Страховка от любви - Марина Серова

Что ж, даже в квестах иногда бывают повороты не туда. Главное не тратить слишком много времени на пустые попытки обнаружить подсказки там, где их нет. Надо просто развернуться на триста шестьдесят пять градусов и вернуться на прежнюю позицию.

Людмила снабдила меня кое-какой информацией. Она описала мне дом, в котором жила бывшая жена Валентина с дочкой. Я не думала, что он может скрываться там, но почерпнуть какую-то интересную информацию от Гремлевой наверняка можно было. Сев в машину, я завела двигатель и поехала в сторону ТЦ «Триумф Плаза».

* * *

Я стояла около дома, в котором было больше ста квартир, и думала, как отыскать нужную. Все, что мне было известно о бывшей жене Валентина, так это то, что звали ее Ириной. Разошлись Гремлевы примерно два года назад, их дочка Даша тогда ходила в первый класс, значит, сейчас она была в третьем. Когда я увидела бородатого мужчину, ведущего за руку девочку лет десяти с ранцем за спиной, то подумала – не Гремлев ли это с младшей дочкой? Это предположение долго не прожило – мужчина с девочкой свернули в сторону от нужного дома. К тому же этот бородач был довольно упитанный. Вскоре я увидела еще одного мужчину с небольшой русой бородкой – он шел размашистым шагом прямо на меня. «Пожалуй, он слишком молод, – подумала я, – ему не больше тридцати». Только я отвела взгляд в сторону, как увидела еще одного мужчину с бородой, выходящего из такси. Не успела я толком его разглядеть, как он пошел в сторону, противоположную от меня. Догонять его я не стала, понимая, что у Гремлева, скорее всего, нет денег на такси. Вскоре я снова увидела мужчину с бородкой, но тому было под шестьдесят. Раньше борода считалась особой приметой, а теперь она стала трендом. Мужчин с чисто выбритым лицом, по крайней мере, в этом дворе было гораздо меньше, чем бородачей. Валентин превратился в навязчивый призрак, и с этим надо было срочно что-то делать.

Увидев пожилую женщину, гуляющую с таксой, которая недавно, должно быть, родила щенят, я подошла к ней:

– Здравствуйте! Прошу прощения, что обращаюсь к вам с этим вопросом… Просто проходила мимо, увидела вашу питомицу и решила узнать, вы уже всех щенков пристроили?

– Да, – кивнула бабуля, – у нас за щенками очередь была. А вы, значит, таксу хотите завести?

– Очень, – подтвердила я, почувствовав, что женщина готова идти на контакт. – Давно мечтаю о таксе. А ваша такая красавица! Глаз не оторвать!

– А какая она умница! – Бабуля стала рассказывать, как Кони не хотела расставаться со своими щенками. Я внимательно слушала ее, кивала головой, при этом делая вид, что не могу что-то найти в карманах своей куртки. – Вы что-то потеряли?

– Да, записку с адресом. Я шла к Гремлевым, но, похоже, теперь придется обратно в офис возвращаться.

– Вам Ирина Гремлева нужна? – поинтересовалась моя собеседница.

– Да, – подтвердила я.

– Так она надо мной живет, в двадцать седьмой квартире. Только Ира, должно быть, на работе сейчас, а ее дочка Дашенька на продленке.

– Значит, в двадцать седьмой! – обрадовалась я и, попрощавшись с женщиной, направилась к парадной, на которую та мне указала рукой.

Нажав на нужные кнопки домофона, я почти сразу услышала сквозь треск переговорного устройства женский голос:

– Кто там?

– Здравствуйте, меня зовут Татьяна Александровна. Я… я из школы.

– Проходите! – Я зашла и, быстро поднявшись по лестнице, оказалась перед нужной квартирой. Дверь была приоткрыта, и я заглянула туда. В прихожей никого не оказалось. Откуда-то из недр квартиры до меня донеслось негромкое: – Проходите, проходите, я сейчас.

