Рыжая на откуп - Рин Рууд

— Она совсем не похожа на твою жену, — отвечает Первый и накалывает на вилку креветку. — Вот совсем ничего общего.

— Но душа-то одна, — Агатес швыряет столовые приборы и откидывается назад. — Так и знал, что Марго шлюха.

— Вот твоя жена во всем и виновата, — Карн вытирает губы и печально добавляет. — Жули из-за этой врожденной шлюховатости мне досталась не девственницей. До сих пор обидно.

— Зато я тебе девственницей досталась, — тихо воркую и приободряюще улыбаюсь Божеству.

— Тебе же, — Агатес тычет пальцем в сторону Последнего, — ее веснушки были не по нраву.

— График, господа, — Ноа игнорирует его слова и достает из внутреннего кармана пиджака блокнот и ручку. — Распределим дни.

Агатес с шумом поднимается из-за стола, нервно вышагивает к двери и возвращается.

— Рыжая, я не могу понять, ты мне мстишь? — он зло смотрит на меня. — Я не хочу делить тебя с другими мужчинами. Даже с Карном, но он мой старый друг и его рога как-нибудь переживу, но Ноа! Особенного этого упыря, — указывает на невозмутимого Последнего, — с его графиками и расписанием! Нет! Встань, и мы уходим! Или ты потеряешь меня навсегда!

— Ты разбиваешь мне сердце, — промакиваю губы салфеткой и поднимаю глаза, полные слез, — но если таково твое решение, то я его приму. Порыдаю в грудь Первого.

— А почему не в мою? — Последний прищуривается.

— Он мальчик эмпатичный и в силах убедить, что все будет хорошо, — касаюсь уха Первого, и тот краснеет.

— Логично, — соглашается Последний. — А еще неплохо залечивают раны дорогие подарки.

— Они, конечно, меня порадуют, но я бы предпочла обычную ласку и слова о любви, — вздыхаю и вновь смотрю на Агатеса, поскрипывающего зубами. — Даже если ты уйдешь, это не отменит моей любви. Иди, и ты еще найдешь ту, которую полюбишь, и, возможно, я этому поспособствую.

— Вас остальных всё устраивает? — Колдун недоуменно смотрит на молчаливого Карна. — И тебя в том числе?

— Нет, — тот качает головой, — я сыграю в эту игру. И выйду победителем. Если ты присоединишься, то у нас будет больше шансов оставить этих двух идиотов в дураках.

Восхищаюсь божественной самоуверенностью Карнона, который улыбается сладким и демоническим оскалом и касается кончиком языка уголка рта.

— Грязно играешь, — Последний раскрывает блокнот и щелкает ручкой. — Если я тут начну улыбками кидаться, посмотрим, кто останется в дураках.

— Знаешь, Колдун, сейчас очень распространена полиамория среди молодого поколения, — Первый открыто и дружелюбно обращается к Агатесу. — Я понимаю, ты человек пожилой и тебе сложно перестраиваться…

— Жестко, — Карн вскидывает бровь и усмехается. — Вот от мальчика-одуванчика не ожидал такого.

— Я тебя обидел?

— У меня нет слов, — Агатес падает на стул и хмыкает, глядя на Первого и Последнего. — Этот старичок на многое способен.

— Они будут играть в команде, — юноша переводит подозрительный взгляд на мужчину. — Это ведь нечестно.

— Что ты предлагаешь? — Последний замирает над блокнотом с ручкой.

— Играть в команде.

Я слишком увлечена пастой, чтобы вмешиваться и возмущаться тому, что меня делят, как трофей. Мужской эгоизм цветет буйным цветом, и каждому присутствующему, кроме повара, хочется одержать победу в игре, которую они придумали сами. Мне просто приятно быть в обществе красивых и влюбленных в меня мужчин, а до графиков и команд мне и дела нет.

— Так, — Последний откладывает ручку, — ты решил вразнос уйти?

Первый смущается и неловко отодвигает от себя тарелку.

— А давай у нас будет своя игра, — приобнимаю юношу и смотрю в его хорошенькое лицо, — зачем тебе команда, когда ты сам по себе сладкий пирожочек? Мы будем с тобой на свиданиях влюблять в друг друга прохожих и дарить надежду, что они будут жить долго и счастливо.

— Звучит замечательно, — глаза Ноа сияют восторгом.

Гадаю, девственник он или нет. Если девственник, то на мне большая ответственность, и не хочу опошлять его влюбленность игрой в команде с Первым, у которого своеобразные пристрастия, раз он украл мои трусы. Бессовестный.

— Тогда идем, — встаю и тяну Первого за собой. — Дарить любовь и надежду.

— Милая, а график? — Последний сердито закрывает блокнот.

— А вы его обсудите втроем, — отмахиваюсь и шагаю прочь, — у меня каникулы, имею право отдохнуть от расписания и графиков.

— Мы зря недооцениваем Первого, — бурчит Карн, злобно чавкая пастой, — он тот еще говнюк.

Толкаю оскорбленного юношу в спину, хитро подмигивая возмущенной троице, и выбегаю на улицу. Превеликое удовольствие дразнить ревнивых дураков, которые думают, что я буду любить их по какому-то особенному графику и вместе с ними обсуждать расписание, когда и с кем.

— Как насчет первой подростковой любви? — спрашиваю у растерянного Ноа, который виновато глядит на Последнего через окно забегаловки.

— Он злится, — юноша переводит жалобный взор на меня. — Может, мы все-таки обсудим расписание?

— К черту расписание, вперед к подростковой любви! — тащу Ноа вверх по улице. — Хочу наивных и чистых эмоций. Будем воодушевлять желторотиков на грустные стихи и глупые знакомства.

Когда я была школьницей, всегда хотела быть крутой девчонкой и гулять с дерзкими мальчишками, которые, по моему скромному мнению, проводили время в скейт-парках и впечатляли удивительными трюками подружек и незнакомых девиц. Вот туда-то я и отвела Ноа.

Сидим на лавочке и высматриваем потенциальных жертв, крепко держась за руки. Внимание привлекает высокий, громкий и наглый юнец, который очень хочется понравиться девочке, чей рюкзак усыпан яркими значками. Прыгает, с гоготом скатывается с уклонов и всячески показывает, какой он весь из себя замечательный скейтер. Только вот объект его воздыханий не замечает его и откровенно скучает, потому что притащили ее сюда подружки за компанию.

— Какой план? — тихо спрашивает Ноа.

— Не знаю.

— Смотри.

Юноша указывает глазами на ступни девочки — из-под кроссовка выглядывает пластырь. Пока до меня доходит, что означает мозоль, Ноа щелкает пальцами и шепчет:

— Прости.

Подростка отвлекают пролетающий над головой воробей. Он теряет равновесие, падает и раздирает локти в кровь.

— Жестко, — повторя реплику Карна и мысленно тянусь к девочке, чтобы она заметила юнца, который неуклюже встает и с гримасой боли осматривает раны.

Девочка охает, сбрасывает со спины рюкзак и торопливо выуживает из него небольшую пластиковую коробочку. Достает темную бутылочку и упаковку пластырей и подбегает к удивленному парнишке.

— А теперь друг другу в глаза, — шепчу я и подаюсь вперед. — Искра, буря, безумие!