Я прятала Анну Франк. История женщины, которая пыталась спасти семью Франк от нацистов - Мип Гиз

Так мы стояли, не говоря ни слова. Наконец, Франк заговорил.

– Мип, – тихо сказал он, – Мип, Эдит не вернется…

Я попыталась скрыть слезы и отвернулась.

– Входите, – пригласила я.

Он не пошевелился.

– Но я надеюсь, что Марго и Анна живы.

– Да, мы тоже надеемся. Входите же.

Он все еще стоял на месте.

– Мип, я пришел сюда, потому что вы с Хенком – самые близкие мне люди.

Я выхватила у него узелок.

– Входите же! Вы останетесь с нами. Сейчас я вас накормлю. Вы будете жить у нас, сколько захотите.

Он вошел. Я приготовила ему спальню и ужин – собрала все самое лучшее, что у нас было. Мы сели ужинать. Господин Франк сказал, что он оказался в Аушвице. Там он в последний раз видел Эдит, Марго и Анну. Мужчин сразу же отделили от женщин. Когда в январе русские освободили лагерь, он отправился в долгий путь в Одессу, оттуда кораблем добрался до Марселя, а потом на поездах и грузовиках вернулся в Голландию.

Он говорил очень тихо и немного, но нам и не нужны были слова.

Господин Франк поселился у нас с Хенком. Он сразу же вернулся в контору и занял свое место директора. Я знала, что повседневная работа приносит ему большое облегчение. Он тщательно собирал всю информацию о евреях в концлагерях – связывался с агентствами по делам беженцев, изучал ежедневные списки, общался с вернувшимися. Он пытался получить хоть какую-то информацию о Марго и Анне.

Когда Аушвиц освободили, Отто Франк сразу бросился в женский лагерь, чтобы узнать хоть что-то о своей жене и детях. Вокруг царил хаос. Он узнал, что Эдит умерла незадолго до освобождения.

Ему также сообщили, что Марго и Анну, скорее всего, перевели в другой лагерь вместе с госпожой ван Даан. Этот лагерь назывался Берген-Бельзен и находился очень далеко. Добраться туда господин Франк не мог, но продолжал свои поиски.

В лагерях господин Франк потерял след Альберта Дусселя. Он не знал, что с ним произошло после того, как его перевели из Аушвица. Зато он собственными глазами видел, как ван Даана отправили в газовую камеру. Петер ван Даан навещал его в лазарете Аушвица. Господин Франк знал, что перед освобождением лагеря немцы ушли и забрали с собой многих заключенных. Петер оказался среди них.

Отто Франк умолял Петера постараться попасть в лазарет, но Петер не смог или не захотел. Его видели в колонне заключенных, которых немцы уводили по заснеженной дороге. Больше о нем ничего не было известно.

Господин Франк все надеялся, что его дочери живы. Берген-Бельзен не считался лагерем смерти, там не было газовых камер. Это был рабочий лагерь – с голодом и болезнями, но без механизма уничтожения. Поскольку Марго и Анну отправили в лагерь позже других заключенных, они были относительно здоровы. Я тоже надеялась, что они спаслись. Я даже была уверена в этом и считала дни до их возвращения в Амстердам.

Господин Франк написал нескольким голландцам, которые тоже находились в этом лагере. Молва помогала людям находить друг друга каждый день. Отто Франк ждал ответов на свои письма и изучал новые списки выживших в лагерях. При каждом стуке в дверь и шагах на лестнице наши сердца замирали. А вдруг это Марго и Анна? Вдруг они вернулись, и сейчас мы увидим их? Приближалось 12 июня, день рождения Анны. Мы так надеялись… Но день рождения прошел, а никаких известий не было.

На Хунзестраат вернулась госпожа Самсон. Она поселилась в своей комнате. Ее внучка умерла от дифтерии в убежище в Утрехте, но внук остался жив. О дочери и зяте, схваченных на Центральном вокзале, она ничего не знала, как и о муже, который вроде бы находился в Англии. Она тоже жила в ожидании.

Хозяин овощной лавки вернулся из лагеря с обмороженными ногами. Я видела, как он пришел в свой магазин. Мы обнялись, как друзья, которые давно потеряли друг друга.

Магазины все еще были пусты, мы жили с карточками, но ремонт и реконструкция продолжались. Наша компания торговала в основном эрзац-продуктами, но дела шли хорошо, и компания оставалась на плаву.

Как-то утром мы с Франком были в конторе одни и разбирали почту. Он стоял за моей спиной. Краем уха я услышала шорох вскрываемого письма. И вдруг наступила тишина. Я подняла глаза. Отто Франк безжизненным голосом произнес:

– Мип… Мип…

Я смотрела на него, пытаясь понять, что произошло.

– Я получил письмо от медсестры из Роттердама, Мип. – Господин Франк держал листок обеими руками. – Марго и Анна не вернутся.

Мы замерли, словно пораженные молнией, не в силах оторвать взгляда друг от друга. Потом господин Франк повернулся и пошел к себе. Тем же безжизненным голосом он произнес:

– Я буду в своем кабинете.

Я слышала, как он прошел по коридору и закрыл за собой дверь.

Я рухнула на стул, совершенно обессиленная. Я могла как-то смириться со всем, что произошло с нами, нравилось мне это или нет. Но с этим смириться не могла. Я была уверена, что этого не случится.

Слышала, как в контору приходят работники, как открывается дверь, звучат голоса, приветствия, звон кофейных чашек. Потянулась к нижнему ящику своего стола и достала бумаги, которые почти год ждали Анну. Никто, даже я, к ним не прикасался. Но Анна не смогла вернуться за своим дневником.

Я собрала все бумаги, положила сверху маленький дневник в красно-оранжевой обложке и понесла в кабинет господина Франка.

Он сидел за столом, потрясенный и несчастный. Я протянула ему дневник и бумаги.

– Это наследство вашей дочери Анны, – сказала я.

Я видела, что он узнал дневник. Он подарил его дочери всего три года назад, когда ей исполнилось тринадцать, накануне того дня, когда семья скрылась в убежище. Он коснулся дневника кончиками пальцев. Я отдала ему бумаги и вышла из кабинета, тихо закрыв за собой дверь.

Вскоре на моем столе зазвонил телефон.

– Мип, – произнес господин Франк, – позаботьтесь, чтобы меня не беспокоили.

– Я уже это сделала, – ответила я.

Когда господин Франк поселился с нами, он сказал мне:

– Мип, вы должны называть меня по имени. Теперь мы семья.

Я стала называть его по имени, но, не желая подавать дурной пример другим работникам, предупредила:

– Дома я буду называть вас «Отто», но в конторе по-прежнему «господином Франком».

– Это необязательно, – отмахнулся он.

– Я настаиваю.

Вскоре после этого между нами и госпожой Самсон возникли некоторые разногласия. Оставаться в этом доме стало неудобно. Чуть дальше на нашей улице жила сестра Хенка, Фенна. Она предложила комнаты нам и господину Франку, и мы все вместе переехали.

Господину Франку досталась небольшая комната с умывальником, а мы с Хенком заняли спальню Фенны. Фенна спала в гостиной. Нам очень повезло, потому что жилья в Амстердаме хронически не хватало. Конечно, Берри переехал вместе с нами.