Дорога в Гарвард и обратно - Лана Барсукова

от вилки и этим бесконечно веселили маленькую Лику. Их дома были в разных частях света, но это было совершенно не важно. На всех континентах родительский дом устроен одинаково: в нем тепло, безопасно и вкусно. Чего бы это ни стоило родителям.

– Ну что? – первым прервал молчание Матис. – Ребят будем ждать?

– Гоша с Эдиком чем-то сильно заняты, – ответила Зара. – Просили им оставить.

– Нет уж, драники холодными не едят, – безапелляционно сказала Лика. – Они остынут и потемнеют.

– Тогда я им отнесу, – подскочила Зара. – Пока горячие.

И все поняли, что Эдику повезло. Зара была из глубинного человечества, куда не добралась мода на равенство полов. Там по-прежнему женщина кормила своего мужчину, и тому было не страшно идти на охоту.

Зара взяла тарелку побольше и стала накладывать драники. Три, пять, восемь…

– Хватит им. – Лика положила конец этой щедрости. – Тут тоже мужчины голодные.

– Нет, я не голоден, – вставил слово Вуки. Но Лика так на него посмотрела, что он тут же исправился: – Но мне очень хочется это попробовать.

Зара вздохнула и отложила один драник обратно.

Когда за ней закрылась дверь, ребята бодро заработали вилками.

Лика пододвинула к Вуки баночку сметаны. Она специально ездила за ней в русский магазин, который есть в каждом крупном городе Америки. Теперь Матис едва мог дотянуться до сметаны.

– Спасибо, так значительно вкуснее, – поблагодарил Вуки.

– Ага, – согласился Матис, пряча улыбку.

Очень скоро на тарелке осталось два драника. Один был немного подгорелый. Лика не стала пускать это дело на самотек. На правах хозяйки она подхватила подгоревший драник и переложила в тарелку Матиса. Вуки, тактично потупившись, был вынужден взять более презентабельный экземпляр.

Тут пискнул телефон, и Лика взглянула на экран. Прочитала сообщение и нахмурилась.

– Это Зара. Пишет, что остается с парнями, у них там что-то срочное.

– Я слышал от Эдика, что Зара чемпионка Африки по олимпиадному программированию, – с уважением сказал Матис.

Зря он это сделал. Не стоит хвалить одну девушку в присутствии другой.

– Я тоже чемпионка, – ревниво ответила Лика, – только по плаванию.

– Я знаю, – недопустимо равнодушно сказал Матис.

И опять он допустил ошибку. Нельзя пренебрегать возможностью похвалить девушку, которая так явно на это напрашивается.

– Ты думаешь, что плавать легче, чем программировать?

– Я такого не сказал.

– Но подумал?

Матис развел руками. Жест был какой-то неопределенный.

– Она работает только головой, а я всеми частями тела, – продолжала защищаться Лика.

Для Матиса это прозвучало по-детски глупо. Он готов был рассказать про эволюцию общества, про информационную стадию, на которой главным ресурсом становятся знания, а не физическая сила. Он уже открыл рот… и закрыл его, взглянув на Вуки.

Вуки смотрел на Лику как на большого ребенка, которого он готов качать на руках. Все, что говорила Лика, для него звучало не глупо, а наивно и трогательно.

– Ты права, – тихо сказал Матис.

В самом деле, кому нужны эти теории, если на свете есть такой взгляд?

Скоро Матис ушел, сославшись на недоделанные задания. Его никто не удерживал.

Лика и Вуки остались вдвоем.

Лика непроизвольно шевелила пальцами, как будто крутила веретено. Женщины ее рода из поколения в поколение точно таким же движением вырабатывали нить. И Лика, девушка компьютерной эры, ни разу в жизни не державшая веретена, интуитивно подхватила движение. Она вырабатывала нить, связывающую ее с Вуки.

– Вуки, ты меня прости, пожалуйста… – начала она.

Он перебил:

– Не надо ничего говорить. У моего народа есть поговорка: шумит только пустой рис. Чем больше зерен, тем ниже склоняется стебель. Так и мое чувство к тебе… Не нужно слов.

В его узких глазах плескалось бескрайнее море. Целое море для одной Лики. А не какой-то там бассейн.

Глава 38. Сталинград

Гоша и Эдик походили на выжатые лимоны. Первоначальный план – взломать антивирусную защиту и напустить вирусы на Оксанины файлы – летел ко всем чертям. «Сталинград» не сдавался.

В сущности, отключить его была бы пара пустяков. Но для этого нужно было знать пароль. Длинный ряд загадочных значков. И каверзность ситуации заключалась в том, что допускалось только три попытки, что исключало метод тупого комбинаторного подбора. Ребята решили ломать саму программу, а не искать пароль.

Гоша физически чувствовал, как тает время. Они сидели над Оксаниным ноутбуком всю ночь, а защита от вирусов была неуязвима. Влад действительно был гением. Только он мог создать такую программу, которая оказалась не по зубам Гоше.

Рядом клевал носом Эдик. Он силился в тысячный раз пробить тараном защиту, но это было похоже на тыкание зубочисткой в каменную глыбу.

Зара спала. Она сделала все, что могла. Сначала покормила драниками, потом присоединилась к атаке. Все было тщетно. В какой-то момент она тихо отползла в уголок и уснула.

Время шло, отчаяние росло.

– Все! Спать! – скомандовал Гоша и поставил будильник. Он отвел сну два часа.

Когда будильник зазвонил, неожиданно и громко, троица опытных хакеров продрала глаза. Ни у кого на лице не играли искры озарения. Во сне решение не пришло.

– Гошка, пора сдаваться, – хмуро сказал Эдик. – Если это очень важные файлы, остается только разбить ноутбук. Хотя трудно поверить, что в наше время кто-то не хранит важную информацию в облаке или на резервных дисках.

– Ты бы видел хозяйку ноута, такая не хранит. А облако для нее только на небе.

– Тогда давай разобьем.

– Я же говорил. Если что-то случится с ноутом, меня за яйца повесят. – Он сказал это по-русски, чтобы поберечь Зару.

Гоша не стал рассказывать друзьям всю подноготную этой истории. Ни про Сергея Игнатьевича, ни про маму, ни про Влада. Просто сказал, что есть ноутбук, который работает как часовая бомба, которую нужно обезвредить. Сломать защиту и запустить туда вирусы, пожирающие фотофайлы. Гоша умолчал о том, что знаком с создателем «Сталинграда», по одной-единственной причине. По себе Гоша знал, что если в кармане лежит шпаргалка, то она отбивает способность мыслить. Если знать, что спасение рядом, только руку протяни, невозможно бороться до последнего. Мысль о легком пути всегда пересилит. Только от безысходности можно выдернуть себя за волосы.

Но он-то сам знал создателя «Сталинграда»! И эта предательская надежда, что можно позвонить Владу и попросить помощи, сильно портила ему жизнь. Он не хотел впутывать Влада. И еще. Он чувствовал, что Владу будет очень неприятен сам факт знакомства Гоши с Оксаной. Это не та женщина, которой можно гордиться. Придется рассказать, что Гоша читал личные письма, придавал им контрастность и товарный вид. Да, товарный, потому что бывшая жена намеревалась их продать. Это плата за ее возвращение на родину «на белом коне». Гоша понимал, что это не просто удар под дых. Это удар кастетом в висок. До последнего Гоша не прибегнет к помощи Влада. Однако это «последнее» могло наступить через несколько часов.

Вихрь переживаний сильно мешал Гоше. Мысль о Владе разбавляла поток энергии, направленный на слом программы. Он злился на себя, но