Джунгли. В природе есть только один закон – выживание - Йоси Гинсберг

К вечеру погода улучшилась. Я решил, что пора собрать еще хвороста и дров. Среди веток я нашел огромного кузнечика длиной в четыре дюйма и поймал его, планируя использовать в качестве наживки. Я привязал последний крючок к леске и насадил на него кузнечика. Течение реки было быстрым, и я не мог понять, почему Карл рассказывал нам, что здесь хорошее и тихое место для рыбалки. Пытаться поймать что-то было бессмысленно, к тому же я боялся лишиться крючка. Кузнечик все еще болтался на крючке, но течение сильно изуродовало его, и он выглядел ужасно. Я решил не добавлять его в суп.

Я еще раз попытался отыскать банановую рощу, сухие бальзовые бревна и спрятанные инструменты, но ничего так и не нашел. Однако я решил, что мне удалось обнаружить тропу, ведущую в Сан-Хосе. Завтра я отправлюсь в путь, и точка.

По пути к хижине я наткнулся на плодоносящее дерево. Рядом с ним на земле лежал большой и тяжелый плод. Обрадовавшись, я разбил его о камень, но мякоть его была твердой и зеленой, из нее сочилась маслянистая жидкость. Я все равно решил попробовать его на вкус, но, сморщившись, тут же выплюнул. Следовало бы догадаться, что свежий плод, не поеденный муравьями, был несъедобным. В хижине у меня еще оставались тамаринды, и я съел несколько штук, чтобы избавиться от неприятного привкуса во рту. В центре лагеря я заметил большой пень, на котором было крупными буквами нацарапано имя Пэм. Интересно, это имя девушки? Или, может, это слово значит «женщина»? Через четыре дня, когда я доберусь до Сан-Хосе, я спрошу у кого-нибудь. Еще четыре дня в джунглях, а потом меня ждет мягкая кровать и компания людей. Как же я хотел их увидеть. Я изучил карту. Поселение находилось совсем близко – всего лишь в нескольких дюймах.

У меня все получится.

Мои надежды на хорошую погоду не оправдались: лил сильный дождь, но это не остановило меня. Я собрал вещи, взвалил рюкзак на плечи, затянул ремень и лямки, прихватил свою новую трость и отправился в путь.

И хотя поначалу дорожка была широкой и отчетливой, через несколько минут пути она стала значительно уже, и мне пришлось идти по зарубкам на деревьях, сделанных мачете. Тем не менее тропинка пролегала параллельно Туичи, и даже если я сбивался с пути, я просто двигался вдоль берега и вскоре снова выходил на тропинку.

Я привык идти под дождем и пребывал в замечательном настроении. Мне казалось, что я двигаюсь быстро и, если не случится никакого форс-мажора, я буду в деревне уже через четыре дня. Пока шел, я напевал песню. Она была не новой и не слишком воодушевляющей, зато помогла мне убить время. Я взял известную израильскую мелодию «По дороге к Бейт-Шеану», изменил название и громко напевал:

Так я пробирался сквозь джунгли в приподнятом настроении.

Я шел практически по плоскогорью: то и дело попадались холмы, но они были не крутыми. Самым большим препятствием стали ручьи. Множество ручейков вливались в Туичи, образовывая широкие бассейны, через которые перейти было невозможно. Мне приходилось идти вверх по течению, углубляясь в джунгли до тех пор, пока я не находил удобное для перехода место. Зарубки, сделанные мачете, служили отличными указателями. Они вели прямо к тем местам, где ручей можно было перейти вброд. Иногда, следуя им, я отдалялся от реки, но затем понимал, что таким образом срезаю путь.

