📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгПриключениеВорон. Кровавый глаз - Джайлс Кристиан

Ворон. Кровавый глаз - Джайлс Кристиан

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 42 43 44 45 46 47 48 49 50 ... 98
Перейти на страницу:

По лагерю пробежал ропот одобрения.

— А у Сигурда есть сын? — спросил я, бросив взгляд на золотоволосого ярла, беседовавшего с английским священником и Маугером.

— Был, — ответил Улаф. — Но лошадь раскроила копытом его голову. Это случилось семь зим назад. Ярость Сигурда была способна обратить море вспять. — Он покачал головой, вспоминая ту трагедию. — Бедный малыш умер, даже не начав говорить. — Кормчий посмотрел на ярла. — У такого воина, как Сигурд, должен быть сильный сын. Таков закон природы, но старый Асгот рассудил, что наш предводитель прогневал богов, и, по-моему, Сигурд ему поверил. С тех самых пор он стремится завоевать расположение Одина и добьется его. Я могу смело поручиться своими зубами. Отец всех должен любить такого ярла! — Теперь его улыбка наполнилась теплом. — Посмотри на него. Он сам почти как бог, вот почему за ним идут люди. Любой из этих парней с готовностью умрет в бою рядом с Сигурдом. — Улаф поджал пухлые губы. — Даже Флоки пройдет по Бифросту, сияющему мосту между миром богов и миром людей, вместе с Сигурдом. Я прав, Флоки?

Флоки Черный вонзил нож в пень, на котором сидел, и поднял взгляд. Его черные глаза напоминали бездонные колодцы.

— Как и любому норвежцу, мне хочется оказаться в Валгалле, — тихо промолвил он. — Любой наш земляк, знакомый с Сигурдом Гаральдсоном, знает, что в самом почетном месте зала Одина его уже ждут крепкая скамья и позолоченный кубок. — Флоки поморщился, вытаскивая нож из дерева. — Я могу точно сказать, что буду стоять рядом с Сигурдом, когда за ним придут девы смерти.

— Возможно, это случится гораздо раньше, чем ты думаешь, братишка, — заметил Халлдор.

Этот воин, приходившийся кузеном Флоки Черному, был одержим желанием точить свое оружие. Он жил в постоянном ожидании боя. Вначале я никак не мог решить, что переполняло этого человека — страх или кровожадность, но сейчас точно могу сказать, что это был не страх.

— Кто может сказать, куда нас ведет этот английский жрец? — продолжал Халлдор, изучая лезвие своего ножа с костяной рукояткой. — Надо было бы перерезать ему краснушное горло и закопать покойничка в густых зарослях. Пусть его белая задница в загробной жизни носит терновый венец. Думаю, его богу это понравилось бы.

— Я напомню тебе об этом, Халлдор, когда мы будем делить серебро английского короля, — сказал Улаф. — Тогда ты порадуешься, что оставил задницу монаха в покое, — бросил он через плечо, поднялся на ноги и отошел в сторону, чтобы справить нужду.

Воины готовились тронуться в путь.

* * *

Я полагал, что мы продвигаемся быстро, но вечером того дня отец Эгфрит стал скулить. Мол, едва ползем, нам очень повезет, если мы доберемся до твердыни короля Кенвульфа до Судного дня.

— Нам, англичанам, нечего бояться норвежцев, если они тащатся, словно старухи, идущие на рынок, — пожаловался он, покачал выбритой головой и громко высморкался.

Он по-прежнему с опаской относился к моему кровавому глазу, но то обстоятельство, что я свободно владел английским, удерживало его от злых высказываний в мой адрес. Несмотря на то что как человек отец Эгфрит мне не нравился, я вынужден был признать, что он прав. Все дело было в том, что норвежцы на суше вели себя крайне осторожно, будто вся их уверенность осталась на кораблях. Монах выглядел таким слабым и тщедушным, что мне было неловко видеть, как он бодро шагал впереди, быстро переступая босыми ногами, и призывал нас не отставать.

