Мальтийская головоломка - Наталья Александрова

Через год Валентина сильно располнела и подурнела. Лицо у нее пошло неровными коричневыми пятнами, губы выворотило, как у негра. И тетя Настя объяснила Полине, что у них в семье ожидается прибавление семейства.

И правда, через два месяца Валентина родила близнецов – Мишку и Гришку.

И снова переменилась. Если раньше, собираясь выйти замуж за Серегина, она притворялась ласковой и приятной, жалела на словах сиротку Полину, даже пекла пироги, а потом, добившись своего, стала к Полине совершенно равнодушной – просто не замечала ее существования, то теперь все сказки про злую мачеху и несчастную падчерицу стали для девочки явью.

Валентина шипела на нее, называла неуклюжей лентяйкой, загружала домашней работой, жаловалась соседкам на ее грубость и нелюдимость. К тому времени тетя Настя уехала в большой город к дочери, нянчить внуков, остальные соседки не слишком интересовались их семейной жизнью. Валентина была хоть и небольшого ума, но по-житейски хитра – сумела ведь женить на себе Сергея, притворившись славной и заботливой. Так и сейчас, она никогда не кричала и не ругала Полину при посторонних. И никогда ее не била – останутся синяки, кто-то заметит, и пойдет гулять молва, что сиротку обижают. Зато жужжала и жужжала мужу в уши про то, какая Полина неблагодарная и неласковая, как она, Валентина, к ней всей душой, а девчонка норовит нагрубить и от работы домашней отлынивает, вот уж не в отца пошла…

И добилась своего, заставила Сергея проговориться, что Полина ему неродная дочь. В тот день девочка вернулась пораньше из кружка по рисованию – учительница заболела, их и распустили. Близнецы были еще в садике, а Валентина с Сергеем скандалили злым шепотом.

– Ну и дурак же ты был, ну и идиот! – шипела Валентина. – Надо же было на такое согласиться! Вот теперь придется до восемнадцати лет тянуть чужого ребенка…

– Замолчи! – закричал Сергей и выскочил из комнаты. – А, Поля, ты что так рано сегодня?

Валентина зыркнула на падчерицу злыми глазами и прикусила язык. Но с тех пор смотрела на Полину с прямой и открытой ненавистью. Сергей все больше времени проводил вне дома, от него стало попахивать спиртным, Полине в глаза он смотреть и не пытался.

Теперь-то Полина понимала, что мачеха с ума сходила от бессильной злобы. Сергей, женившись на маме, удочерил Полину по закону. И теперь ничего нельзя было сделать, ведь удочеренный ребенок имеет все права, так что ни в детский дом, ни в интернат Полину не взяли бы.

Тогда же Полина считала Сергея единственным близким человеком и мечтала только поскорее вырасти и пойти работать, чтобы мачеха не попрекала куском и не называла дармоедкой. С братьями она никак не могла найти общего языка – те росли злыми, капризными и ленивыми, все время дрались между собой или подстраивали Полине мелкие гадости.

Так и жила она, стараясь не показывать свои обиды, но часто засыпая в слезах. Сергей, кажется, не замечал ее страданий, а если и замечал, не подавал виду. Ему так было проще. Как всякий мужчина, он старался делать вид, что ничего не происходит.

И тянулась бы, тянулась ее безрадостная жизнь, если бы не случилось однажды событие, внешне совершенно незначительное, но приведшее к ужасным последствиям.

Дело было в воскресенье. Валентина на кухне готовила обед, Сергей в гараже возился со своей развалюхой-«пятеркой», Полина перешивала старую кофточку, а восьмилетние близнецы, как всегда, маялись дурью и слонялись по дому, не зная, чем бы себя занять.

