Про Иванова, Швеца и прикладную бесологию #2 - Вадим Булаев

Призрак восхищённо развёл руками, признавая каверзность плана, девушка открыла ротик в изумлении.

— Вот только сложностей много, — счёл нужным сразу обозначить «пробелы» парень. — Видеокамеры в отделе...

— Не проблема, — беспечно отмахнулся Антон. — В дежурке эта коробка с этим... диском памяти стоит. И телевизор с картинками записей там же, прямо на ней. Не переживай. Я не ошибаюсь, не путаю... Мне как-то Машка показывала, для общего развития... Ну, помнишь, когда мы в засаде сидели у неё, ждали Бездуш...

— Какая Машка?! — стальным, скрежещущим голосом напомнила о себе Элла, разъярённой фурией глядя на приятелей.

Швец мгновенно понял, что ляпнул что-то лишнее, и принялся лихорадочно соображать, как выкрутиться из этой неприятной ситуации и ещё больше не подставить, неизвестно, правда, в чём, Серёгу.

— Домовая, — совершенно спокойно, с тягучей ленцой в голосе, принял удар на себя Иванов. — Знаешь, кто такие домовые?

— Кто?..

— Д-о-м-о-в-а-я, — выделяя каждую букву, повторил парень, позёвывая. — Хранительница дома. Хорошая девушка, кстати.

Ведьмочка насупилась, нервно затеребила край курточки, а затем уточнила звонким, ледяным голосом:

— И ты с ней живёшь?

— Да, — всё так же невозмутимо ответил Сергей.

В воздухе запахло грозой. Элла чуть присела, на глазах краснея от ярости, словно готовилась наброситься на своего незадачливого любовника. Напряглась по-звериному. Даже ногти перед собой выставила.

Ситуацию спас Швец.

— Брейк! Брейк! — рявкнул он, вклиниваясь между стервозной ревнивицей и инспектором-правдорубом. — Это не то, что ты подумала! Они живут... в бытовом плане, а не как муж и жена!

Не помогло. Девушка лишь засопела и начала плавно, по кошачьи, обходить призрака.

Молнией сверкнула Печать. Ведьма охнула, закатила глаза, после чего ожидаемо потеряла сознание. Упасть ей не дали заботливые руки Иванова, ловко подхватившие на удивление лёгкое, упругое тело и бережно усадившие бесчувственную искательницу приключений на скамейку.

Глядя на всё это сумасшествие, Швец вытер тыльной стороной ладони пот со лба, шумно выдохнул, посмотрел на влажную руку и растерянно заявил:

— А говорят, мёртвые не потеют... Хорошую ты, Серёга, себе даму выбрал. Прямо как моя Роза — огонь с ураганом. Вот только Печатью в лоб — крутовато получается... невежливо...

— Зато практика хорошая, — буркнул товарищ, отойдя на, всякий случай, чуть в сторону от спящей Эллы.

— Это да, — быстро согласился Антон. — А теперь свали куда подальше. Проснётся — горя не оберёшься. Я с ней побуду, попробую всё объяснить. Может, и получится... Угомонится — позову.

— А план?! — попробовал возмутиться Иванов.

— Да погоди ты... — расстроенный призрак даже подтолкнул приятеля в направлении выхода из сквера. — Видишь, как оно вывернулось... Двигай отсюда, я сказал! До вечера времени полно, успеем по полочкам разложить.

***

... Зов от Антона пришёл часа через два. В ожидании Сергей успел ещё раз, неспешно, обойти весь центр, а потом просто бездумно шлялся по улочкам, запоминая, от нечего делать, их расположение и отмечая особо приметные дома как ориентиры.

К случившемуся недопониманию он относился равнодушно. Никакие «За что ты так со мной?!» или «...после того, что между нами было!» прошибить Иванова не могли. Элла, если разобраться, сама навязалась, сама выпытала, сама сделала выводы. Классическое «сама придумала, сама обиделась», причём во всей своей истеричной красе.

Не слишком волновали инспектора и последствия. Ну поплачет да уедет, в худшем случае. Ничего, переживёт. В конце концов, обещаний или надежд он ей не давал. Всё честно. Оба уже слишком взрослые люди, чтобы жить иллюзиями.

Наоборот, такое поведение ведьмочки даже слегка радовало. «Хорошо, что сразу её натура выперла, — рассуждал праздно болтающийся по улицам парень. — Лучше сейчас со всем покончить, чем потом повод для расставания искать. Замучает ведь придирками и контролем!»

Опыт таких, токсичных отношений, в жизненной копилке уже имелся. На последнем курсе института угораздило его связаться с одной весёлой, с семью пятницами на неделе, девчонкой. Даже съехаться ухитрились. Квартиру сняли. Бабушка тогда ещё жива была, потому у Серёги своего жилья не было. В наследство он гораздо позже вступил.

Поначалу жизнь с подругой складывалась как сказка, вертелась ярким калейдоскопом — концерты, тусовки, армия кипишных друзей с обоих сторон. Ни на секунду скучать не приходилось. Секс, к тому же, регулярно... А потом началось...

Первой ласточкой «начала конца» стали поначалу невнятные, а вскоре довольно откровенные намёки на то, что выходные нужно проводить с родителями, в кругу семьи, а не носиться круглосуточно невесть где. Иванов против визитов к маме с папой никоим образом не возражал, но та ультимативность, с которой его пассия начала подавать своё видение совместного существования, настораживала.

Поддавшись по неопытности, парень через пару месяцев с удивлением отметил, что вся, так любимая молодому сердцу разгульная жизнь, сошла на нет. Куда-то подевались приятели, смешливые подруги. Никто больше не звонил в пятницу вечером с задорным воплем: «А давай завтра в поход махнём!», афиши с выступлениями любимых групп как-то проходили мимо, не задерживаясь во внимании.

Зато дома всё бурлило. Постоянно шли непонятные разговоры про вышедших замуж подруг, романтические кафе, новые шторы в спальню; выливались ушаты радости по поводу беременности неизвестных однокурсниц. Вдобавок, частым явлением стали недосказанности, обиды, заплаканные глаза.

И тогда Иванов сбежал. Позорно, ничего не говоря сожительнице. Пока её не было дома, второпях, сгорая от стыда, побросал барахло в сумку — и был таков! Спасибо приятелю, приютил на время.

Со стороны этот поступок, без сомнения, выглядел довольно по-свински, однако беглец ни разу об этом не пожалел. Ну не готов оказался парень стать женатым (в этом он довольно быстро разобрался) человеком! Не нагулялся!

Впоследствии случилось много разных, больших и мелких, событий из-за Серёгиного дезертирства с семейного фронта. Пришлось вытерпеть и упрёки мамы, которой такая «заботливая девушка», крайне благотворно воздействующая на непутёвого отпрыска, пришлась весьма по вкусу; и немой укор отца из-за постоянных требований матери «повлиять на неразумного»; и ночные звонки от неудавшейся супруги с потоком жалоб, слёз и проклятий.

Всё вытерпел будущий инспектор Департамента Управления Душами, но не сдался, хотя неприятностей хлебнул будь здоров! Потому теперь и не сближался особо ни с кем, к большому неудовольствию кицунэ, мечтающей о полноценном доме с детьми, субботними выездами на дачу и шумными вечерними ужинами, где, как в старом добром фильме, все собираются за одним столом и смеются, обсуждая прошедший день. «А зачем?» — частенько спрашивал он сам себя и внятного ответа не находил.