно возникших моральных принципов либо из-за настоящей неприязни, я сказать не могла.

– Я знаю, чего хочу, – повторила я, – но умолять не буду.

Собрав все остатки своего достоинства, я отстранилась от него и собиралась сбежать обратно в сад, подальше от собственного желания, подальше от этого мужчины, которого просто не могла понять. Неожиданно на моем предплечье сомкнулась чужая рука. Я испуганно застыла. Бел опасно медленно открыл глаза. Из-под густых ресниц струился чистый серебряный свет, который пронзали черные блики. Его сила вырвалась на свободу. Чарующий запах граната, смешанный с тяжелой горько-сладкой нотой греха, наполнил мои органы чувств.

– Нет, – прошептал он и медленно, но непреклонно снова притянул меня к себе на колени, – ты будешь умолять.

Прежде чем я поняла истинные масштабы его обещания, вновь оказалась в плену его рук. С неумолимой решительностью они прижали меня к его сильному телу, пока губы Бела поили меня его желанием. Он страстно целовал меня, низвергая мое сознание в темные глубины моего собственного вожделения. Тогда мне стало ясно, что пути назад больше нет. Я бросила вызов демону и выпустила нечто, что не дано постичь человеческому воображению. Бел был древнейшей похотью, грехопадением и необузданным соблазном. Его сила окутывала меня, ласкала, разбегалась покалыванием по моей коже. Казалось, будто он прикасался ко мне везде одновременно. И тем не менее я точно знала, где находились его руки, чувствовала, как они изучали мое тело. Беспощадно. Терпеливо. Этой ночью я принадлежала ему, и, похоже, он собирался насладиться каждым ее мгновением. Его пальцы запутались в моих волосах. Нежно потянув, он заставил меня запрокинуть голову. Когда его губы оторвались от моих, я в отчаянии хватала ртом воздух. Бессмысленная затея, так как рот Белиала уже прижался к моей шее, и у меня опять перехватило дыхание. Я почувствовала свой учащенный пульс под его языком и застонала. Мой пояс развязался. Горячие пальцы стянули платье с моих плеч. Ткань стекала с меня нежнейшим водопадом, падая на бедра. На краткий миг Бел отстранился от меня, чтобы осмотреть результат своей работы. Я должна была испытывать неловкость от того, какой беззащитно и бесстыдно обнаженной предстала перед ним, однако этого не произошло. Я наслаждалась восхищением в его взгляде и ощущала, как внутри меня росла женская гордость. Он явно испробовал все возможные виды удовольствия этого мира, и все же я была способна его околдовать.

Бел поднял голову и привлек меня к себе удивительно нежным поцелуем.

«Ты достойна поклонения», – пронесся его голос у меня в голове. И я тут же почувствовала, как его руки воплотили его слова в действия. Ладони Бела обводили изгибы моего тела, преклоняясь перед ними и обдавая меня волной жара. А потом его пальцы скользнули глубже. Я ахнула ему в губы и уже не смогла ответить на поцелуй. Впрочем, Белиалу это не мешало. Тихо рассмеявшись, он опускал губы на все чувствительные места на моем теле, которые желал одарить своим вниманием. Я окончательно потеряла контроль, цеплялась за его плечи, сжимала их, дрожала, стонала и буквально задыхалась от сильнейшей волны страсти, которая нарастала во мне, сопровождаясь обжигающе-тянущим ощущением у меня внутри. Бел был беспощаден. Он словно точно знал, чего я желала, в чем нуждалась, когда дать это мне, а когда оттянуть момент, чтобы еще немного распалить мой голод. Его рука обвивала мою талию, подобно железному обручу. Она не давала мне упасть и в то же время не позволяла сбежать от его безжалостных ласк. Неожиданно он крепко обнял меня и встал. Прижатая к его груди, я подумала, что парю в воздухе. Платье соскользнуло с моих бедер и бесшумно упало на пол. А затем мир перевернулся. Я почувствовала под собой прохладные простыни и горячую кожу под своими ладонями. Туника Бела исчезла, хотя он не отпускал меня ни на мгновение. Мой разум не мог за ним угнаться, но мне было все равно, потому что наконец никакая ткань не отделяла меня от потрясающей игры его мускулов. Когда я начала исследовать их, из горла Бела вырвался низкий рык, заставивший его грудь задрожать. Звук, отразившийся у меня в душе. Мое желание достигло немыслимых пределов. Бел сменил позу, чтобы смотреть мне в глаза, пока его прикосновения погружали меня все глубже и глубже в лихорадочный вихрь жгучего стремления к освобождению. Со стоном я обхватила его за шею, чтобы притянуть к себе. Мои губы тосковали по его теплу. Однако Бел не подчинился. Непреклонный как скала, он оставил меня наедине с моей страстью и наблюдал, как я извивалась под ним, беспомощная