Зверолов - Александр Рудазов

Однако Троост моментально забыл обо всем, поглощенный съемкой. Для этого ему не нужно было ничего делать — просто не отрывать взгляда от цели. Инф автоматически записывает все, что видит и слышит его владелец. Большая часть автоматически же и стирается спустя заданное время (по умолчанию — семьдесят пять земных суток), но любой отрезок можно выделить и сохранить, сделав фильмом.

Барвазаны спаривались очень активно. Даже агрессивно, пожалуй. Они так неистово пищали, словно их рвали на куски.

К тому же они… пахли. Сидя в палатке Троост, конечно, этого не чувствовал, но инф сразу уведомил его о изменении состава, плотности и температуры атмосферы снаружи. Судя по цифрам, вонь от барвазанов пошла такая, что затмила даже тухлояичный аромат сероводорода. Крайне интересный эффект — в зоопарке Троост как-то не обращал на это внимания.

Он задумался, как лучше обозначить запах в фильме. Инф записывает все пять видов ощущений, так что в фильме полного погружения можно ощутить и вкусы, и ароматы… но вряд ли зрителю понравится нюхать эту адскую смесь. Пусть даже это не реальный запах, а просто сигнал, направляемый мыслечипом к рецепторам обоняния. Таким образом можно «понюхать» хоть иприт, не опасаясь за свое здоровье.

Только много ли найдется желающих?

Хотя даже просто смотреть этот фильм желающие вряд ли найдутся. Но Троост снимал не для зрителей, а чтобы узнать — чего же этим барвазанам не хватает в зоопарке? Кормят тем же. Освещение такое же. Сероводород — есть. Так чего же им…

И тут процесс был прерван самым грубейшим образом. Из широкого туннеля вырвался чудовищный десятиногий паук размером с небольшого медведя. Самый ужасный хищник Геенны — акавиш.

Судя по тому, как жадно он тряс хелицерами, его привлек запах. Акавиш целеустремленно ринулся к парочке барвазанов и, прежде чем те успели дернуться, заглотнул обоих. Распахнулась огромная пасть, гибкие щупальца-педипальпы подхватили зверьков и протолкнули их внутрь.

Были — и нет.

Троост изумленно моргнул. Конец у его фильма получился… неожиданный.

Зверолов резко опустил респиратор и вышел из палатки. Акавиш обернулся к нему и издал долгий шипящий звук. Троост поднял стопер и прищурился.

Но стрелять ему не пришлось. С гулким топотом из туннеля выбежал Хаусер и заорал, привлекая внимание акавиша. Тот развернулся — и получил стопящий луч между глаз.

— Поздравляем, вы получили достижение «Победа над акавишем», — раздался приятный компьютерный голос. — Поздравляем, вы собрали Большой Эдемский Шлем.

— Ага! — торжествующе рыкнул Хаусер. — Есть успех!

Он несколько раз сфотографировался рядом с акавишем, но ногу, как на карнафа, ставить не стал. Хоть акавиш и похож на многократно увеличенного паука, туловище у него мягкое, тяжелый армейский сапог может повредить кожу.

Троост же был недоволен. Прожорливый акавиш испортил ему всю работу. Что бы Хаусеру оказаться чуточку проворнее? Застопил бы его хоть минутой раньше — и все бы от этого только выиграли.

Особенно Троост и барвазаны.

Но теперь уже ничего не поделаешь. И раз объекты наблюдения погибли, надо этим воспользоваться и сделать вскрытие. Тоже небезынтересный процесс.

Дождавшись, пока Хаусер оставит акавиша в покое, Троост для верности застопил его повторно, надел перчатки, спрыснул все вокруг дезинфектантом и приступил к вивисекции. Послушный мыслям хозяина, униор трансформировался то в скальпель, то в пилу, то в ланцет, то в остеотом, то в расширитель. Стержень «умного» металла извивался в руке, точно живой, отращивая тончайшие лезвия, захваты, ложечки, иглы…

Хаусер наблюдал за этим с большим интересом. Он имел довольно смутное представление о работе космического зверолова, но это оказалось выше всех его ожиданий. Кто бы мог подумать, что звероловы режут гигантских пауков!

Разумеется, Троост работал очень осторожно. Ему совсем не хотелось стать невольным звероубийцей. Просто извлечь пищу из желудка акавиша, а потом аккуратно все срастить и отпустить несчастное животное, которому не дали спокойно пообедать…

Но когда он наконец добрался до желудка… его рука замерла. Многое Троост повидал на своем веку, но такого…

Барвазаны были живы! И не просто живы — в конце концов, проглотили их всего несколько минут назад, — но и продолжали спариваться! Прямо в желудке акавиша!

Оказалось, что вонючая слизь, покрывающая их тела, неплохо предохраняет от желудочного сока. Ненадолго, конечно, но для того, чтобы окончить половой акт, — более чем достаточно. Извиваясь и пища, самка метала икру… и, попадая в желудочный сок, эта икра стремительно развивалась! Прямо на глазах Трооста крошечные шарики вспухали, лопались и выпускали наружу микроскопических созданий, похожих на помесь глиста с головастиком!

Теперь все стало понятным. В Венерианском зоопарке перепробовали все возможные способы помочь барвазанам размножаться, но никому, разумеется, и в голову не пришло скормить их гигантскому пауку! А это, оказывается, единственный для них способ дать потомство…

Через несколько минут барвазаны закончили. Троост не стал их извлекать — бедные зверьки уже отчасти переварились. Зато их детеныши, почти неразличимые глазом, так и сновали в соляной кислоте, склевывая что-то со стенок желудка. По-видимому, через какое-то время они выберутся наружу… тем или иным путем… и жизненный цикл замкнется.

— Что ж, по крайней мере, они умирают счастливыми… — философски произнес зверолов и начал зашивать акавиша.

Маартен Троост взглянул на часы в углу визора. 22.05.67, 14:17 UT. Но это универсальное время, а здесь, в Лиме, на западном побережье Южной Америки, еще только начинается утро.

Прохожих в такую рань совсем немного. Поодаль симпатичная молодая девушка-ментор выгуливает стайку первоклассников, на газоне гоняют мяч четверо подростков, на скамейке играют в тридчесс два благообразных старичка, а в воздухе кувыркаются три хрупкие феи.

Эта субкультура в последнее время все больше набирает популярность. Ее поклонники делают биомодификацию в виде крыльев а-ля бабочка или стрекоза и летают на них, переключая ИГ-пояса на самый малый. Крылья почти ничего не весят и очень компактны — в сложенном состоянии их даже не сразу заметишь.

Погода идеально подходит для освежающей утренней прогулки. Легкий ветерок, на небе несколько чуть заметных облачков, температура воздуха +21 по Цельсию. Проходя мимо клубничного дерева, Троост сорвал гроздь и принялся уписывать сочные душистые ягоды.

Сегодня у него последний день на Земле. Неделю назад он вернулся с Нового Эдема, на котором проводил отпуск, а завтра отправляется в новую экспедицию. В этот раз — на планету Лорелея.

Площадь Оружия, по которой шел Троост, одним концом упиралась в управление Госкомитета по делам звездных колоний. Именно сюда зверолова попросили заглянуть перед отлетом. Но до цели он не добрался — пройдя по мягкой траве, устилающей всю площадь, остановился возле тенистого дуба. Рядом паслись три флегматичных оленя, над кроной парил садовник в поисках мертвых веток, а у самых корней похрапывал голый бомж. Из одежды на нем была только серебристая лента ИГ-пояса и пластырь климат-контролера между лопаток.