Первый из могикан - Александр Громов

Работы у полиции, однако, не убавилось. По мнению Ольги, разделяемому большинством девчонок в отряде, решительные меры сильно запоздали. Теперь делу вряд ли могли помочь показательные расстрелы мародерок и нечистых на руку чиновниц. Вот если бы полгода назад!..

Иные не без резона возражали: если бы завеса секретности с инопланетной угрозы была снята полгода назад, вышло бы еще хуже: чувство обреченности могло бы восторжествовать, начался бы пир во время чумы, да и эксменов не удалось бы столько времени держать в повиновении. Что им терять? Нет, уж лучше внезапный шок…

Отказавшись от предложения полковника Фаустовой, Ольга не нашла в себе решимости попроситься и в спецназ. Наверное, к ее просьбе о переводе отнеслись бы с пониманием – но бросить в такое горячее время отряд, и без того недоукомплектованный? Подруги перестали бы с ней разговаривать. Нет, пойти на такие жертвы она не могла.

Главное – мама была устроена в любом случае. Ольга чувствовала громадное облегчение. Если еще повезет попасть в то же убежище, где мама, то будет совсем чудесно… Вряд ли повезет, конечно. Разве что случится чудо. Но почему бы индейке-судьбе для разнообразия не выкинуть разок счастливый жребий?

…Перед штурмом по усадьбе нанесли еще один удар – ракетами с газовыми и ослепляющими головками. Даже на расстоянии и за каменным забором пришлось зажмуриться. Команда! Пошли!..

Двигаясь прыжками, надолго ныряя в Вязкий мир, Ольга отметила чересчур глубокую дренажную канаву перед оградой. Везде у них так, и это не крепостной никчемный ров, а именно дренажная канава… А центральное строение усадьбы, конечно, стоит на вершине холма, потому что под ним выкопано надежное подземное убежище, где сектантки прячут от посторонних глаз лишнее и лишних, предаются блуду и не приветствуют протечек грунтовых вод… А кстати! Не потому ли власти круто взялись за зейнабисток, что для спасения населения остро не хватает готовых убежищ?

Ну, тем лучше.

В подвал никто не сунулся – туда набросали нервно-паралитических гранат и оставили у его входа подразделение полиции, чтобы часов через восемь, когда у запертых внизу сектанток и эксменов гарантированно сдохнут фильтры противогазов и баллоны дыхательных масок, завершить операцию. Снаружи сопротивление было быстро подавлено – обороняющиеся в большинстве своем имели газовые маски, но, ослепленные, вели пальбу наугад или вовсе валялись в отключке. Приказ уничтожать эксменов на месте был излишен – в слаженной команде такие вещи понимают без приказов.

Пленных людей оказалось пятеро, над ними колдовала врач, приводя их в чувство. Стоило ли?.. Ольга не знала. Она с большей охотой выполнила бы приказ вообще не брать никаких пленных. Враг должен быть уничтожен, это ясно. Зачем же устраивать спектакль из его уничтожения? Стращать обывателей? Оно, конечно, да… хладнокровный расстрел страшнее гибели в горячке боя. Но не поздновато ли уже стращать тех, кто и без того с обреченностью ждет расстрела из космоса, точно зная его время для своего населенного пункта? Тех, кому не досталось места в убежище? Тех, кому рекомендовано спасаться самостоятельно, используя естественные укрытия?

Наверное, есть разница между обреченностью покорной и обреченностью бунтующей. Хотя какой смысл бунтовать? Чистейший шкурный эгоизм тех, кто оказался не так уж нужен для выживания человечества, может лишить шанса тех, кто нужен! И ведь им подробно объяснили это!.. Ольга была рада, что не работает в органах пропаганды. Много ли толку от этой работы?..

И еще она была рада тому, что и на сей раз не попала в расстрельную команду. Безусловно, она выполнила бы приказ. А как же иначе? Когда человек рождается, никто не обещает ему, что работа, которой ему придется заниматься в жизни, всегда будет чистой и приятной. Всякое может случиться. Но до чего все же хорошо, когда грязной работы удается избежать!

Пленных зейнабисток увели. Будь суд полноценным, Ольга не отказалась бы пойти послушать, что скажут обвиняемые. Интересно же узнать, почему иные люди упрямо не желают жить как все. Чего ради рискуют? Что они все сексуально распущенны, это достоверный факт, но в одном ли этом дело? Слишком распущенны, неизлечимо? То есть по сути маньячки? Что-то многовато маньячек пришлось повидать за последние дни… Наверное, отчасти права Галка Васюкевич с ее не то выдуманной, не то вычитанной где-то теорией клинической оппозиции: мол, если правительство издаст закон, предписывающий регулярно принимать пищу, то девяносто девять человек из ста пожмут плечами – сотая же непременно окажется «перпендикулярной» и назло правительству уморит себя голодом. Честное слово, правительству давно следовало бы издать именно такой закон! А еще лучше – закон, категорически запрещающий самоубийства. То-то сразу поубавилось бы «перпендикулярных»!..

– Эй, чемпионка! – крикнула Галка Васюкевич. – Чего ворон считаешь, делом займись!

Ольга не обиделась. Прозвище «чемпионка» прилипло к ней после успеха на состязаниях и лишь поначалу было ироничным. Оказалось достаточно не обращать на него никакого внимания, чтобы вся ирония со временем куда-то испарилось. А если подруги окликают ее по прозвищу без желания задеть, то уже совсем не стоит беспокоиться. Бывают прозвища и похуже.

С блокированным подвалом все было ясно, и чердак уже успели осмотреть – оставались хозяйственные постройки. В коровнике густо мычали пеструшки и буренки, вообразившие, что пришел их смертный час. Не теперь еще, подождите… По команде Галки штурмовая группа рассыпалась по усадьбе, прочесывая сараи, теплицы и отхожие места. В генераторной размеренно стучал дизель, будто ничего и не случилось. Воняло соляром и маслом, дневной свет едва пробивался сквозь пыльное оконце.

Кто-то здесь прятался – Ольга почувствовала это сразу, мысленно поставив себя на место уцелевшей зейнабистки, ополоумевшей от страха. Опытная врагиня, сохранив самообладание, выбрала бы иное место, а здесь грохот дизеля и полутьма давали обманчивую иллюзию надежной норы – если сидеть тихо, никто не увидит, не услышит…

Может быть. Но только в том случае, если бы зачисткой занимались не профессионалки, а какое-нибудь из ныне существующих добровольное общество содействия армии и полиции – бестолковая банда юниц, ничего толком не умеющих.

Прятавшийся был где-то тут. И обнаружить его надо было так, чтобы он не заподозрил, что его обнаружили, – иначе откроет пальбу. И так, чтобы он не совсем потерял голову от страха, не то дело кончится той же пальбой. Ольга двигалась медленно, давая глазам время привыкнуть к полутьме. За дизелем? За баком? За теми вон ящиками? Сверху на стропилах?.. Где??!

Внезапно нырнув в Вязкий мир, она сделала в нем два шага и сейчас же вынырнула, готовая к бою. Сдвоенный хлопок воздуха ударил по ушам прячущегося. Элементарная провокация удалась: кто-то небольшой, выскочив из-за дизеля, с воплем рванул в дверной проем. В первое мгновение Ольга с облегчением поняла, что прятавшийся не был вооружен. В следующее мгновение она удивилась: это был мальчишка, эксмен лет десяти-двенадцати. Выходит, зейнабистки крадут и малолеток?