Сибирь. Монголия. Китай. Тибет. Путешествия длиною в жизнь - Григорий Потанин

Когда эта весть дошла до него, он догадался, что это тот самый бык, который обещался отомстить свою обиду гонением на лам и на их храмы. Он решился убить гонителя; он надел платье с широкими рукавами, сверху черное с белой подкладкой; окрасил своего белого коня в черный цвет и отправился. Он вошел во дворец, в царские покои и, увидев царя, выхватил спрятанные в рукава лук и стрелы и поразил гонителя буддизма. Сраженный стрелою Ландарма, падая, успел только сказать: «Если б я был убит тремя годами ранее этого времени, буддизм получил бы распространение гораздо большее, чем он будет иметь его теперь; если я был убит тремя годами позже, буддизм был бы истреблен безусловно». Убив царя, Лхалун Бал-дорчжи бросился на коня и поскакал; за ним побежала погоня, расспрашивая у встречных жителей, не видали ли они ламу в черном платье и на каром коне.

Между тем Лхалуну во время бегства пришлось переехать одну реку; речная вода во время переправы омыла коня, и он стал белым; Лхалун переодел свое платье подкладкой кверху и поехал дальше. Люди, которых спрашивали посланные в погоню, отвечали, что они видели только человека в белом платье и на белом коне. Погоня подумала, что это не Лхалун Бал-дорчжи, и возвратилась. За Ландармой была замужем сестра Лхалуна. Она пошла искать убийцу и дошла до Лхалуна; он сидел в пещере, не шевелясь. Тело его было покрыто пылью, было неподвижно, как у умершего человека, но она услышала, как билось его сердце. Она поняла, что сердце его бьется от угрызения совести. Подумав, что смерть Ландармы была неизбежна и нужна для благоденствия веры, она вернулась домой и промолчала, никому не сказала, кто убийца мужа. Народ, видя, что царица не ищет более убийцу, тоже перестал беспокоиться об этом.

После гонения Ландармы в Тибете не стало ни лам, ни храмов, ни святых изображений. Один мальчик однажды увидал изображение ламы на стене и спросил свою мать, что это за человек изображен. Мать объяснила ему, что некогда в стране было много храмов и много лам, подобных изображенному, и что царь Ландарма все это истребил. Мальчик сказал матери, что изображение ему нравится и что ему самому хотелось бы стать ламой. Женщина сказала, что для посвящения в ламы нужны четыре гелюна[77], а их теперь негде взять; что два гелюна спаслись бегством в Амдо и один бежал в Индию; вот всего спаслось только трое. Мальчик пошел искать гелюнов и нашел сначала двух, спасавшихся в Амдо.

Они согласились посвятить его, но только в том случае, если он найдет еще двух гелюнов. Он отыскал и третьего, в Индии; за неимением четвертого, пригласили китайского хошана, буддиста другой, «синей», секты. Четыре эти гелюна посвятили юношу. Тогда стало четыре гелюна тибетского происхождения. Они все возвратились в Лхасу и стали посвящать других. Таким образом возродился буддизм в Тибете. В память о том, что при посвящении четвертого гелюна принял участие хошан, лама синей секты, нынешние ламы желтой веры обшивают края безрукавки синей обшивкой, a в память о Ландарме и его обычае носить шапку, светское начальство в Лхасе носит волосы, связанные в пучок на темени, прижимают эту прическу золотой монетой и покрывают небольшой шапочкой.

У одной вдовы родились двойняки: Догмыт и Ягнин[78]. Когда они достигли тринадцатилетнего возраста, они спросили свою мать, кто был их отец, чем он занимался и чем они должны заняться? В той стране был обычай, что дети должны заниматься тем же ремеслом, каким занимался отец. Мать сказала им: «Ваш отец был ханского происхождения; я была сначала монахиней, потом сделалась светской. В это время я выразила желание, что так как я стара и сама не в состоянии ничего сделать для веры, то пусть у меня родятся два сына, которые и послужат делу веры. Вы и родились. Итак вот для какой цели вы явились на свет. Идите из моего дома и учитесь». И с этими словами она выгнала их из своего дома.

Ягнин спрашивал своего брата, каким путем он надеется приобрести знание. Догмыт отвечает, что он намерен удалиться в пещеру и молиться Майдари, просить его явиться и дать ему знание. Ягнин сказал брату, что это путь сомнительный; что сам он намерен идти к знаменитым учителям разных отделов науки и выслушать их всех; это более верный путь, по его мнению. После этого разговора они разошлись в разные стороны.

Догмыт сел в пещеру и начал молиться и созерцать бога Майдари. Просидел он три года, но ничего не увидел. Он решился оставить пещеру, думая, что ему не удастся вызвать бога. Пошел от пещеры прочь и увидел человека, который чем-то мягким тер кусок железа. «Что ты делаешь?» – спрашивает его Догмыт. «Вытачиваю иглу», – был ответ. «Вот человек, одаренный терпением», – подумал Догмыт. Устыдился этого примера и вернулся в пещеру. Еще просидел три года; опять его терпения не хватило, подумал, что попусту тратит время, и снова ушел из пещеры. На этот раз он встретил старого человека, который тонким шилом копает гору. «Что ты делаешь?» – спрашивает его Догмыт. Тот отвечает: «Для того чтобы принести для себя воды, я должен обходить вокруг этой горы; я хочу прокопать гору, чтобы река прошла по этой канаве к моему дому». «Вот, – подумал Догмыт, – какое терпение и какая сила надежды у человека. Он уже стар, и все-таки не отчаивается исполнить свое желание. И это он делает в интересах только своих собственных. Я же хочу трудиться для блага общества. Не следует ли мне иметь побольше терпения, чем у этого старого человека?»

И Догмыт вновь вернулся в пещеру. Еще просидел в пещере три года и опять без всякого успеха. Он снова оставляет пещеру в полном отчаянии. Дорогой его застал дождь, и он сел под скалой. И видит, что с уступа скалы на камень падают дождевые капли, попадают все в одну точку и выточили тут яму. Он опять подумал, что он поторопился выйти из пещеры. Вернулся и еще просидел три года. Просидел всего двенадцать лет, и, не добившись явления бога, он решился окончательно оставить пещеру. Дорогой он находит больную собаку; тело ее покрыто червями. Он подумал: «Эта собака имеет душу; следовательно, она моя мать. Какой же бы я был сын, если бы я, увидев свою мать в таком положении, не пожалел бы ее и прошел бы мимо, не оказав помощи».

Он решился облегчить страдания больной собаки. Но как это сделать? Нужно снять червей с ее тела. Но если выковыривать их из ран пальцами, ей будет больно. Чтобы не причинить собаке боль, нужно слизать червей языком. А выбрав червей из ран, что же сделать с ними? Они ведь тоже имеют души, следовательно, и они мои матери. Нужно и их пожалеть и устроить их так, чтоб они не погибли. Он вынул, вырезал из своей лядвы [бедра] кусок мяса, чтобы потом на это мясо выложить червей, которых он вынет из раны собаки. Потом он наклонился над собакой, чтоб начать слизывать червей. Тут он почувствовал страх, что вид ран на теле собаки отнимет у него решимость, и он зажмурил глаза, чтобы не видеть безобразия ран. Он приблизил свое лицо к одной из ран, лизнул языком и сейчас же почувствовал, что под языком ничего нет. Он раскрыл глаза: ни червей, ни самой собаки нет, а пред ним – бог Майдари.