Бойня - Владимир Ераносян

Полковник подошел вплотную к выскочке и дыхнул ему в лицо:

– Ты кто?

– Я русский и горжусь этим! – не страшась, ответил корреспондент.

– Гордиться тем, что ты русский… Что может быть глупее! Это данность. Что ты сделал, чтобы называться русским? Если б ты родился евреем, то гордился бы обрезанием, которое тоже данность для них? Это все равно что гордиться рождением в понедельник или во вторник. Гордиться надо осознанно. Постоянно доказывая делом свою принадлежность к нации, мотивируя свои поступки ее историей и ее защитой, приумножая ее силу!

– Слава России! – закричали пикетчики, готовые откликнуться на любой зов своего вождя. После этого Дугин, довольный, направился к автомобилю.

В глазах полковника читалось явное торжество. Он праздновал триумф. Сев на заднее сиденье представительского «Мерседеса», он деловито отдавал распоряжения.

Старый, проверенный годами ассистент начал записывать. Полковник это заметил. Невзирая на прошлые заслуги лично перед ним, Дуга отнял у соратника ручку, сломал ее и скомкал блокнот. Изъятое он вышвырнул на тротуар.

– Когда я говорю, надо запоминать!.. – Испепеляющий взор Дугина не щадил никого, он слишком долго ждал этого момента. Его руки были развязаны, его силы удесятерились. – И выполнять. – Ассистент верноподданнически кивнул. – Найдите мне его!

– Кого? – робко спросил помощник.

– «Крысу»! – заорал Дугин.

– Установить его местонахождение не смогли ни наши люди в ГРУ, ни ФСБ… – пытаясь оправдаться, заворковал соратник. – Никто не знает, жив он или нет. И если жив, то где он живет. В России или за границей…

– Дурак! – нервно засмеялся полковник. – Ищите не его, а его мать. Тогда и он найдется… Обязательно найдется и пригодится. В России, конечно же, в России. Где ж еще! Поверь! В России начинается бойня! Он мой, ведь я выстрадал все, чем обладаю. Мне принадлежит по праву то, за что я заплатил сполна. Моя собственность и моя Россия! И мне не понадобится пульт, чтобы управлять своим верным слугой. Хватит того, что у нас будет его мамочка…

Месяцы шли как годы. Девять долгих месяцев. Иса потребовал, чтобы супруга легла в больницу на сохранение. Ее живот напоминал вздувшийся пузырь. И больше всего на свете Иса боялся, что он лопнет. Плод был настолько крупным, а Лина – настолько бледной, что врачи посчитали правильным принимать роды через кесарево сечение. Лина сопротивлялась, но Иса не желал ее терять. Он отдал бы все, лишь бы облегчить ее страдания.

Это был плод любви. Лина держалась стойко, ни в какую не разрешая себя резать.

– Я хочу остаться красивой и после родов, любимый, – гладила она его поседевшие волосы.

– Ты для меня всегда останешься самой красивой, а маленький шрамик на животе тебя не испортит, просто появится еще одно место, куда я буду тебя целовать…

Она не дала себя уговорить. И рожала сама. Роды были очень долгими и тяжелыми. Иса не находил себе места в коридорах больницы. Он молился, прося небеса о снисхождении к жене, напоминая, что она ни в чем не виновата, а если Аллах хочет наказать его за старые грехи, то пусть сделает что-нибудь плохое именно с ним, но не лишает своего покровительства его любимую и их еще не родившегося сына.

Мальчика, появившегося на свет, Иса увидел только на следующий день, когда роженица пришла в себя. Ее спасли, хоть и была она на грани жизни и смерти. А ребеночек был здоров и весил четыре с половиной килограмма. Толстяк с раскосыми, как у Чингисхана, глазками и едва проявившимся темным пушком на затылке. Полукровка – так окрестили бы его те, кто был против этого брака. Кто, как в песне поется, уверен, что ждала его суровая доля. Но на все есть Божья воля.

– Как назвать тебя, малыш?! – поднял смуглый комок над головой счастливый папа, не решившийся заранее подбирать сыну имя. – Как мама скажет. Так и буду тебя звать.

– Пусть будет у него русское имя, – ослабленным голоском прошептала с больничной койки Лина. Мать уже сейчас думала о будущем, не желая осложнять своему чаду жизнь. Мало ли как все обернется. Надо обезопасить его во всем, а имя многое значит.

– Хочешь сказать, что он не будет мусульманином? – возразил Иса, но тут же осек себя на мысли, что не прав и не должен волновать свою милую супругу, перенесшую только что такую боль.

Она уже забыла о пройденном испытании и совсем не обиделась, давая вовлечь себя в дискуссию. Она откусила яблоко, показав тем самым, что ей намного лучше, и сказала:

– Насчет веры – тебе решать. А насчет имени – мне. Согласен?

– Я согласен, чтобы он верил в единого Бога! – отрезал Иса. – У христиан и мусульман Бог один. Имен у него просто много.

– А у нашего мальчика будет одно – Вовочка, – заявила мама. – Он будет очень красивым. Говорят, детишки от смешанных браков очень красивые и очень талантливые.

– Полукровки вне стереотипов, – подтвердил Иса. – Они впитывают в себя богатство разных культур. Обидно лишь то, что он может стать писателем и взять псевдоним. И тогда он потеряет и свою фамилию.

– За это не бойся, ведь, став писателем, он приблизится к бессмертным обитателям небес. И тогда люди все равно будут искать, как нарекли его при рождении и кто был его отцом. Истина всплывет, и его настоящее имя засияет еще ярче.

– Такова твоя вера?

– Это и твоя вера.

– Наша вера. Ну тогда пусть он не будет ни мусульманином, ни христианином, пусть он будет экуменистом. Тогда не достать его шарлатанам и толкователям, извращающим веру. Он во всем разберется сам, без посредников. Пусть он будет счастлив!

Младенец заплакал, но ненадолго, его опустили и снова подняли. Он успокоился, словно понял, что он такой же полноправный житель этой земли, как и миллионы других крохотных созданий. Ему была дарована жизнь, и у него теперь было имя. Славное имя. И гордая фамилия. Насладиться в полной мере этим сакральным знанием в силу своей несмышлености он не мог, однако крепкие руки отца он уже ощутил. А улыбнулся он, потому что услышал, как звонко смеется его мамочка.

Посвящается моей маме Валентине Петровне Волгаевой-Ераносян

«Хозяин» смаковал момент, истязая свою жертву. Вот уже в который раз жестокая схватка прокручивалась подобно неутомимому волчку в его снах, дистанцировавшихся от грез и услад и превратившихся в бессрочный абонемент на один-единственный фильм ужасов. Этот фильм крутили наперекор воле, его заставляли смотреть еще и еще раз. И он все время заканчивался спасительным пробуждением. Спасительным оттого, что все это происходило не наяву.

…Трое против одного. В темной цистерне, где надо обладать великолепной координацией. Иначе не одержишь верх над врагами! Никто и никогда не сможет победить его – самого сильного, быстрого и изворотливого самца. Хозяина территории. Ему нет равных! Его оружие – не только когти и зубы. Он хитер как бес. Вдавив покусанную жертву обеими лапами, он вонзился клюющим движением ему в шею. Лежащий на лопатках полумертвый самец уже не сопротивлялся, не препятствуя расставанию души с поверженным телом.