От любви не спрячешься - Рейчел Гибсон

– Странно. Может быть, произошло что-то, о чем мне следует узнать?

– Нет, ничего не произошло. – Во всяком случае, ничего, о чем следовало бы рассказать отцу. О поцелуе ему определенно лучше не знать. – Думаю, Клер просто волнуется перед праздником и устала от хлопот.

– Возможно, ты и прав, – задумчиво произнес Леонард. Впрочем, прозвучало это не слишком уверенно.

С самой лучезарной из своих любезных улыбок Клер ходила между гостями и вела непринужденные, ни к чему не обязывающие разговоры. Джойс пригласила на праздник множество знакомых из светских клубов и благотворительных организаций. Сквозь ровный гул с трудом пробивался голос Бинга Кросби, проникновенно исполнявшего «Первое Рождество». По случаю Рождества Клер даже воткнула в маленький нагрудный кармашек пушистого красного джемпера из ангоры веточку падуба с ярко-красными ягодками. Свитер, украшенный крохотными жемчужными пуговками, прикрывал пояс черных шерстяных брюк. Картину дополняли красные туфли на высоких каблуках. Волосы Клер были собраны на затылке и спускались к плечам пышным «конским хвостом». Безупречный макияж обеспечивал уверенность в собственных силах и находился в абсолютной гармонии с джемпером, падубом и туфлями. Мисс Уингейт выглядела прекрасно и столь же прекрасно это сознавала. Скромничать не стоило. Плохо было лишь одно – все эти усилия предпринимались исключительно ради знакомого журналиста из Сиэтла. Конечно, можно было бы; оправдаться, сказав, что любовь к себе требует достойного оформления. Тем более что так оно и есть на самом деле. Вот только готовясь к очередному маминому приему, Клер никогда не подводила глаза столь тщательно, никогда так старательно не наносила тушь и не разделяла ресницы с поистине безграничным терпением.

Она и сама не понимала, ради чего старается. Ведь Себастьян ей даже не нравился. Ну, во всяком случае, нравился не настолько, чтобы суетиться и хлопотать над собственной внешностью. Плохо, однако, что едва его губы касались ее губ, как она тут же забывала обо всем на свете. Каким-то таинственным способом ему удавалось мгновенно выключить все рациональные мысли. Оставалось лишь смятенное состояние внутреннего возгорания и желание прижаться к его широкой груди.

Причина ощущений, разумеется, заключалась не в самом Себастьяне, а в том простом факте, что рядом с ней оказался полный сил мужчина-гетеросексуал. Тестостерон витал в окружающем пространстве подобно пьянящему облаку, а агрессивных феромонов вполне хватило бы, чтобы одурманить женщину на расстоянии в сотню ярдов. После Лонни Клер особенно чутко реагировала на необузданно острое проявление сексуальной силы.

Вчера, когда Себастьян начал ее целовать, она собиралась проявить крайнюю степень сдержанности и пассивности. Лучший способ лишить мужчину апломба – сохранять безразличие, не отвечать на ласки и не шевелиться. Но ничего не вышло, план рухнул. Если бы не появление Лео, трудно даже предположить, как далеко зашли бы события.

И все же Себастьяна следовало остановить. Хотя бы потому, что она решительно не собиралась допускать в свою жизнь мужчину. Но тогда с какой же целью в игру вступили красная помада и пушистый свитер? Внутренний голос требовал признать правду. Еще несколько месяцев назад Клер даже не подумала бы задать себе этот вопрос. И уж тем более не потрудилась бы копаться в тайниках души в поисках разумного ответа. А сейчас, болтая с подругами и друзьями матери, она одновременно думала. В конце концов, Клер решила, что всему виной банальное, старое как мир тщеславие, сдобренное следами детских переживаний. Впрочем, сейчас причины и следствия уже не имели значения. Арендованная машина, еще недавно стоявшая возле гаража, исчезла. Скорее всего, Себастьян вернулся в Сиэтл, а все ее косметические и дизайнерские усилия оказались предназначены маминым гостям.

Праздник продолжался уже почти час и протекал на редкость успешно. Сплетни поражали разнообразием: от чисто светских, с уклоном в гламур, до самых пикантных. Обсуждалось все, начиная с последнего сбора пожертвований и общего падения нравов и заканчивая громким скандалом в семействе Маддиганов. Да-да: Муж Ларлин Маддиган, уважаемый кардиохирург, сбежал с Мэри Фрэн Рэндалл, дочерью доктора Рэндалла и миссис Рэндалл. Так стоило ли удивляться, что и сама Ларлин, и миссис Рэндалл на сей раз отказались от приглашения на ежегодный рождественский праздник Джойс Уингейт?

– Ларлин так и не смогла полностью прийти в себя после удаления матки. – Клер несла серебряный поднос с канапе в столовую и по дороге услышала громкий шепот.

Она знала миссис Маддиган почти всю свою жизнь и, честно говоря, считала, что леди и никогда-то не была полностью в себе. Женщина, по сравнению с которой неугомонная Джойс Уингейт выглядела лентяйкой, явно накопила немало проблем. И все же измена всегда отвратительна. А измена с женщиной в два раза моложе к тому же еще унизительна и оскорбительна. Может быть, даже более оскорбительна, чем измена с техником из «Сирс».

– Как твои книги, дорогая? – поинтересовалась Эвелин Брюс, одна из самых близких подруг Джойс.

Клер повернулась к миссис Брюс и с трудом сдержалась, чтобы не зажмуриться. Эвелин решительно отказывалась смириться с тем объективным фактом, что не так давно ей исполнилось семьдесят, и упорно красила волосы в ярко-рыжий цвет. Костер на голове превращал милую даму в бледное изваяние и несколько своеобразно гармонировал с алым костюмом.

– Все хорошо, – ответила Клер. – Работаю. Спасибо, что поинтересовались. Скоро выйдет восьмая.

– Чудесно! Знаешь, я всегда считала, что кто-то непременно должен написать роман о моей жизни.

А разве не все так считают? В том-то и заключается главная проблема человечества: большинству его представителей собственная жизнь кажется гораздо более увлекательной, чем судьба ближнего.

– Может быть, мне стоит рассказать тебе свою биографию во всех подробностях? А ты напишешь роман.

Клер улыбнулась:

– Видите ли, миссис Брюс, я пишу художественные произведения, вымысел. Так что, к сожалению, не смогу передать вашу историю так же блестяще, как это удастся вам. Извините.

Она скрылась в кухне, где Леонард готовил очередную порцию яичного коктейля. В воздухе, напоминая о Рождестве, витали милые сердцу запахи корицы и гвоздики.

– Чем помочь? – Клер остановилась возле плиты.

– Иди к гостям и наслаждайся праздником.

Наслаждение в данном случае казалось почти невозможным. Приятельницы матери составляли своеобразное, но не слишком занимательное общество. Клер посмотрела в окно: рядом с «линкольном» Леонарда стоял лишь ее «лексус». Арендованной машины не было.

– Себастьян уже уехал домой? – спросила она, доставая штопор.

– Нет. Просто вернул машину. Зачем зря держать, если можно ездить на «линкольне»? – Лео добавил в кастрюльку взбитые белки. – Сидит дома в одиночестве. Наверняка будет рад, если ты зайдешь.

Новость оказалась настолько неожиданной, что Клер изо всех сил вцепилась в горлышко бутылки.