Вторым делом самолеты. Выйти из тени Сталина! - Александр Баренберг

Он ринулся в самый центр образовавшейся свалки. Вот, один пикировщик, сбросив куда-попало бомбы, разворачивается на обратный курс. Нет, конечно, прежде всего надо валить тех, которые все еще пытаются бомбить прицельно, но этот сам влез в перекрестие. Расстояние настолько мало, что Андрей успевает увидеть, как его снаряды взрывают кучей осколков фонарь кабины фашистского стервятника. Вражеский самолет исчезает из виду под капотом истребителя, но с его судьбой уже все ясно. Следующий! Вот и он! Несущаяся почти вдвое быстрее ползущих как черепахи «Штук» «семерка» стремительно настигает очередную жертву. Та еще не успела избавиться от бомбовой нагрузки. И уже не успеет!

От близкого взрыва вражеской машины истребитель сильно тряхнуло. По лобовому бронестеклу с грохотом проехался отлетевший от пораженного немца кусочек обшивки. Воронов выдернул машину вверх из кучи беспорядочно мечущихся самолетов, поднялся метров на пятьсот над боем, вытер стекающий из под шлемофона пот и огляделся. Собственно, боя как такового уже не было. Несколько Яков еще наседали на сбросившие над своей территорией бомбы и намылившиеся улизнуть пикировщики. И все. Остальные враги или уже сбежали, или догорали на земле. Нет, не все. Андрей проводил взглядом свою последнюю, все еще падающую по плавной нисходящей спирали и весело полыхающую жертву. Седьмой, однако! «Чего это меня угораздило!» - вдруг осознал он этот факт. «Никогда больше трех за один бой сбивать не получалось! А тут как будто сами в прицел лезли!»

На следующий день временный командир полка встал, как и весь остальной личный состав полка, ранним утром, в полшестого. Летом вставали еще раньше, но в ноябре вскакивать в четыре утра не было никакого смысла - восток понемногу начинал алеть только в начале седьмого. И то - в хорошую погоду. А сегодня та была так себе. В утреннем сумраке добрались до столовой, позавтракали и попили кофе. После насыщенного событиями вчерашнего дня среди пилотов чувствовалась некоторая психологическая усталость. Гибель командира, потом тяжелейший и ответственнейший бой над переправой, возвращение на свой аэродром на последних каплях бензина - далеко он, все же, от линии фронта - не могли не сказаться на состоянии молодых еще, в массе, воздушных бойцов. На самом деле, потрепанному в последних боях личному составу полка сильно не помешал бы выходной. Что там с обстановкой, интересно?

Быстренько проглотив остатки кофе, Воронов направился в штаб и связался с руководством дивизии. Оттуда, неожиданно, сообщили об отсутствии на сегодня боевых заданий - погода над передним краем не баловала. Опытные пилоты могли бы летать, но массовые действия авиации противника при такой погоде исключены. Поэтому в штабе предпочли дать передышку самым потрепанным из авиаполков. Приказали провести профилактический ремонт техники и дожидаться нового командования.

Новое командование не замедлило явиться. Около девяти часов утра из серой дымки, стелившейся над окружавшим аэродром лесом, вынырнул биплан У-2 и несколько раз прошелся на бреющем, убеждаясь, видимо, что не ошибся адресом. После посадки тот подрулил прямо к избушке штаба. Два прибывших летчика и оказались присланными из штаба дивизии командирами.

После короткого знакомства Андрей поводил нового командира полка, подполковника Сергея Алексеева, по расположению, показал, что знал. Потом стал прощаться:

- Ну, Сергей, дальше ты сам. А я двину, пожалуй. Тут мне уже делать нечего!

- Погоди, Андрей! Мне же тут еще во всем разбираться, а в штабе приказали сегодня же подготовиться к перебазированию. Надо бы слетать на новую площадку, осмотреться. Помоги, а?

Воронов задумчиво потер старательно выбритый по случаю выходного подбородок. С поиском новых площадок у него были связаны не самые приятные воспоминания, но не подводить коллегу же!

- Ладно, слетаю! Только дай кого-нибудь из своих пилотов ведомым.

Рекомендованная штабом дивизии площадка оказалась бывшим польским, а затем немецким аэродромом и располагалась, соответственно, уже за государственной границей, на захваченном и сильно расширенном в последние дни плацдарме за Западным Бугом. То есть - летим за рубеж! Разве что, предъявить загранпаспорта вряд ли кто-нибудь потребует.

Андрей садиться, хорошо помня свой предыдущий опыт, не спешил. Покружил над площадкой, слетал к ближайшей деревеньке, внимательно рассмотрев расположившиеся там на отдых войска. Нет, «тридцатьчетверки» ни с чем не спутать! А сама деревенька выглядит ничего, почти целая. Даже шпиль местного костела белеет, как ни в чем не бывало! И местное населения довольно бодро тусуется вокруг наших солдат. Контраст с тем, что Воронов наблюдал с воздуха на нашей стороне границы, был разительным. Там, отступая, немцы не оставляли ничего целого. На месте населенных пунктов чернели только остовы сгоревших зданий. Фашисты не жалели ничего, даже церкви. Не говоря уже про население… Массовые казни гражданских те начали практиковать еще задолго до советского наступления, с целью прекратить поддержку партизанского движения. А при отступлении убивали вообще всех, кто под руку попадется. Хорошо еще, что многие заранее уходили в лес целыми семьями. Ничего, скоро фашисты за все ответят! Как эсэсовцы, так и не сильно уступавшие тем во многих случаях в бессмысленной жестокости армейцы. Недолго еще гулять осталось…

Еще раз связавшись, на всякий случай, с командным пунктом, Воронов, наконец, пошел на посадку, приказав своему ведомому покружить над аэродромом, пока Андрей с земли не даст зеленую ракету. Никто на севший самолет нападать не спешил. Не доверявший уже ничему летчик, взяв наизготовку пистолет, вылез из кабины. Но все приготовления оказались излишними. Кроме нескольких представителей штаба дивизии, гонявших по аэродрому саперный взвод в поисках заложенных немцами мин, никого там не было. Воронов, с облегчением вздохнув, дал ракету.

После проверки состояния аэродрома связался с Алексеевым и дал добро на начало перебазирования. Дивизия выделила два транспортника для перевозки техников и части самого необходимого оборудования. Остальное доберется за пару дней по земле.

- Ты только пока не улетай никуда, - предупредил его Алексеев. - Тут к тебе гости прибыли! Отправляю их с одним из транспортников.

- Какие еще гости? - на понял Андрей.

- Сюрприз!

Загадочные гости явились через час. Когда по спущенному из люка Ли-2 трапу первыми полезли одетые в гражданское личности с фотоаппаратами и записными книжками наперевес, Воронов все понял. Судя по по завершавшей процессию парочке с громоздкой кинокамерой в руках - это была сборная солянка репортеров как минимум фронтового масштаба. Так и оказалось. Подробности вчерашнего боя были широко разрекламированы штабом дивизии, а личный результат Андрея, вскоре подтвержденный наземными войсками, вызвал фурор. Такого счета в единственном бою редко кто достигает! Поэтому оперативно организовалась журналистская группа и отправилась на поиски виновника переполоха.

Пришлось потратить пару часов на интервью «по горячим следам» и фотосессию. Фотограф очень сетовал на то, что Воронов не взял с собой всех наград, особенно звезду Героя. Смотрелось бы гораздо круче…