Не стреляйте в любимого - Владимир Колычев

— Твоя! Зачем, думаешь, Кристина в Любу стреляла?

— А она стреляла?

— Мама твоя заказала. Чтобы ты вдруг на ней не женился…

— Да я и не собирался, — с скрипом выжал из себя Игнат.

— Не собирался?

— Ну, была мысль, а как подумаю, сколько вони будет… Не буду я больше жениться.

— А если на тебе самом женятся?

— Не понял! — вскинулся Шапиров.

— Ну, если за Лену посадят… А ты парень смазливый, в тюрьме таких любят…

— Ты это серьезно?

— Ну, не знаю. Не всем же с женихами везет. Вдруг в девках останешься.

— Не посадят меня. И ты это знаешь… Из страны, да, из страны придется уехать…

— А маме твоей?

— Маму не трогай! — не на шутку разозлился Игнат.

Дима пожал плечами. Руки у Шапирова свободны, если набросится с кулаками, еще одним дорожно-транспортным происшествием в эту ночь станет больше. Так что лучше не накалять.

А с Таисией Павловной пусть разбирается Следственный комитет. И с ней, и с Игнатом. А Дима сделал все, что мог. И чуть ли не ценой своей жизни. Ему не в чем себя упрекнуть.

Каминный зал в квартире большой, в длину — почти восемь метров, в ширину — около пяти. Но мама все пыталась измерить ее в шагах. Есть такая единица длины — нервный шаг. Только вот вряд ли она считала эти футы. Не до того ей.

— Следователю Игнат ничего не скажет? — утвердительным тоном спросила она.

— Нет, — кивнул Дима.

— И Таисию ни в чем не смогут обвинить?

— Нет.

— Кристина мертва, концы в воду.

— Преступление, можно сказать, раскрыто.

— Собака взбесилась и сорвалась с цепи, так Шапировы и скажут.

— Даже не сомневайся.

— Но тебя пытались убить.

— Да.

— И Таисия об этом знала.

— Знала.

— Но доказать мы это не сможем.

— Нет.

Дима уже почти смирился с тем, что наказать первую скрипку в кровавом квартете не удастся. Дураку ясно, что Шапирова выкрутится.

— Что ж, не будем и пытаться.

— Ну да, — усмехнулся Дима, косо глянув в сторону спальни.

Эдик сейчас там, прячется от него. И мама не хочет сознаваться, что помирилась с ним. Но факт остается фактом. Мама проявила малодушие в малом, повторит это и в большом. Договорится с Шапировыми, вернет всех на исходные позиции. И наступит мир, что, в общем-то, не так уж и плохо.

— Что, ну да? — Мама подозрительно глянула на него.

— Договариваться надо.

— С кем?!

— С Шапировой.

— После того как эта су… После того как эта дрянь пыталась тебя убить?!

— И что ты предлагаешь?

— Я с нее за все… Что я предлагаю? — спохватилась она. — Ничего!..

Мама фальшивила, и Дима это видел. Неужели она собралась заказать Шапирову? Безумие! Но в то же время Шапирова действительно должна быть наказана…

— Может, не надо? — качнул головой Дима. Шапирову должен наказать он сам, а подключать к этому делу маму — непозволительная глупость. — Я не хочу быть маменькиным сыночком.

— Да? — Мама удивленно повела бровью.

Интересное дело, живет за ее счет, работать не хочет, а считает себя самостоятельной личностью. Смешно!

— Не надо ничего делать.

— Совсем ничего?

— Объявим боевую ничью и на этом остановимся.

— А ничья боевая?

— Самая что ни на есть, — кивнул Дима.

Шапировы уходят от возмездия, но и Диме не в чем себя упрекнуть. Он принял вызов, пошел по следу Ромы Дукатова и, как итог, нарвался на Кристину с ее церберами. Он не испугался, отправился в Окосье. И от смерти там ушел, и популяцию российских отморозков сократил на две особи. Здесь в Москве от Кристины смог отбиться и даже перешел в наступление. Она до сих пор бы жила, не прояви Дима настойчивость. Он заставил себя отправиться к Рине. А Игнат, как ни крути, его спас. Не суть важно, под каким соусом он действовал.

— Ну, если ты так думаешь, — пожала плечами мама.

— А если ты хочешь наказать Шапирову, то не бери с нее пример.

— Я беру с нее пример?!

— Смотришь на Любу как на последнюю. Может, еще и закажешь ее? Эдику, — совсем не весело усмехнулся Дима.

— Сынок, ты хоть думай, что говоришь!

— Пообещай мне не быть такой, как Шапирова?

— Да никогда! — Мама в приливе чувств приложила руку к груди.

— И ни одного косого взгляда в сторону Любы.

— Ну, если у вас серьезно…

— Серьезно… И еще я хотел бы открыть свой бизнес.

— Да? — Брови у мамы взлетели вверх.

— Но мы не будем сейчас об этом, ладно? — торопливо проговорил Дима, испугавшись собственной смелости.

Но страх этот уже не мог повлиять на его решение. И он обязательно откроет свой магазин, сделает проект прибыльным. А Люба будет ему помогать, профессия у нее для этого как раз подходящая…

Или не стоит связываться с бизнесом? И семейными заботами обременять не очень-то хочется. Не так уж она и плоха, праздная жизнь, — днем отсыпаешься, ночь хороводишься. Все хорошо, только вот удовлетворения от жизни нет и не будет. Да и Люба его не поймет. А вычеркивать ее из своей жизни Дима не хотел.

Инну Владимировну как подменили. Улыбка, может, и не совсем искренняя, но в поведении напрочь отсутствует желание ссориться и тем более унижать.

— Я обо всем договорилась, никто вам больше не угрожает, так что можете жить спокойно, — сказала она, усаживаясь в кресло.

Люба подала ей кофе и пончики собственного приготовления. Женщина изобразила восторг не очень убедительно, но в ее поведении не чувствовалось коварства. Инна Владимировна не возражала против их с Димой отношений и явно давала это понять. А Люба очень хотела в это верить.

О Роме она старалась не думать, но мысли о нем то и дело всплывали в голове. Судя по всему, Кристина убила его, она же его и похоронила. Но где?.. Рома, Лена, Марат — всех одним махом. И за всем этим ужасом стояла банальная ненависть матери к жене сына. Ненависть, подкрепленная возможностью наказывать и убивать…

Люба уже знала, как было дело. Шапиров рассказал Диме если не все, то многое. Мать Игната терпеливо ждала, когда сын охладеет к своей жене. И даже провоцировала его на измены. А Кристина только рада была погреться у него в постели. Но Игнат видел в ней обыкновенную игрушку. И в ней, и в Рине, которую спонсировал. А с Леной у него все было серьезно. Это его мать и злило. Потому она с Леной и разругалась в хлам. Ни с того ни с сего налетела на нее коршуном, только что глаза не выклевала. Лена психанула, сбежала к родителям, пересеклась с Маратом, позволила себя утешить. А потом позвонила Таисия Павловна, попросила у нее прощения, и Лена, довольная этим, вернулась к мужу. А по пути встретила Любу. И решила над ней немного поглумиться. С кем, как говорится, поведешься…