Нокаут в любви - Мария Кова

никуда не денусь». От чего Дамир довольно выдохнул и поцеловал при всех прямо в губы.

И в этот момент мы услышали раскатистый мужской смех. Причём смех был не наигранным или злорадным, а довольным и счастливым. Обернувшись, мы поняли, что смеялся Дмитрий Иванович собственной персоной.

— Ты прелесть Карина, как я тебе уже говорил. Да… я в тебе не ошибся. Ценный бриллиант, ты нашёл себе Дамир, береги её. Даже завидую тебе сын. — Произнес он, улыбаясь. Отец Дамира — улыбался!

Я была в легком шоке. Но не только я. Мать Дамира и Анна тоже стояли раскрыв рты и смотрели на нас не понимая что происходит.

— Дима, ты что такое говоришь? — возмущенно произнесла Ксения.

— Ты нашему сыну желаешь зла? Как ты вообще можешь одобрить эту кандидатуру. Анечка лучше подойдет ему. Как ты и говорил, красивая, умная, она будет ему верной женой и замечательной хозяйкой в доме. И даже согласна родить в ближайшее время нам внука — наследника. А эта пигалица когда внуком порадует? Когда Дамир уже старым станет?

— Ну спасибо мама, конечно. Но думаю я и без вас разберусь с кем, что и когда заводить мне детей, играть свадьбу, строить семью.

— Нет! — Громко вскрикнула она. От неожиданности, я аж дернулась.

— Мне в свое время выбор не дали сделать! И тебе не позволю ослушаться меня!

Глаза Дамира покраснели, ноздри вздулись, жилка на шеи стала сильнее пульсировать и грудь пошла ходуном. Напряжение в воздухе было очень опасным. Даже его отец, удивленно приподнял бровь. Дааа…. таким Дамира они явно еще не видели, а вот я видела и знаю, к чему это может привести. Поэтому осторожно погладила его рукой, показывая что я рядом, что от него никуда не денусь. Мы учились контролировать такие вот собственнические вспышки у Дамира. А они проявлялись каждый раз когда кто-то с желанием на меня смотрел, или кто-то по его мнению не так мне сказал. Благо общение с психологом не прошли даром и мы знали, что я была этаким триггером пробуждения зверя в моем мужчине. И я же была той самой отдушиной, которая могла его успокоить, приласкать, за любить. ДА именно за любить моему мужчине нравилось больше всего. Но сейчас мы тут в палате с родителями его, так что за любить не получится.

— Дамир, — тихонько шепнула я.

— Он перевел свой взгляд с матери на меня. Такой тяжелый взгляд, но как только я улыбнулась ему и поцеловала в краешек губ, он смягчился.

А потом посмотрела на его мать и Анну и произнесла:

— Значит так, то что я вам не нравлюсь, это я поняла. Но к вашему сожалению, Дамир выбрал меня, и мне его выбор нравится, — на этой фразе Дмитрий Иванович снова засмеялся и покачал головой. А я продолжила:

— Поэтому, Ксения, выбор у вас не велик… Либо смириться с его выбором, и быть посвященным в дальнейшую жизнь вашего сына, либо не смириться, и тогда вы никогда не узнаете и не познакомитесь с вашими внуками в будущем.

— Что касается тебя, Анна. Еще раз увижу что ты что-то присылаешь моему мужчине по телефону или ищешь с ним общение и встречи, то я тебе обеспечу не адскую жизнь, как Дамир, а райскую. Ты от меня до конца своих дней не отделаешься, и я не подпущу к тебе ни одного ухажера. А так как я младше тебя, у меня огромное преимущество. И когда твой ботекс начнет таять, а силиконовая грудь сползать, тебе никто не даст денег на восстановления своей фальшивой красоты. — От моих слов Анна побледнела. Видимо я действительно привела весомые аргументы.

— А вы… — обратилась я к отцу Дамира, — Дмитрий Иванович, восстанавливайтесь быстрее и берите под контроль свой бизнес. Дамиру он не нужен и приносит одно раздражение. А мне спокойнее, когда мой мужчина занимается любимым делом, а не тем, что ему претит. Поэтому если сами уже не тяните, найдите помощника.

Закончив свою пламенную речь, я глубоко и счастливо выдохнула. А объятия Дамира еще больше окрылили меня. Ведь его поддержка это то, что мне было необходимо.

— Что же… — сказал отец. — Я тебя услышал Карина. Дамир, ничего добавить не хочешь?

Дамир, уткнувшись в мою шею, и сделав глубокий вздох, произнес:

— Нет, моя любимая и так за меня все сказал. Добавить нечего.

— Хорошо. — Спокойно произнес Дмитрий Иванович.

— Но… — начала возмущаться мать Дамира

— Никаких но! — Ты слышала? Наш сын сам в праве выбирать себе невесту, жену и мать своих детей. И если ты полезешь в его жизнь и я узнаю, развод гарантирован! И тебя Анна, я тоже предупреждаю. Узнаю, что строишь какие-либо пакости Карине или пристаешь к Дамиру, отправлю в Мухосранск. Будешь в деревне коров доить, да говно за ними своими наманикюренными пальчиками убирать! А теперь пошли те домой, это больничный запах уже раздражает.

Дойдя до машин, мы стали рассаживаться, когда Дмитрий Иванович, снова обратился ко мне.

— Я знаю, что ты звонила в больницу и интересовалась моим самочувствием. Это было неожиданно. Обо мне давно никто не беспокоился. Спасибо, — и не дав мне ничего ответить, сел в машину.

43. Просто это любовь

Карина

— Я знаю, что ты звонила в больницу и интересовалась моим самочувствием. Это было неожиданно. Обо мне давно никто не беспокоился. Спасибо, — и не дав мне ничего ответить, сел в машину.

— Ты звонила в больницу? — Удивлено спросил Дамир.

— Да, не спрашивай только зачем, сама не знаю. Прост после разговора с нашим психологом, посчитала, что так будет правильно. — Промямлила я.

— Раз ты так думаешь, значит так оно и есть, — сказал любимый и поцеловал в висок. Ну и пригласил сесть в машину. Мы поехали домой. Но так и не доехали, потому что на половине пути, Дамир, уж очень странно на меня посмотрел, так многообещающе, зазывающе, желанно.

— Что? — не выдержав его взгляд, спросила я.

— Поехали кое-куда, — сказал он и, резко развернувшись, тронулся в другом направлении.

— Куда мы едем? — Спустя десять минут, я не смогла сдержать своего любопытства.

— Узнаешь, — произнес он и подмигнул мне.

Мы ехали часа два, пока я не заметила пляж.

«Он запомнил», — звучало в моей голове.

«Запомнил!»

— Да ладно? Решил искупаться? — спросила я.

— А почему бы и нет? Погода смотри какая замечательная. Думаю воздух прогрелся градусов до тридцати.

— Милый, но у меня нет купальника. — Слегка наиграно вздохнула и надула губки я.

— Ооо какая жалость, — произнёс он и сверкнул хищным