Смерть в кредит - Луи-Фердинанд Селин

Я пытался разобраться в смысле оставшихся в памяти слов и поступков… Понемногу я все припомнил… Задумал ли это Антуан? Или малыш Робер?.. Может, это они все устроили?.. Самым подлым образом… Когда я встал, я уже не чувствовал под собой ног. Я шел по улице, как пьяный… На меня оглядывались прохожие… Я долго стоял, спрятавшись в маленьком туннеле у ворот Сен-Дени, не решаясь выйти из дыры… Издалека я наблюдал омнибусы, которые проплывали в волнах жары… Я начал терять сознание… В Пассаж я вернулся совсем поздно… Сказал, что у меня болит живот… Я отвечал так на все вопросы… У меня начались такие колики, что ночью я не мог заснуть… На следующий день я ушел рано утром, мне не терпелось все узнать…

* * *

Придя в мастерскую, я внимательно посмотрел на всех троих… У них был совершенно безмятежный вид… и у этой бляди… и у Антуана… и у мальчишки!.. Когда я объявил им, что драгоценность потеряна… Они были буквально ошарашены!.. Для них это было как гром среди ясного неба…

— Как, Фердинанд? Вы уверены? Вы как следует все осмотрели у себя?.. Выверните-ка ваши карманы!.. Здесь ничего не находили!.. Не так ли, Робер? Ты ничего не видел? Ты же подметал!.. Пройдись-ка еще раз!..

Они говорили со мной так сурово, что я начал хныкать… И тут я увидел в зеркале, как они обмениваются знаками… Антуан предпочитал не смотреть на меня… Он все время поворачивался ко мне спиной, делая вид, что настраивает свой точильный брусок… Она же продолжала тарахтеть… Ей хотелось, чтобы я запутался и начал противоречить сам себе.

— Вы помните, как были у Тракар?.. Вы же мне сказали, что идете туда?.. Не у них? Вы уверены?..

Я смотрел в пол… Все это было омерзительно, сначала разврат, а потом еще это… Надеяться было не на что. Я здорово влип… Если бы я даже рассказал, в чем дело, мне бы все равно не поверили… Что бы от этого изменилось?..

— Хозяин возвращается послезавтра… До этого постарайтесь ее найти!.. С помощью Робера!..

Хорошенькое предложение… Я попался окончательно!.. Если я расскажу, как было дело, они сочтут меня обманщиком, отвратительным гнусным подонком… который, пытаясь снять с себя вину, поливает грязью свою добрую хозяйку… у которого не осталось ни грамма стыда… Нет, это просто верх наглости… чудовищная клевета… Изощренная подлость… Нечего и пытаться что-нибудь раскрыть… Впрочем, у меня и желания особого не было… Я совсем потерял аппетит… Голова раскалывалась… мысли путались…

Моя мать находила меня странным, вглядываясь в выражение моего лица, она спрашивала себя, какую болезнь я мог подцепить. От страха у меня сводило кишки… Мне хотелось исчезнуть… похудеть так, чтобы от меня ничего не осталось…

Мой отец отпускал язвительные замечания… «Ты случайно не влюбился?.. Или уже весна?.. У тебя задница еще не зацвела?» Когда мы остались вдвоем, он спросил меня: «Может, ты подцепил триппер?..» Я уже просто не знал, куда деваться, в какой угол забиться…

Вечно опаздывавший Горлож поехал не той дорогой, подолгу задерживаясь то в одном, то в другом городе… Он явился только в среду, а его ждали с воскресенья… На следующее утро, когда я пришел на работу, он был на кухне, точил свои лезвия. Я застыл как вкопанный у него за спиной… Я не осмеливался пройти в коридор. Ждал, что он заговорит со мной. Я ужасно трусил. Не знал толком, что сказать. Он уже должен был быть полностью в курсе. Наконец я протянул руку. Он покосился на меня… Даже не повернувшись… И снова принялся за свои инструменты. Меня больше для него не существовало… Тогда я зашел в мастерскую. Я так сдрейфил, что оставил половину комплекта в стенном шкафу, лишь бы побыстрее смыться… Никто обо мне даже не вспомнил… Они все были там, в этой комнатушке, полностью поглощены работой… Я вышел, не сказав ни слова… И пошел куда глаза глядят… К счастью, у меня уже выработалась привычка… Я шел как во сне… На улице Реомюр меня прошиб холодный пот… На большой площади я долго слонялся от скамейки к скамейке… Несмотря ни на что, я все же пытался зайти в лавку… Но не мог туда войти… Так меня трясло, когда я взялся за ручку двери… Я не мог ее открыть… Мне казалось, что меня преследуют…