В какой-то момент я набрел на широкий песчаный пляж, который подошел бы для романтического пикника. Песок был мягким и чистым, а пляж находился в тени деревьев. На берегу лежала куча бревен, прибитых течением. У меня появилась идея. Спасатели могли прилететь за мной на самолете или вертолете, поэтому я должен был подать какой-то сигнал, заметный с воздуха. Я натаскал бревен и больших камней и разложил их в форме стрелки, направленной вниз по течению. Рядом с ней я выложил букву «Й», инициал своего имени, и дату – число 12. Я гордился своей изобретательностью и был уверен, что мой рисунок заметят сверху. Откровенно говоря, я все еще не хотел, чтобы кто-то меня спасал. Я бы очень расстроился. Ведь я был уверен, что нахожусь так близко к своей цели, что было бы стыдно не добраться туда самостоятельно.

Ближе к вечеру я наткнулся на ручей, впадавший в узкое ущелье. Я быстро спустился по каменной стене, но забраться наверх по противоположному склону было сложно, и трость только мешала мне. Я забросил ее наверх и, хватаясь за кусты и выступающие камни, полез к вершине. Там я подхватил трость и продолжил путь. Вскоре на поваленном дереве я заметил гнездо, в котором лежали четыре коричневых яйца в крапинку. Они были чуть меньше куриных и еще не успели остыть. Должно быть, мать совсем недавно оставила гнездо. Я был благодарен, что наткнулся на сытную пищу. Я разбил яйцо и уже почти вылил в рот содержимое, когда заметил внутри крошечного птенца, свернувшегося комочком. Съесть его или нет? Нет, я не мог заставить себя сделать это. Я положил яйцо обратно в гнездо к его собратьям.

Если кто-то сверху присматривает за мной, я обязательно найду другую пищу.

Не прошло и пяти минут, как я набрел на плодоносящее дерево. Плод под названием трестепита круглый и желтый. Когда разламываешь его, он распадается на три равных части. В каждой части по двадцать косточек, похожих на зернышки лимона, однако они покрыты сладкой и склизкой мембраной. Мякоти в нем было немного, но я высосал весь сок.

Оперевшись на ствол поваленного дерева, я достал консервные банки, выбросил тамаринды и собрал в них плоды трестепита. Дерево было невысоким, поэтому чтобы добраться до плодов, достаточно было нагнуть ветки. Я не оставил ни единого плода.

Я продолжил путь к Сан-Хосе с новыми силами. На этот раз тропинка уходила в глубь джунглей. Я настолько отдалился от реки, что больше не слышал шума воды. Я шел довольно долго и в конце концов оказался среди высоких деревьев. Я потерялся и не знал, куда идти. Я не понимал, где находится север или с какой стороны течет река. Тропинка выглядела странно. Она стала невероятно узкой, и мне приходилось двигаться очень медленно, чтобы не потерять ее. Часто путь мне преграждали заросли или поваленные деревья. Не похоже было, что несколько месяцев назад здесь кто-то шел. Я пробирался сквозь джунгли, надеясь снова выйти к реке, но прошло два часа, и начинало смеркаться. Наконец я услышал знакомый рев реки. Я испытал огромное облегчение от того, что двигался в верном направлении.

Я вышел к реке в том месте, где в нее впадал один из ручейков. Он был небольшим и протекал по узкому ущелью. Я застыл в изумлении: прямо на земле я увидел след от подошвы, которая точь-в-точь напоминала мою. Боже, должно быть, это Кевин! Он жив! У него большой размер ноги, и он носил такую же обувь, что и я. Кто, если не он, мог оставить этот след? Меня переполняла радость. Я снова взглянул на след. Интересно, почему его не смыло дождем?

Забраться по другой стороне ущелья было непросто. Отвес был практически вертикальным. Мне снова пришлось забросить наверх трость. Несмотря на то что за день пути я ужасно утомился, я чувствовал в себе невероятную силу. Отталкиваясь коленями и подтягиваясь на руках, я добрался до вершины. Но что-то показалось мне странным. Пять минут спустя я наткнулся на поваленное дерево, рядом с которым лежала гора тамариндов, а также шкурки и косточки от плодов трестепиты. Я все понял. В расстроенных чувствах я рухнул на землю, едва не плача. Этот след оставил не Кевин, этот след оставил я сам. Я ходил кругами и потратил на это больше трех часов. Тропинка вывела меня туда, откуда я начал свой путь.