Верь в меня - Олег Рой

Розовые сопли. Разве же любовь – это розовые сопли? Даже рассуждения Миры о Боге сейчас не раздражали. Ну, она же нормальная женщина. Нет в ней никакого фанатизма, она же не превратилась в тетку, которая сует в руки прохожих листочки с приглашением на христианские посиделки…

Денис вытащил из кармана телефон, набрал номер. После длительного ожидания на том конце ответил незнакомый женский голос. То есть… не незнакомый. Просто он не был голосом жены. Трубку взяла теща.

– Мирочка к трубке подойти не может, – сухо объявила она без всяких предисловий и дала отбой.

Денис разозлился, и даже более того – он почувствовал настоящую ярость. Значит, вот так? Мира не звонит и делегирует все переговоры мамочке? Потрясающе. Отлично! Лучше не придумаешь!

Он даже не заметил, как над головой снова захлопнулся рваный занавес и солнце скрылось за тяжелой, набухающей дождем пеленой. Еле успел, первые капли тяжко зашлепали по асфальту, по земле газонов, когда Вишняков был уже перед самым подъездом. Хорошо хоть лето и не холодно…

Вернувшись домой, Денис вытащил из бара бутылку виски, решительно, с хрустом скрутил крышку и основательно присосался. Ну и что же, что с утра.

Еще один глоток прибавил ощущения обиды.

Подмел осколки чашки, пропылесосил все ковры и диваны. Пытался работать. Образы не шли, текст получался сухим, казенным, невыразительным. Стоял у окна. Включал телевизор, вновь выключал в раздражении. Шли часы. Потом Денис оделся и поехал в клуб.

Там Вишняков с порога окунулся в атмосферу лихой беззаботности, и плевать ему было, что вокруг скачет одна молодежь, а на его помятой жизнью физиономии – седоватая щетина и намечающаяся сеточка морщин. Он чувствовал себя опасно взведенной пружиной арбалета. Поймал пару заинтересованных взглядов от противоположного пола, ущипнул пару аппетитных задниц, чувствуя, что сегодня ему все позволено, только не очень-то хочется. У него чесались кулаки. Но парни, взгляды которых он пытался притянуть, не велись. Он что, так смешно выглядит, что никто даже не хочет завязать с ним безобидный спарринг?!

Невероятным усилием воли Денис активировал остатки готового отключиться мозга и заставил себя покинуть клуб, пока не ввязался в мордобойные приключения. А его тянуло. Ой как тянуло…

Вишняков поймал машину, сумрачно назвал адрес и вернулся домой. Дома закружил по квартире пойманным зверем. От души саданул кулаком по стене, заскулил от боли, скорчился на полу, баюкая раненую руку. Ну, вот что Мирославе не хватило?! Что за странные претензии – «дом чужой, сам чужой»?! А если я костюм другой куплю, постригусь у модного стилиста… тоже буду чужим?!

Денис стал накручивать себя практически сознательно. Действительно, не мужик какой-то. Мужик поехал бы и разобрался! Стукнул кулаком по столу, прикрикнул на тестя – ну и что, что тот полковник, они не в армии… Приструнил бы тещу, забрал Миру и детей…

Бред же! Просто бред, если вдуматься. Он вспомнил их полуголодное существование, и его ожгла новая волна обиды. Нищими были, не упрекала, только переживала молча… Лучше б упрекала, как всякая нормальная баба! Нет хуже, чем когда молча, вот так вот. Смирение… и тогда оно уже к ней подбиралось, как мазут в колодец с водой через поры почвы, медленно и неотвратимо – елейное смирение! Сыт по горло елеем, визита в храм хватило!

Внезапно он провалился в воспоминания тех страшных черных дней. Говорят, все плохое и страшное надо забывать, выкидывать из головы?! Денис вышвырнул из головы омерзительные воспоминания итальянской вакханалии с обезглавленным петухом на потеху пьяным придуркам. Выбросил фантасмагорию в борделе и плачущую китаянку. А вот когда он думал, что вот-вот потеряет любимую жену – нет, этого из головы не выкинешь! А ведь поверил! Поперся в это святилище-капище, как баран! Ведь поверил, что Он поможет! Не помог! А кто помог? Кто?! И кому верить в таком случае?! Ну что, молчишь?!

Вишняков насупленно крикнул все это, адресуясь куда-то в потолок. А может, Мира знает?! Она теперь все знает, а как же! Ей там мозги уже промыли святой водой… А может, и вымыли их к чертовой матери из головы…

Денис, не задумываясь над тем, сколько сейчас времени, набрал номер жены, путаясь в цифрах, даже попал не туда – его выматерил какой-то мужик. Кинул взгляд на настенные часы. Половина одиннадцатого. Ну ладно хоть не два ночи. Эко он быстро… И в клуб, и обратно… Или уже несколько дней прошло? Нет, не несколько, все еще сегодняшний день. Будь он проклят, этот сегодняшний день!

…Наконец соединили.

– Мирослава! Что ты забыла на этой даче?! Возвращайся, – требовательно и сумрачно сказал он.

В конце-то концов. Он муж или что? Мужчина или…

– Ну… почему на этой, – после паузы осторожно ответила жена. – Это все же дача моих родителей.

– А это наш дом! – не сдержавшись, рявкнул он. – И я ремонт, между прочим, для тебя делал! Чтобы ты увидела, что я не придурок и лох, которым меня всю жизнь считал твой отец!

– Денис… по-моему, ты пьяный, – голос Миры был таким, какой он терпеть не мог, – испуганный, но какой-то всепрощающий.

От подобного тона Денис чувствовал себя подлецом. Спасибо, жена, нечего сказать! Он осознал, что прокричал это вслух, только когда услышал в трубке частые гудки.

Ну, совсем замечательно! Он должен выслушивать эти попреки?! Ага, благодарю покорно! Танец живота, может, еще сплясать?! Да лучше напиться до свинского состояния и забыться! Ничего помнить не хочу, ничего!

И Денис снова саданул в стену кулаком.

– Ого, прямо в печень, – прохрипел, вываливаясь из стены ему под ноги «друг с той стороны». – И чем я заслужил подобное приветствие? Да шучу я, не дергайся так… Что, бросили тебя твои?!

Да, дьявол любил эффектные появления, ничего не скажешь. Вовремя и блистательно. Весь в белом. «И появляюсь я, весь в белом!»

– Давай выпьем, – мрачно предложил Вишняков. – И будем все такие… в белом! Как эти… Ну, которые. С крыльями такие. Которых моя жена любит…

Он вдруг икнул.

– О-о, – протянул «друг». – Я смотрю, ты уже начал, и довольно активно… А похмелье, а работа?

– Похмелье – ерунда, – махнул рукой Денис. – Переживали и не такое, перемаюсь. Работа? А что работа? Пишу. На два фронта пишу. На твой фронт активнее. А не хочет паразит Валентиныч издавать под таким соусом, что ты хороший… Политику в нос сует, и это… укоренение в умах.

– Политика, говоришь, – задумчиво повторил «друг». – И на два фронта работаешь… Ну, работа – это всегда хорошо… а сам-то что думаешь?

– А я… ничего не думаю. Голова оторвется столько думать, – сказал, точнее даже воскликнул Денис. – Я думал, как жить дальше, как чукча прямо, только лучше. Я так хорошо все придумал, а моя благоверная – опа! И не надо меня трезвить!

Он насупился и исподлобья взглянул на собеседника. Благодетель. Иногда от благодетелей одни проблемы…