— Норвежцы предпочитают грести, святой отец, а не ходить пешком, — сказал я, наслаждаясь тяжестью щита, висевшего на спине.

— В таком случае им, наверное, лучше было бы идти на руках, — ответил Эгфрит.

Он был так доволен своей шуткой, что взглянул на небо, будто искал одобрения Господня этим словам.

— А знаешь, что они любят даже больше, чем грести? — спросил я.

Эгфрит не знал, и мне пришлось его просветить.

— Вспарывать животы английским монахам, — сказал я, стараясь сдержать улыбку. — Не сомневаюсь, ты найдешь их… интересными спутниками.

Я наблюдал за служителем божьим краем глаза и увидел, как у него с лица схлынула вся краска. Маугер, идущий следом, ухмыльнулся. Должен признаться, мне доставляло удовольствие издеваться над монахом, хотя я и понимал, что в этом нет чести. Я был подобен ребенку, который отрывает мухе крылья или режет пополам дождевого червяка. Это было жестоко, но весело.

— Парень, а как получилось, что ты оказался со скандинавами? — спросил Маугер.

Умирающее солнце сверкнуло на браслетах, которыми были унизаны его могучие руки, покрытые татуировкой. Сейчас уже мало кто шел в кольчуге, хотя Халлдор, к примеру, ее вообще никогда не снимал. Наверное, он предпочел бы иметь ее вместо кожи, если бы такое было возможно.

— Я присоединился к ним по собственной воле, — солгал я. — Жизнь людей в нашей деревне не отличалась от овечьей. — Мне показалось, что примерно так выразился бы Свейн Рыжий.

— Полагаю, немой старик тоже пошел со скандинавами по собственной воле, — с усмешкой сказал здоровяк, и я понял, что ему известна вся правда.

Я оглянулся на старого столяра и ощутил укол стыда за то, что не шел вместе с ним в конце колонны. Но Эльхстан по-прежнему злился на меня, а мне нечего было ему сказать. К тому же Сигурд попросил, чтобы я шел вместе с ним впереди, и этим стоило гордиться.

— Эльхстан был всегда очень добр ко мне, — сказал я.

— У Ворона сердце норвежца, Маугер, — сказал Сигурд, шагнув к нам, и взъерошил мне волосы.

— Говорят, что у вас, язычников, черные сердца, — сказал Маугер. — Но я в это не верю.

Его лицо, скрытое густой бородой, было твердым, словно высеченным из камня, и лишенным какого-либо выражения.

— Это действительно так! — воскликнул отец Эгфрит. — Сердце язычника черно, как сажа, и пусто, словно живот епископа в Великий пост.

— Чушь, святой отец! — возразил Маугер. — Мне уже приходилось убивать датчан. Внутренности у них такие же алые, как и у нас с тобой. — Великан криво усмехнулся. — Хотя их сердца поменьше наших, — добавил он, стискивая кулак.

— Это были младенцы, Маугер? Те датчане, которых ты убил? — спросил Сигурд и подмигнул мне. — Они сосали материнскую сиську, когда ты с ними расправился?

Норвежцы рассмеялись, и я вместе с ними, но отец Эгфрит напрягся и посмотрел на Маугера. Он явно опасался стычки. Тут меня охватила дрожь, ибо я не хотел сражаться с этим великаном. Он убил бы меня за то время, которое требуется сердцу — неважно, алому или черному, — чтобы сделать всего один удар. Но английский воин лишь яростно сверкнул глазами, и я испытал облегчение, потому что одной ненависти мало. Для убийства необходим еще и обнаженный меч.

Вечером воин по имени Арнвид сварил похлебку из баранины, репы, грибов и овса. Когда она была готова, я отнес миску с дымящимся варевом Эльхстану, который уже спал среди твердых ветвей упавшего бука, натянув до подбородка меховую накидку. Я тронул его за тощее, костлявое плечо. Старик приоткрыл один глаз, скорчил гримасу и пробормотал какое-то ругательство.

1 ... 42 43 44 45 46 47 48 49 50 ... 98
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?