И тут Мишке, который всегда отличался большей предприимчивостью, пришло в голову достать со шкафа модели машинок, которые Сергей от греха убрал на самый верх. Гришка, который всегда поддерживал брата в любых начинаниях, подтащил к шкафу стул, взобрался на него и потянулся за машинками. Мишка в нетерпении прыгал вокруг него и задел стул. Гришка покачнулся, схватился за то, что подвернулось ему под руку… и тут же раздался жалобный звон бьющегося хрусталя.

Полина отбросила шитье и поспешила на помощь близнецам. Как бы она к ним ни относилась, ей вовсе не хотелось, чтобы они переломали себе конечности.

Однако, когда она вбежала в комнату, близнецы оказались в полном порядке. Они даже оттащили стул на прежнее место. Зато пол в комнате был усеян осколками хрусталя.

Полина не сразу поняла, что случилось.

А на шкафу, рядом с моделями машин, стояла главная ценность Сергея – хрустальный кубок, который он получил лет двадцать назад, когда их команда заняла первое место на районном чемпионате по футболу.

Видимо, та победа явилась самым волнующим событием в жизни Сергея, а может быть, и вообще единственным событием, достойным упоминания. Во всяком случае, он доставал кубок по большим праздникам, тщательно протирал его и с гордостью показывал близнецам. А если в дом приходили немногочисленные гости – он и гостям демонстрировал доказательство своей былой спортивной славы.

Полина не придала значения случившемуся. Убедившись, что близнецы не пострадали, она хотела сходить за шваброй и собрать осколки, но тут Мишкины глаза заблестели, он переглянулся с братом и крикнул громким визгливым голосом:

– Мам! А Полька папину вазочку разбила!

– Что ты болтаешь? – недоуменно проговорила Полина. – Вы же сами…

– Мам! Полька разбила! – подхватил Гришка вслед за братом.

Из кухни, вытирая руки о фартук, появилась Валентина.

– Ну, что тут у вас произошло?

– Мам, она разбила! Разбила! – в один голос заверещали Мишка с Гришкой.

– Да это они… – отмахнулась Полина. Она все еще не понимала масштабов происшествия.

– Какая же ты неблагодарная! – начала Валентина свою обычную песню, поджав губы и испепеляя падчерицу ненавидящим взглядом. – Я о тебе забочусь ровно как о собственных детках, кормлю, пою и воспитываю, как родную, а ты вместо благодарности пакостничаешь исподтишка! Собственному отцу неприятность сделала, так мало того – норовишь на безответных детей свалить!

– Да какие они безответные? – вскипела Полина. – Они вредные и злые! Как раз они все на меня свалить норовят… Вы поглядите на них – у них же на лице все написано!

– Нет она, Полька разбила, а на нас говорит! – выкрикивали мальчишки. А хитрый Мишка уже собрался зареветь – он давно научился плакать по заказу.

– Идите ко мне, мои маленькие! – заквохтала Валентина, и оба малолетних хулигана уткнулись в ее юбку. – Идите ко мне, мои деточки, я вас в обиду никому не дам… Надо же, какая ты злая! – повернулась она к Полине. – Посмотри, до чего ты довела Мишеньку! И ведь знаешь, какой он болезненный, как он все переживает…

– Не болезненный он, а хитрый, – вяло отбивалась Полина, заметая в совок осколки спортивной славы. – Сам разбил, а на меня сваливает…

– Немедленно прекрати! – заорала Валентина. – Совесть надо иметь! Как маленькие дети могли дотянуться до шкафа? Ты хоть если врешь, так ври поумнее!

Полина вдруг почувствовала тоску и усталость. Ей так надоели бесконечные обвинения, оскорбления и попреки… До сих пор она терпела только ради отца да еще потому, что деваться ей было некуда. Она хотела что-то возразить, хотела объяснить Валентине насчет придвинутого стула, но увидела поджатые губы мачехи, ее полные неприязни глаза и поняла, что объяснять ей что-то бесполезно, что никакие ее оправдания Валентина и слушать не будет. Замела оставшиеся осколки и вышла, не говоря ни слова.