Лунная дорога в никуда - Людмила Мартова

– Но ты говорила о конфликте, – растерялась Даша.

– Ну да, говорила – том самом, о котором рассказывал и Сэм. У него были плохие отношения с его родной дочерью Дженни, – точно так же, как у меня с моим родным отцом. Вначале, когда я была ребенком, он совсем мной не интересовался, просто знать не хотел ни меня, ни маму. В подростковом возрасте я страшно от этого страдала. Однажды даже нашла его, приперлась на работу. Мне тогда лет пятнадцать было. Не поверишь, он меня прогнал! Сказал, что его первая семья была ошибкой и возвращаться в прошлое он не намерен. Потом, когда я вышла замуж и жила в Австрии, он сам меня нашел, пытался навести мосты, но теперь уже я не пошла на контакт.

– Почему?

– Он говорил, что хочет все исправить, осознал, какую ошибку совершил, и все такое. Мой папочка еще три раза был женат, но детей у него больше не было, и вот на старости лет ему вдруг захотелось испытать, что такое кровные узы. Это он так сказал, я же думала, что он считает: раз я замужем за иностранцем, с меня можно тянуть деньги.

– А твой муж что, богат?

– Ну, не миллионер, конечно, но и не бедняк. У него свой бизнес, довольно крупный и ответственный. Плюс он и моей туристической фирме помогает. Так что говорила я не столько про Сэма, сколько про себя и свою семейную историю. Знаешь, как бывает? Вот вроде все у тебя в жизни хорошо, а старый не закрывшийся гештальт нет-нет да и заставляет просыпаться среди ночи с колотящимся сердцем. Я и на тренинг из-за этого поехала. Думала, выговорюсь, сыграю свою обиду, выплесну ее, и все, закрою эту тему. А оно, видишь, как получилось.

– Аня, ты знала Сэма раньше, – мягко сказала Даша.

Собеседница ей нравилась. Даша была почти уверена, что она не убивала Сэма, но почему-то Анна не говорила всей правды, и это напрягало, выбивая из рук оружие защиты.

Анна немного помолчала.

– Если я скажу, что до вчерашнего вечера никогда раньше его не видела, ты мне поверишь?

– Нет, потому что я знаю – это не так.

– А между тем это правда.

– Ань, я слышала твой телефонный разговор вчера вечером, – призналась Даша, хоть ей было страшно неловко от того, что она подслушивала. – Извини, я не шпионила, просто пошла в туалет и слышала, как ты говорила с кем-то по телефону. По-английски, но мне не составило труда понять, о чем идет речь. Ты рассказывала, что случайно встретила Сэма, и страшно удивлялась этому обстоятельству. С кем ты говорила, Аня?

– О господи. Да с Дженни я разговаривала, – в сердцах сказала Анна, залпом выпила виски, наклонилась к бутылке и налила еще, проигнорировав мисочку со льдом. – Мы с ней две невестки. Или, как это еще по-русски называется, снохи…

– Кто-о-о-о?

– Мой муж и муж Дженни – братья. – Анна вдруг засмеялась. – Вот все-таки правду говорят: пути Господни неисповедимы. Кто бы мог подумать, что, приехав проведать маму и отправившись к черту на кулички, в глушь, в которую ведет одна дорога, да еще и размытая, я встречу тут практически своего родственника!

– Погоди, я ничего не понимаю, – жалобно сказала Даша. – Объясни, пожалуйста.

И Анна объяснила.

Ее муж, австриец, был старшим братом в семье. Он довольно рано начал жить отдельно, основал свой бизнес, женился в первый раз, затем развелся и довольно долго жил один. Во второй брак с русской красавицей и хохотушкой Анной он вступил довольно поздно: ей было 27 лет, а ему уже 48.

У Эрвина Штейнера был младший брат Мартин. В отличие от брата в бизнес он не пошел, зато стал отличным юристом-международником, и в одной из командировок в Америку влюбился в свою коллегу, тоже отличного юриста – Дженни Голдберг. Многие годы женщина строила карьеру и даже не помышляла о замужестве. Ее знакомство с Мартином состоялось два года назад, когда Дженни было уже 38 лет, а ему 40. К тому моменту Анна и Эрвин уже счастливо прожили в браке десять лет, воспитывали шестилетнюю дочь и к свадьбе заядлого холостяка Мартина отнеслись с радостью. Так Анна познакомилась с Дженни.

– Она мне сразу понравилась, – рассказывала она Даше. – Такая типичная self made-woman. Сделала себя сама, достигла умопомрачительных высот. Они с Мартином очень подходят друг другу, вот только детей оба не хотят. Мартин сам вечный ребенок, он и женился-то с большим трудом, потому что как огня боится любой ответственности. С Дженни ему комфортно – она не зависит ни от его протекции, ни от его денег. Я думаю, что она зарабатывает даже больше, чем он. Это брак, основанный на уважении и общности интересов, а не на страстной любви. А Дженни не хочет детей просто до истерики. Она говорит, что не вправе давать жизнь маленькому человеку, который, возможно, станет в тягость отцу, и это приведет к трещине между нею и Мартином.

– Ее негативный опыт основан на собственном детстве…

– Да, ее очень мучило, что отец ее никогда не любил. Дженни так и не оправилась до конца от смерти матери, оставшись совсем одна. Она говорит, что рожать после сорока – безответственно, ты можешь умереть, когда твой ребенок еще будет очень юн, и ему тоже придется остаться один на один с окружающим миром. Без поддержки. Без любви.

Как рассказывала Анна, у Дженни вообще был пунктик на всем, что касалось отца. С одной стороны, она стремилась к материальной независимости – доказать, что может прожить без его денег. Тем более Сэм сразу предупредил дочь, что наследства ей оставлять не намерен. С другой – в ней кипела страшная, так и не нашедшая выхода обида, что отец так обошелся с ней и с мамой. И при этом она все равно носила с собой его фотографию и все время о нем говорила.

– Я сказала правду, я никогда не встречала Сэма, – говорила Анна Даше. – Но я видела его фотографию, которую мне все время показывала Дженни, а потому сразу его узнала. Конечно, я тут же уединилась, чтобы позвонить Дженни и сказать, что совершенно случайно встретила ее отца, причем в такой русской дыре, что далеко не все местные о ней знают.

– И что она тебе ответила?

– Она, оказывается, знала, что он поехал в Россию, в Переславль. Я же говорю: она следила за его жизнью, хотя он, возможно, об этом и не догадывался. У Дженни неплохие отношения с управляющим отцовским фондом. Ведь ты же понимаешь: все эти его бесконечные путешествия, отели, перелеты и рестораны кто-то заказывал и оплачивал. Сэм даже электронной почтой не умел пользоваться, только телефоном. Он звонил своему управляющему, а тот уже все делал.

– И стучал Дженни.

– Ну, почему стучал. Ставил в известность. В конце концов, Сэм был уже немолод, с ним в любой момент могло что-то случиться. А Дженни и ждала его смерти, чтобы наконец избавиться от своей зависимости, и страшилась ее.

– В общем, она знала, что он здесь. А зачем, она тоже знала?

– Нет, это я ей рассказала, что у Сэма, оказывается, есть еще один ребенок, который живет в России, и он ищет его.

– Она расстроилась?

– Нет, скорее удивилась. Ее поразило, что отец, оказывается, может испытывать к кому-то человеческие чувства, и она хотела знать о результатах его поисков, потому что этот человек, кто бы он ни был, ее родная кровь. В общем, она попросила меня держать ее в курсе, хотя, как я поняла, на нее здесь уже кто-то работал.