Первым делом я обратила внимание на обувь, стоящую у порога. Мужской там не было – ни уличной, ни домашней. Подняв глаза, я наконец увидела хозяйку. Это была невысокая симпатичная женщина лет тридцати пяти, одетая в обтягивающее трикотажное платье, подчеркивающее стройную фигуру.

– Здравствуйте! – повторила я.

– Вы кто? – Гремлева испуганно воззрилась на меня. – Я вас не знаю. Немедленно уходите!

– Извините, Ирина, я действительно не из школы. Я частный детектив, мне необходимо поговорить с вами о вашем бывшем муже, Валентине Гремлеве.

– А чего о нем разговаривать? – Ирина всплеснула рукой. – Мы в разводе, с дочерью он не общается, алименты долго не платил, сейчас начал что-то присылать, крохи какие-то. А вы почему им интересуетесь? Он что-то натворил?

– Натворил, – подтвердила я.

– Почему я должна вам верить?

– Вот моя лицензия. – Я достала из сумки файл и протянула его Гремлевой. – Еще раз прошу прощения за то, что ввела вас в заблуждение, сказав, что я из школы. Просто у меня было подозрение, что Валентин здесь.

– Что ему тут делать? – Мое предположение едва ли не оскорбило женщину.

– Понимаете, Гремлев вынужден скрываться, и вот я подумала, что он мог вернуться к вам. Все-таки у него здесь дочь…

– У него еще две дочери, и их жизнями, насколько мне известно, он не слишком интересуется. – Ирина вернула мне лицензию и сказала: – А я подумала, что вы Дашина учительница. Ее зовут Татьяной Алексеевной. В трубке был такой треск, что я не расслышала вашего отчества. Мы ведь болеем, в школу уже несколько дней не ходим.

– Что-то серьезное? – участливо поинтересовалась я.

– Бронхит. Даша только-только заснула, давайте на кухню пройдем, там и поговорим.

– Хорошо.

Вскоре мы расположились за небольшим кухонным столом, накрытым пестрой льняной скатертью. Хозяйка быстро сервировала его фруктами, домашней выпечкой, включила чайник. Я не могла не отметить, что мебель и бытовая техника далеко не новые, но все содержится в порядке и чистоте. Гремлев явно оговорил свою бывшую, сказав Людмиле, что она алчная, неряшливая и не умеющая готовить.

– Так что натворил Валентин? – поинтересовалась Ирина, насыпая в чашки растворимый кофе.

– Много чего. – Я понимала, что должна удовлетворить интерес, но не могла сболтнуть лишнего. – Валентин подозревается в совершении тяжкого преступления.

– Я предполагала, что он когда-нибудь плохо кончит, – призналась Гремлева.

– Правда? На чем же основаны ваши предположения? – уточнила я.

– Как вам сказать, Татьяна Александровна, – Ирина задумалась, – Валя мужик без вредных привычек – не пьет, не курит, да и по бабам вроде не ходок, только он какой-то никчемный. Как только мы стали жить с ним вместе, сразу же открылась разница в наших взглядах на семейную жизнь. Муж совершенно не соответствовал тому представлению, какое у меня сложилось о нем до свадьбы. Помощи от Вали по дому не было никакой – даже посуду за собой он никогда не мыл, зато ванную занимал часами и телевизор мог смотреть круглосуточно. Этакий царственный бездельник! А уж как нравственно-воспитательная категория он и вовсе отсутствовал. Дашенька к нему, бывало, жмется с вопросами, с играми, а он ее ко мне отсылает. Когда в три годика дочка сломала ножку, я носила ее на прогулку на руках, а наш папочка лежал дома на диване, как султан, и смотрел телевизор или читал книги. К сожалению, до свадьбы я не успела понять, что у Валентина напрочь отсутствует чувство жалости, зато чувство собственной значимости зашкаливает. Мне порой казалось, что он мнит себя непризнанным гением, а творения классиков выдает за свои собственные.