Таинственная река - Деннис Лихэйн

Шон замер на месте под пристальным прожигающим взглядом Джимми. А потом Шон не сводил с Джимми глаз все то время, пока он сам не увидел того, что минуту назад внимательно изучал Шон; пока он не понял, что все кончено; что самые худшие страхи и опасения сбылись.

Джимми зашелся в истошном крике, слюна тягучими струями потянулась из его рта. Еще один полисмен спустился по откосу, чтобы помочь копу, все еще сидевшему у Джимми на спине. Шон отвернулся. Джимми кричал. Это был низкий, протяжный крик без резких выкриков и пауз — так кричит животное, только что осознавшее приближение скорого и неминуемого конца. Уже многие годы Шон вынужден слушать, как кричат родители жертв. Они всегда полны леденящей печали; несчастные взывают к Богу, спрашивая, почему он допустил такое; просят сказать им, что все это происходит во сне. Но Джимми кричал по-особому, не как все: в его крике были любовь и злость, причем в равных количествах; от этого крика птицы, сидевшие на ближних деревьях, стремглав улетали прочь, а эхо его, казалось, перелетало за канал.

Шон пошел назад к двери и снова стал смотреть на Кейти Маркус. Коннолли, совсем недавно вошедший в состав группы, подошел и встал рядом. Некоторое время они смотрели на мертвую девушку, не произнося ни слова, а крик Джимми Маркуса становился все более хриплым и злобным, как будто при каждом вздохе он заглатывал по горсти стеклянных осколков.

Шон смотрел сверху вниз на Кейти, на прижатый к голове кулачок, на подтеки красного дождя, на ее тело, прижавшееся одним боком к деревяшкам.

Справа от них Джимми продолжал кричать и биться в руках полицейских, тащивших его назад по склону; вертолет, зависший над рощей, рубил винтом воздух, как будто пробивал проход сквозь что-то твердое; он крутился на месте, и потому шум его двигателя то затихал, то усиливался. Однако шум этот был иным, чем у полицейского вертолета, — Шон понял, что на нем прибыла репортерская команда какого-то телеканала.

Коннолли, чуть приоткрывая рот, едва слышно спросил:

— Вам доводилось когда-либо видеть такое?

Шон пожал плечами. А что с того, если и доводилось? Ведь на этой службе доходишь до такого состояния, когда перестаешь сравнивать.

— Я хочу сказать, это… — Коннолли сглотнул слюну, вздохнул, пытаясь подобрать нужные слова, — это… похоже на… — он, отвернувшись от трупа и не будучи в силах говорить дальше, посмотрел вокруг широко раскрытыми глазами, полными бессильной злости.

Он плотно сжал губы и больше не пытался найти подходящее название тому, что здесь произошло.

Шон, прислонившись к стенке площадки перед экраном, наблюдал вместе со своим шефом, детективом лейтенантом Мартином Фрейлом, как Уити Пауэрс руководил маневрами фургона следственной группы, съезжавшего задним ходом по склону к двери, за которой было обнаружено тело Кейти Маркус. Уити с поднятыми руками пятился задом, делая время от времени рубящие воздух движения левой рукой; команды, которые отдавал сержант, вырывались из него то с каким-то хрипом, то с посвистом, делая его голос похожим на щенячий лай. Его взгляд, стремительно прыгавший то на ограничительную ленту, то на шины фургона, то на нервные глаза водителя, смотревшие на сержанта через зеркало заднего вида, делал его похожим на инструктора по вождению, который ждет от сидящего за рулем ученика, что шины отклонятся не больше, чем на дюйм от траектории, которую он им назначил.

— Еще чуть-чуть. Так… давай прямо. Еще немного… немного, я сказал. Ну вот, так и давай. — Когда фургон остановился на том месте, где хотелось сержанту, он, отступив на шаг в сторону, хлопнул ладонью по задней дверце и сказал: — Хорош.

Уити отпер задние двери и распахнул их во всю ширь, чтобы закрыть от посторонних глаз пространство позади экрана. Шон подумал, что ему никогда не пришла бы в голову мысль использовать двери фургона как ширмы, прикрывающие дверной проем, за которым умерла Кейти Маркус, однако он утешил себя доводом, что на местах преступлений Уити провел намного больше времени, чем он. Уити, эта старая рабочая лошадка, начал трудиться, когда Шон только еще пытался победить робость на школьных вечеринках с танцами и еще даже не волновался из-за прыщей на лице.

Двое полицейских, сидевших в фургоне, привстали, собираясь вылезти из кабины, но тут Уити закричал им:

— Эй, парни, так у вас ничего не получится. Выходите через задние двери.

Они захлопнули боковые дверцы и вылезли из фургона через раскрытые задние двери, чтобы именно через них внести труп внутрь, и Шон почувствовал, что этот этап работы завершен и что теперь наступила та часть расследования, за которую отвечает только он. Другие полицейские и криминальные эксперты, так же как и репортеры, сидящие в зависшем над ними вертолете и стоящие за ограждением, опоясывающим парк, уйдут, чтобы заняться другими делами, и только он и Уити примут на себя львиную долю работы по расследованию причин смерти Кейти Маркус: будут писать отчеты, будут оформлять протоколы допросов, будут разрабатывать дело о ее смерти еще долго-долго, а в это время внимание других людей будет занято другими делами — дорожно-транспортными происшествиями, кражами, самоубийствами в закрытых салонах автомобилей с переполненными пепельницами.

Мартин Фрейл, поднявшись на площадку, уселся на дощатый настил; его маленькие ноги висели в воздухе, не доставая до земли. Он приехал сюда, возвращаясь из спорткомплекса, и теперь из-под его голубой рубашки спортивного покроя тянуло запахом солнцезащитного крема. Он забарабанил каблуками башмаков по доскам площадки, что, как показалось Шону, говорило о его внутреннем беспокойстве.

— Вы и раньше работали с сержантом Пауэрсом, так ведь?

— Да, — ответил Шон.

— Между вами возникали какие-либо проблемы?

— Нет. — Шон наблюдал, как Уити, отведя одного из детективов в сторону, указывал ему на кучу бревен позади экрана. — Мы вместе вели расследование убийства Элизабет Питек в прошлом году.

— Той самой женщины, в отношении которой суд вынес запретительный приказ? — спросил Фрейл. — Ее бывший муж говорил что-то об этом?

— Говорил… «Приказ регламентирует ее жизнь, но это не значит, что он регламентирует и мою».

— Ему дали двадцать лет, верно?

— Двадцать, решение жюри было единогласным.

Шон тогда пожалел, что суд не приговорил ее к более строгому наказанию. Ее ребенок, привыкший к родительскому дому, никак не мог понять, что случилось и чей он на самом деле.

Детектив, которого инструктировал Уити, прихватив с собой еще нескольких полицейских в форме, направился к деревьям.

— Говорят, он пьет, — сказал Фрейл; он поднял ногу на помост и почти уперся коленом себе в грудь.

— На службе я никогда этого не замечал, сэр, — ответил Шон, не понимая, кто сейчас в действительности интересует Фрейла, Уити или он. А Фрейл наблюдал, как Уити, наклонившись, рассматривает стебли травы рядом с задним колесом фургона, приподнимая при этом штанины своих тренировочных брюк, как будто на нем был по крайней мере костюм от «Брукс Бразерс».