Я провел так много часов… Все утро. И даже еще после полудня, все время со скамейки на скамейку, дальше и дальше… до самого сквера Лувуа… тупо рассматривая витрины… У меня уже не было сил идти. Я не мог вернуться к Горложу… Лучше пойти к родителям… Правда, это меня тоже пугало… но все же это было ближе… Как раз рядом со сквером Лувуа… Бывает так, что ты можешь свободно дышать только в самых гнусных закутках…

Вместе со всей этой вонючей дребеденью я пару раз обошел Французский Банк… и внезапно, собравшись с силами, вошел в Пассаж… Мой отец был уже там, на пороге нашей двери. Очевидно, он меня ждал… То, как он сказал мне, чтобы я заходил, развеяло все мои сомнения… Гроза разразилась… Он с первого же мгновения начал заикаться так сильно, что вместо слов у него вырывалось что-то вроде пара… Его невозможно было понять. Одни сплошные раскаты… От взрыва бешенства его фуражка слетела… Она летала то туда, то сюда… Он колотил по ней рукой… Разбивая себе кулаки… Его физиономия раздулась, став совершенно багровой… с мертвенно-бледными морщинами… Потом цвет изменился… Он весь стал фиолетовым…

Меня занимало, не станет ли он вдруг голубым… или желтым… На меня обрушилось столько злобы, что я уже ничего не чувствовал… Он колотил по мебели, опрокидывал ее, стараясь сломать. Я думал, что он все перевернет… Он кусал свой язык с такой силой и яростью, что тот превратился в большую бесформенную пробку из тухлятины, готовую вылететь… Но она не вылетала… Все так и оставалось… Он стал задыхаться… Он больше не мог…

Вдруг он выскочил наружу и побежал по улице в глубь Пассажа. Казалось, он вот-вот взлетит, настолько он был раздут… стремителен… мерзок…

Моя мать осталась со мной… Она снова начала обсасывать всю эту чушь, все подробности произошедшей катастрофы… Те же мысли… та же обреченность…

Приходил месье Горлож и беседовал с нами два часа… Он знал все… Все успел обсудить… даже Будущее. «Этот ребенок принесет вам одни несчастья!.. Он мал, но уже развращен! Какой негодяй!.. Я так верил ему!.. У него дела начинали идти на лад…»

Это были его заключительные слова!.. Мама боялась, что он может подать в суд… и меня немедленно арестуют… Она не осмеливалась ему перечить… Она нисколько не сомневалась… Что меня обманули… Но лучше мне было бы сразу об этом сказать… Чем спорить по пустякам… И настраивать против себя хозяина… Это была наименее скандальная версия!.. Они бы выплатили все понемногу… Конечно же, мои родители… Это было уже оговорено!..

— Кто тебя научил это сделать? — со слезами спрашивала она меня. — Куда ты дел эту драгоценность?.. Признайся же! мой мальчик! Тебя за это не съедят!.. Я ничего не скажу твоему отцу!.. Клянусь тебе!.. Ты мне веришь?.. Мы пойдем к ней вместе… Если ты отдал его женщине! Скажи мне скорей, пока он не вернулся! Может быть, она отдаст его обратно за небольшое вознаграждение?.. Ты хорошо ее знаешь? Как ты считаешь? Тогда все уладится! Мы ничего никому не скажем!..

Я ждал, когда она закончит, чтобы хоть попытаться ей что-нибудь объяснить… Как раз в этот момент вернулся отец… Он вовсе не остыл… Он начал колотить по столу и, насколько это было возможно, в перегородки!.. Двумя сжатыми кулаками! Все время выпуская пар… Стоило ему остановиться на секунду, как он начинал лягаться ногами! Гнев распирал его, он тряс задом, как осел! Ломился в перегородки… Собираясь обрушить весь дом… Чтобы немного разрядиться, он опрокинул буфет… Буйство и разрушение декораций продолжалось весь вечер… От возмущения он то вставал на дыбы, то опускался на четыре лапы!.. Он лаял, как дог… В промежутках между вспышками ярости они спорили обо мне… А я, я и не думал с ними объясняться…