Охота на орлов - Бен Кейн

– Получилось. Все молодцы.

– Я им не доверяю, центурион, – сказал Сакса, сверкнув глазами. – Особенно отцу.

– А они не доверяют тебе, – возразил Тулл.

Он не заметил, кто двинулся первым, но сразу несколько рук потянулись к рукоятям мечей.

– Прекратить! – крикнул центурион. – Вы все, надевайте доспехи, да поживее и чтоб ни звука! – Он с облегчением увидел, что легионеры повинуются, и общее напряжение сразу же спало. Тулл посмотрел на Дегмара: – Тебе лучше уйти.

Они встретились взглядами. И в этот миг, короткий как вспышка молнии, все чувства обнажились. Симпатия, неприязнь. Доверие, отчуждение. Дружба, вражда. Здесь даже была любовь – и ненависть.

– Итак, вот чем все закончилось, – сказал Тулл, вздохнув. – Хотел бы я, чтобы жизнь сложилась по-другому.

– И я, – ответил Дегмар.

– Думал, ты собираешься поднять против нас всю деревню…

Марс усмехнулся:

– Я размышлял об этом.

Тулл с гордостью подумал, что правильно прочитал его намерения.

– Что тебя остановило?

– Моя клятва и понимание того, что, если даже я помогу своим соплеменникам бежать, римляне станут преследовать их до самого конца.

И снова Тулл был благодарен Дегмару за то, что германец имеет понятие о чести. Теперь его интересовало, не отправится ли тот опять в деревню, когда он с легионерами уйдет. Если на рассвете поселок окажется пуст, а Дегмар исчезнет, обвинение падет на Тулла.

Откуда-то слева донесся хруст сломавшейся под ногой сухой ветки, за ним еще и еще. Тулл облегченно выдохнул – вот и всё.

– Это вспомогательные отряды, – прошептал он Дегмару. – Уходите, иначе вас схватят.

В глазах Дегмара отразилось разочарование, и Тулл убедился, что воин-марс собирался предупредить соплеменников. Теперь он не станет рисковать и подвергать опасности свою семью. Дегмар был кем угодно, только не глупцом.

– Не думаю, что мы снова встретимся, – сказал Тулл, чувствуя приступ тоски. – Благодарю тебя за службу.

– Я все еще у тебя в долгу, – проворчал Дегмар. – Когда-нибудь я отыщу тебя.

– Да помогут тебе боги, – сказал римлянин, протягивая руку. – Встретимся в более счастливые времена.

Они крепко пожали друг другу руки, и Дегмар повел свою семью прочь, направившись на юг.

Несмотря на то что предприятие увенчалось полным успехом, Тулл ощутил глубокую печаль. Он не знал, что гнетет его больше: потеря верного друга или тот факт, что на рассвете ему предстоит принять участие в убийстве невинных людей.

Остаток ночи Тулл провел, проверяя патрули в холодном предрассветном тумане, устанавливая связь с подходившими вспомогательными частями и пытаясь хоть малость вздремнуть. К тому времени, когда небо на востоке окрасилось в розовые и алые тона, он устал, проголодался и был крайне раздражен. Тем не менее когорта нашла его, а раскинутая Германиком «сеть» затянулась вокруг деревни марсов, не подозревающих о том, что происходит.

На рассвете Тулл провел собрание своих центурионов и повторил распоряжение Германика о том, что выживших германцев быть не должно. Вопросов никто не задавал, но он увидел, что его собственное неудовольствие таким приказом отразилось на лицах некоторых командиров. «Одно дело – поступать так в бою, – думал Тулл, – и другое – стереть с лица земли деревню, еще вчера отмечавшую праздник». Но что им оставалось, как не следовать приказу? Он постарался ожесточить сердце, припомнив орды варваров, волнами накатывающихся на его воинов в лесу, покрытые кровью и утыканные дротиками тела легионеров, распростертые в грязи, и пронзительные крики раненых.

Марсы не были миролюбивым народом; они славились гордостью и воинственностью и охотно приняли участие в восстании Арминия. Старики забыли о своих годах и убивали римлян не хуже молодых. Их женщины рожали детей, которые могли принять участие в дальнейшей борьбе против Рима. И даже дети могли сражаться, а потом наплодить новых членов племени, то есть новых врагов империи. Все они должны умереть.

Понемногу совесть Тулла успокоилась. Участь марсов станет убедительным посланием каждому германскому племени, и особенно тем, кто был союзником Арминия пять лет назад.

«Брось вызов Риму – и такова будет твоя судьба», – думал Тулл.

Все это он повторил своим людям. Они горели желанием отомстить за своих товарищей, коварно преданных и убитых. Должна пролиться кровь, реки крови, прежде чем их неотомщенные души обретут покой.

Тулл обрадовался, когда трубачи подали сигнал на выдвижение. Обрадовался тому, что часы ожидания закончились. Прошло столько времени – и вот наконец он получил возможность отомстить за своих павших солдат.

Однако по мере приближения к обреченному поселку марсов его настроение снова пошло вниз. Похоже, Дегмар был прав насчет праздника и количества выпитого, потому что на самом подходе к деревне они никого не заметили, кроме детей. Заметив появляющиеся из леса шеренги легионеров, те бежали друг к дружке, крича от страха, забыв об играх и порученных их заботам животных – овцах, козах, коровах. Встревоженные этой суматохой женщины с воплями выскакивали из дверей длинных домов. А уже потом – и слишком поздно – появлялись мужчины-воины. Они выходили, шатаясь, из домов или поднимались с земли, на которой спали, потрясенно смотрели на приближающихся римлян и начинали шарить вокруг глазами в поисках оружия. И, схватив первое, что попалось под руку, уже несколько мгновений спустя бросались на врага. Хриплыми с перепоя голосами германцы пытались затянуть боевой клич, но он получился нестройным и совсем слабым. В последний раз, когда Тулл и легионеры слышали его, римляне тряслись от страха, а некоторые рыдали. Сейчас они хохотали. Глумились. Плевались.

Центурионы в один голос скомандовали остановиться. Когда германцы подбежали на расстояние пятидесяти шагов, последовал копейный залп. Против такого количества врагов его эффект оказался смертоносным – земля покрылась телами убитых и умирающих германцев. Уцелели лишь немногие, и они с отчаянием обреченных ударились о стену римских щитов, надеясь спасти свои семьи. Все пали, не убив ни одного легионера. «Умирают как мужчины, – думал Тулл, – но ради чего?» Если б он оказался на их месте, скажем, с Сироной, то не задумываясь бежал бы куда подальше. «Ты стареешь, – упрекнул себя Тулл. – Прекрати».

Быстрая и напрасная гибель соплеменников сломала остатки боевого духа марсов так же быстро, как ребенок ломает прут. Собрав женщин и детей, они побежали от наступавших римлян. Им вслед неслись презрительные крики:

– Эй, куда вы? Далеко не уйдете! На той стороне деревни вас ждет приятная неожиданность!

– Держать строй! – гаркнул Тулл. Его люди готовы были броситься в погоню, как кошки за мышами. Мрачная правда заключалась в том, что необходимости в преследовании не было. – Держать щиты. Обнажить мечи. Шагом, вперед – марш!