Хромой из Варшавы. Книги 1-15 - Жюльетта Бенцони

вернулся в Иерусалим и, вероятнее всего, выполнил свою миссию. И, как и на пути туда, Лизу усыпили, да еще к тому же завязали ей глаза. Так она покинула этот в общем гостеприимный дом, где ей пришлось провести несколько месяцев, которые показались ей вечностью! Для того чтобы на нее поменьше обращали внимание, ей загримировали лицо и одели ее в платье, какие носят женщины из еврейских поселков. Впрочем, теперь ей уже понадобилась просторная одежда, а от хорошенького белого муслинового платьица в желтых цветочках осталось одно воспоминание. И Лиза вновь оказалась в том самом старинном здании в квартале Меа-Шарим, из которого ее когда-то увезли.

Ночью незнакомый мужчина — она-то никогда раньше не видела Абнера Гольберга — провел ее через улочки и развалины Старого города к тому мрачному месту, где его ждала смерть. Здесь мгновенно разыгралась трагедия, которой руководила молодая белокурая женщина, на вид такая явная англичанка, что Лиза уже подумала, не познакомиться ли с ней. Но ту явно забавляло ее причудливое одеяние, а объясняться было некогда: сильный удар по голове мгновенно отослал Лизу в царство кошмаров, и бедняжка пришла в себя только в машине-, мчавшейся на бешеной скорости в полной темноте, и на этот раз — под охраной вооруженных до зубов арабов с суровыми лицами. Когда машина остановилась, все пошло по прежнему сценарию: белый дом в незнакомом месте, правда, без сада, но с внутренним двориком, где вокруг старого оливкового дерева росли цветы, немолодая женщина…

— На этот раз женщина, ее звали Галима, не была акушеркой, но для того, чтобы определить мое состояние, специальных знаний уже и не понадобилось. И тогда она стала осыпать руганью мужчин, которые меня привезли. Я не понимала ни слова, но по ее жестам легко было догадаться: она была в ярости, неистово возмущалась тем, что ей приволокли женщину, у которой пузо на нос лезет. Когда мужчины ушли, она попыталась успокоить меня и стала на ломаном английском объяснять мне, что я должна оставаться у нее до тех пор, пока некая неизвестная особа не покинет страну, но что со мной будут хорошо обращаться. И правда, все то время, те несколько часов, пока я у нее оставалась, Галима так же заботилась обо мне, как раньше Дебора, и не скрою, что это навело меня на некоторые размышления. Хоть я и была сыта по горло этими бесконечными приключениями, но они помогли мне понять, что, когда речь идет о ребенке, которому предстоит родиться на свет, женщины могут оказаться друг с другом заодно. А очень скоро Галима предоставила мне явное доказательство этого…

— Это она дала тебе осла и переодела тебя?

— Ну конечно. Хотя я пробыла у нее совсем недолго. Уже с утра начались беспорядки, и мужчины покинули дом.

Тогда она пришла ко мне и сказала, что мое присутствие там становится опасным и что лучше мне уехать: ей не хотелось бы, чтобы меня нашли в ее доме. Я должна была бежать, и она объяснила мне, как добраться до Иерусалима. Сам понимаешь, я только об этом и мечтала, но все-таки надо было пройти около сорока километров, и это ее тревожило. «В твоем состоянии ты не доберешься!» — твердила она. И тогда она вырядила меня так, как ты видел, и дала мне осла, принадлежащего, между прочим, ее сестре, которая замужем за медником из арабского квартала. Вот туда его и надо отвести. А потом, это было вчера утром, я села верхом на осла, и она пожелала мне доброго пути… во имя Аллаха!

— И пусть Он ее благословит! — воскликнул Аль-до. — Хотел бы я поглядеть, как ты ехала на своем осле. Ты, наверное, была похожа на Пресвятую Деву во время бегства в Египет.

— Ах, теперь ты уже богохульствуешь? — сурово сказала Лиза. — Здесь нет ничего смешного. Пресвятая Дева, наверное, боялась еще больше меня, потому что кругом были солдаты Ирода, а путь предстоял более долгий. Правда, муж был рядом, а я умирала от страха: вдруг ты уже уехал…

— Без тебя? Лиза, да ты с ума сошла! Я приехал сюда за тобой, и никакая сила не заставила бы меня уехать. Дорога была не слишком тяжелой?

— Она показалась мне бесконечной! Благодаря Галиме у меня было что есть и что пить, но на пути мне встречалось столько людей — одни убегали, другие шли в бой. Раз десять, не меньше, пришлось прятаться… И даже ночью пришлось идти.

— Ты умела управлять ослом?

— У меня в детстве был ослик, и я его обожала. Позже у меня были лошади, но ослика я любила больше.

— У тебя не было никаких неприятных встреч? Никто с тобой не заговаривал?

— Неприятных встреч не было, я же тебе сказала, что пряталась, как только замечала что-нибудь подозрительное. Что касается разговоров, то я знаками показывала: мол, я глухонемая… Как же я рада, что добралась!..

Голос молодой женщины едва приметно дрогнул, и Альдо крепче обнял хрупкие плечи.

— Теперь ты в безопасности, ангел мой, и я клянусь, что больше никто нас с тобой не разлучит…

— Я тебе верю, но все-таки тебе придется ненадолго меня оставить.

— Зачем? Ведь нам так хорошо здесь вдвоем.

— Конечно, но тебе придется пойти купить мне что-нибудь из одежды. Не могу же я все время ходить в махровом купальном халате.

— Я сейчас же этим займусь, только сначала попрошу принести твои вещи. Поскольку я должен был сюда за тобой вернуться, я поручил их администрации гостиницы. Все, кроме драгоценностей, — их увезла тетя Амелия.

— Отличная новость! — воскликнула Лиза. — Хотя я боюсь, что не влезу в свои платья…

— Из-за живота?

Не только. Ты не заметил, что я вообще поправилась? В последнее время меня кормили кашей из турецкого гороха с растительным маслом, инжиром, финиками, козьим сыром и сластями, истекающими медом и битком набитыми миндалем или фисташками. Я, правда, их с удовольствием ела, но от этого еще никому не удавалось похудеть! Только что в ванной я испытала такое потрясение! — простонала она. — Я больше никогда в жизни не решусь посмотреться в зеркало!

— И все же тебе следовало бы попытаться еще раз, только смотри внимательнее! Ты себе и представить не можешь, до чего аппетитно ты выглядишь со всеми твоими округлостями.

И, желая получше ее в этом убедить, Альдо подарил своей молодой жене далеко не супружеский поцелуй…

Вернувшись, в точном соответствии с предсказаниями капитана Хардинга, под вечер в гостиницу, Адальбер и Макинтир услышали от портье, что князь Морозини