Квартира, муж и амнезия - Наталья Светлова

Севка сверил ее со своими записями в маленьком блокноте, разочарованно хмыкнул и спросил у Риты:

— Твой номерок?

— Нет, конечно! — отвлеклась на минутку Рита.

Она тоже, на всякий случай, щелкала мобильником, отлистывая свои немногочисленные за последние три дня звонки. Вот ей звонил Гриша, вот она звонила Тамарочке, это звонок Матвею, вот опять Гриша. А вот это что за номер? Рита рассеянно взглянула на Тамарочкин аппаратик и опять вернулась к своему, вспоминая, кто же это ей звонил. И застыла, уставившись в ровную строчку из одиннадцати цифр. Та же самая комбинация, что и в Тамарочкином телефоне. Рита вспомнила, кто ей звонил.

— Всеволод, я знаю, кто звонил Тамарочке из Праги. Тамара здесь ни при чем, — сказала она. И тихо заплакала, уткнувшись Матвею в колючий джемпер. Нет, этого не может быть!

— Господа хорошие, мы так не договаривались!

В палату стремительно вошел коренастый мужчина лет сорока. Белый халат, шапочка, сдержанное возмущение на строгом лице.

— Мы договаривались, что вы арендуете люкс на четыре часа для приватной консультации. В результате уже почти час все отделение слушает ваши крики, а из вашего окна вываливается человек!

— Он не вывалился, он спустился по пожарной лестнице, — поправил Матвей.

— И попал под машину «Скорой помощи»! Под окнами моего отделения! Нет, вы как хотите, но даже при всем уважении к Льву Казимировичу это не стоит тех денег, что я с вас взял!

— Какие проблемы, доктор, добавим! — примирительно сказал Севка. — Скажите лучше, что с тем чудиком, который из окна вылез?

— А с какой стати он это сделал? — вопросом на вопрос ответил доктор.

— Не захотел приватно консультироваться, — туманно объяснил Севка, и врач не стал настаивать.

— У него сильное сотрясение мозга, трещина в челюсти. Месяц в больнице полежит, принимать пищу пока сможет только в жидком виде, через соломинку. Надо его родственникам сообщить, чтобы приехали, полис привезли. Кто-нибудь знает, как зовут этого человека и как связаться с его родственниками? — Врач строго обвел взглядом присутствующих.

— Я знаю, его зовут Тюлькин Григорий Борисович, — тихо сказала Рита. Потом нажала на мобильнике кнопку вызова и заговорила в трубку ровным безжизненным голосом: — Привет, это я. Твой Гриша под машину попал, лежит в третьей межрайонной больнице, в травматологии. Я подумала, тебе важно об этом знать. — Минуту послушала дыхание в трубке и нажала кнопку отбоя, не дождавшись слов.

— Ритусик, ты кому звонила?

Тамарочка решилась первая нарушить паузу, повисшую в палате на добрых полторы минуты. Все это время Матвей оторопело разглядывал Ритин профиль — заострившийся, посеревший, растерявший все краски. Глядя на Риту, казалось, это не Тамарочка, а она только что потеряла родного человека.

— Рит, ты что, знаешь, кто сообщники Гриши? — спросил Матвей и попытался заглянуть Рите в глаза.

— Знаю… — Рита сидела с отсутствующим видом, будто глядела внутрь себя и силилась разглядеть что-то важное.

— Тогда скажи нам! — осторожно попросил Матвей, и Рита вынырнула из собственных глубин и посмотрела на Матвея растерянно-виноватым взглядом.

— Матвей, отвези меня домой. Пожалуйста!

— Во денек! — крякнул на своей кровати Севка. — Маргарита, так нечестно!

— Почему? — перевела на него взгляд ореховых глаз девушка.

— Да потому что мы со вчерашнего дня эту загадку разгадываем! Разгадали почти, а вы нам сказать не хотите, кто всю кашу заварил!

— Простите меня, — обвела Рита глазами всех присутствующих, — я не могу сейчас об этом говорить.

— Рита, пойми, мы же волнуемся за тебя. Скажи, кому ты звонила? — сжал Матвей Ритину ладонь.

Рита вяло ответила на пожатие и сказала, отводя глаза в сторону:

— Я точно знаю, что все закончилось. Мне ничего не грозит. Спасибо вам за все, что вы для меня сделали. Но я не могу назвать вам имени этого человека. Это мое личное дело. Извините.

— Ну, раз личное дело, давайте закругляться! — Севка скрипнул кроватью и встал во весь свой шкафоподобный рост, отчего палата оказалась заполненной почти до отказа. — Пошли, Самарин, покурим, пока Маргарита переоденется. Да и рванем по домам, хватит уже шухер разводить.

Мужчины вышли на площадку, спустились на полпролета и остановились возле окна с приоткрытой фрамугой.

— Финтит твоя Маргарита, ох финтит. — Севка закурил, сделал глубокую затяжку и теперь задумчиво выпускал дым в сторону приоткрытого окна. — Что хочешь делай со мной, Самарин, а дело здесь нечисто. Не удивлюсь, если девушка наша хитрее, чем кажется. Слишком уж вовремя наследник Иволгин с лестницы кувыркнулся!

— Севка, не начинай! У меня эта история уже вот где! — резанул Матвей ладонью по горлу. Сделал еще две затяжки и попросил: — Вернись без меня в палату, ладно? Скажи Рите, что я внизу ее жду, в машине.

И побежал по ступенькам вниз, чтобы не видеть Севкиного сочувствующего взгляда, чтобы не читать в нем: «Что, брат, опять попался на гнилой романтике?» Похоже, попался. Пошел Ланселот на дракона защищать честь прекрасной дамы, а дама тому дракону — давняя приятельница… Матвей в сердцах аж пристукнул кулаком о капот своей машины, и та радостно замигала габаритками и заорала на все голоса сигнализацией. Выругавшись, Матвей стал лихорадочно нажимать на кнопку пульта, палец не попадал, кнопка не срабатывала, и пока сигнализация, наконец, отключилась, она успела выдать достаточно рулад, чтобы из окон палат повысовывался возмущенный медперсонал.

— Мужчина, сейчас же прекратите шум!

— Простите, уже все! — примирительно поднял руки Матвей, успокаивая краснолицую толстуху, сердито глядевшую на него со второго этажа, отпер машину и юркнул внутрь. Включив зажигание и прогревая двигатель в ожидании. Риты, он тихо злился. На себя, на нее, на Севку и на то, что жизнь опять выставила его посмешищем.

— Матвей, простите, отчества не помню, меня не подвезете за компанию? — открыв дверцу со стороны пассажира, в салон заглядывала Тамарочка. — Все равно нам с Ритусиком в одну сторону ехать!

— Куда, простите? — отвлекся Матвей от раздраженных мыслей.

— Я говорю, все равно же Ритусику домой ехать, возьмете меня с собой?

— Да, конечно, — холодно кивнул Матвей. Все правильно, отвези даму, откуда брал, и можешь быть свободен.

Тамарочка, не замечая его холодности, забралась на заднее сиденье. Немного погодя туда же забралась и Рита. И Матвей, физически, всем телом ощущая, что возле него — пусто, тронул машину с места и стал аккуратно выруливать к выезду из больничного городка.

— Ритуль, а теперь ты можешь говорить? Ну кто все-таки звонил мне из Праги, а? Кто велел Гришку в дом пустить, а? Ну скажи, я же места себе теперь не найду, ну пожалуйста! — затеребила Тамарочка Риту, когда машина выехала с узкого проезда вдоль набережной и выбралась на широкое шоссе.